5

Он приходит в полночь. Ровно. Без звонка. Без оповещений.

Я стою у окна и просто чувствую, как меняется воздух. Становится тише. Как в театре, за секунду до того, как погаснет свет. Я слышу шаги. Ли Ян не торопится. Мир, будто подстроившись под него, замолкает.

Дверь не заперта — как и было велено. Я не спрашивала, как он войдёт. Он — часть игры. А правила уже написаны.

Я сама прибыла в эту роскошную гостиницу, которая, судя по названию, принадлежит семье Ли.

Он появляется на пороге моей гостиной, и мне кажется, что он выходит не с лестничной площадки, а из другого пространства: тёмного, мягкого и затянутого в бархат. На нём маска. Невероятная, из чёрного материала, скрывающая лицо до скул. Только рот открыт. Эти губы, созданные для греха. И глаза, безумно глубокие глаза, в которых я тону с первой секунды.

На нём чёрная рубашка, расстёгнутая на одну пуговицу, чёрные брюки и перчатки. Он выглядит, как воплощение стиля и силы. Как картина эпохи барокко, в которой живёт сама ночь. Перчатки, кстати, не первый раз. У кого-то тут фетиш, да, господин Ли?

— Добрый вечер, Инга, — голос будто окутывает меня. Ни одного лишнего слова.

Я киваю, не смея что-то сказать. По телу пробегает дрожь предвкушения. И от того, как он смотрит. Как будто я — не просто женщина, а весь сюжет, смысл и загадка его жизни.

— Тебе не нужно говорить, — мягко добавляет он. — Сегодня — первая ночь. Никаких обещаний. Никаких вопросов. Только доверие.

Ли Ян подходит. В его движениях нет ни одного порывистого жеста. Только точность. Чувственность. Мягкая доминантность.

Он касается моей руки. И я сразу понимаю, что теперь всё будет по-другому. Не просто секс.

Мы не спешим. Ли Ян садит меня на диван, подаёт бокал вина. Вино то самое, которое я люблю. Откуда он знает? Я не спрашиваю.

Он садится напротив, не приближаясь. Только смотрит и говорит:

— Ты нервничаешь.

— Немного, — признаюсь я.

— Это хорошо.

Ли Ян улыбается, и этой улыбки достаточно, чтобы внутри меня вспыхивает пламя. Не плотское — нет. Глубже. Это как прилив силы и доверие. Как шаг с обрыва, но зная, что тебя поймают.

— Сегодня ты будешь слушать, — произносит он. — Потом я буду задавать вопросы. А потом… будет все остальное.

И он начинает говорить. Его голос как музыка, только без мелодии. Он рассказывает о желаниях, границах и доверии. О том, что искусство — это не только картина. Это и дыхание. И кожа. И страх.

Я не замечаю, как оказываюсь на полу, перед ним в полумраке прямо на ковре. Ли Ян снимает с меня цепочку, надевает маску, говорит:

— В этой игре ты увидишь себя, Инга. Но не сразу. Постепенно.

Он касается губами моей ключицы. Потом руки. Это не спешка. Это почти благословение.

Когда Ли Ян раздевает меня, я не чувствую ни капли стыда. Только интерес. Глубокий, пронзительный, как будто я — героиня фильма и зритель одновременно.

Он говорит мало, но каждое слово — весомо.

— Если ты захочешь остановиться — просто скажи.

Я не говорю. А просто смотрю ему в глаза, и он всё понимает.

Наша близость в ту ночь не похожа ни на один мой прежний опыт. Это не секс. Это не просто страсть. Это… самое настоящее исследование. Я не просто касаюсь его тела, я изучаю себя, свою уязвимость и силу. Ли Ян ведёт, но не давит. Он управляет, но с уважением, словно делает из моего тела скульптуру. Ловит ритм в дыхании.

После он держит меня на руках. Заворачивает в плед. Подаёт воду. Накрывает плечи, будто мы — не участники игры, а два актёра, только что сыгравшие самую важную пьесу.

— Ты была прекрасна, Инга, — шепчет он.

Я улыбаюсь, но ничего не отвечаю. В голове совершенно пусто, а тело безумно расслабленно. Ни с кем мне не было так хорошо.

На следующее утро я просыпаюсь в одиночестве. На столике стоит чашка с моим любимого кофе и салфетка с надписью:

«Ты — больше, чем думаешь. Сегодня ты прошла второй круг».

Я провожу пальцем по бумаге. Всё во мне гудит, как после грозы. А ещё… я чувствую, что Ли Ян знает меня слишком хорошо. Слишком.

Кофе именно такой, как я люблю: без сахара и с кардамоном. На кухне лежит книга.

На холодильнике прикреплена записка. Всего одна строчка: «Твой страх — это быть неуслышанной. Но я слышу. Забери книгу, это подарок».

Книга дорогая. Об истории искусства.

Я медленно опускаюсь на стул. Он знает. Знает мои вкусы. Мою боль. Моё одиночество. И… мой код.

Неужели он читал мои тексты? Или… видел, как я живу?

День проходит в полубреду. Вернувшись домой, я снова читаю контракт, и слово «не влюбляться» теперь кажется мне не рекомендацией, а угрозой.

Я понимаю: если продолжу, то потеряю жизненное равновесие. Но если уйду — потеряю больше.

А пока я остаюсь. И змея внутри… только начинает разворачиваться.

На следующее утро я нахожу подарок.

Я пью кофе и беру книгу, бездумно листаю. Вижу, что между страницами что-то вложено.

Это… закладка?

Не пластиковая и не магазинная. Старинная, тонкая как папирус. На ощупь — ткань, возможно, шёлк, выцветший от времени. На ней рисунок в восточном стиле: змеиный узор, заплетённый в круг, и стилизованные буквы. Я не сразу разбираю, но потом вижу надпись «Ex Umbra Lux».

Из тьмы — свет, кажется.

На обороте написано крошечными золотыми буквами:

«Ты читаешь между строк. Я вижу это. Читай дальше».

Мурашки бегут по позвоночнику.

Ли Ян проник в мои мысли и сердце.

Сама книга не случайная. Это сборник эссе о власти и телесности в искусстве XX века. Одна из моих любимых. Я перечитывала её раз десять. Никому об этом не рассказывала. Ни в интервью, ни в статьях, ни даже Рите. Она слишком специфическая. Слишком… личная.

Я стою с этой закладкой в руке и чувствую, как у меня дрожат пальцы.

Ли Ян не просто знает, что я читаю. Он знает, как я читаю. Говорит со мной на языке, которым никто со мной прежде не говорил. Не словами, а символами. Сигналами и слоями, которые нужно вскрывать, будто кожу.

Я сажусь с новой чашкой кофе за тсол, и сердце бьётся слишком громко. Это не страх. Это… ощущение предельной близости. Настолько плотной, что кожа больше не защищает.

Ли Ян слишком близко.

До этого была игра. Контракты, маски, ритуалы. Но сейчас он вошёл в мои святая святых и уже не просто партнёр по ролевому взаимодействию. Не просто загадка, которую я раскусываю по кусочкам.

Ли Ян тот, кто уже знает меня изнутри.

И это до ужаса пугает. Пугает, как привязанность. Как зависимость от тьмы, в которой начинаешь видеть лучше, чем в свете.

Я беру закладку, снова провожу по ней пальцем. И вдруг осознаю, что мое сердце сейчас бьётся не от тревоги, а от восторга.

Он оставил не кольцо, не платье и не сладость.

Ли Ян оставил… намёк на понимание. На то, что он видит меня полностью. Знает о моих желаниях и стремлениях намного больше.

Днём я встречаюсь с Ритой. Мы сидим в маленьком кафе с высокими окнами, пьем капучино с корицей и я не могу не рассказать ей.

— Закладка? — Она качает головой. — Ты уверена, что не… ну, не накручиваешь себя?

— Она была в нужной книге и с надписью. «Ты читаешь между строк». Это слишком точно.

Рита закатывает глаза:

— Ладно. Допустим. Он поэт. Или манипулятор. Или оба в одном флаконе. Но, Инга… будь осторожна.

Я киваю. Не потому что согласна, а потому что не могу объяснить ей, что это не просто сближение.

Ли Ян будто натянул над моей реальностью тонкую завесу, как театральные кулисы, — и всё, что было моим, стало сценой. Я — его актриса. Его загадка. И, может быть… его цель.

Вечером я снова касаюсь закладки. Подношу её к свету. Ловлю в луче искру золотого шрифта.

Ex Umbra Lux.

Из тьмы — свет.

Я не знаю, кто он. Но я знаю, что он точно из тьмы. И я всё больше… не хочу оттуда выходить.