Глава 2. Предрассудки. Ч.1

Оскар прекрасно понимал, что Исан прав и пси-блок — необходимость в нынешних условиях, но дискомфорт при мысли о вмешательстве в святая святых — человеческий разум — никуда от этого не исчез.

Даже заверения Меркати в том, что псионик при постановке блока не читает мысли, не успокаивали — утихшая за несколько лет боязнь ментального воздействия разгорелась вновь. Нил отнёсся к предложению спокойно, как и Сандра, которой Оскар сообщил о решении утром: надо так надо. Кирби же вёл себя, словно его новости вообще не касались, чем немного удивил — видимо, ему уже успела поставить блок Меркати. Гадать можно было бесконечно, но комендант не рэндел, стоит задать вопрос напрямую — что Оскар и сделал, когда Кирби зашёл в кабинет обсудить новый проект обустройства рекреации командного модуля.

— Нет, мистер Робинсон, — Кирби на работе придерживался официального стиля общения, — я же не существую для псиоников.

— В смысле? — нахмурился Оскар.

— Помните, на «Цитадели-1» у меня не было галлюцинаций? — Конечно, Оскар помнил. — И просканировать меня тоже не могли. После травмы не все отделы мозга работают правильно, так что меня не сможет прочитать ни один псионик Галактики.

— Наверное, вы чувствуете себя в абсолютной безопасности, — Оскар вдруг подумал, что здорово иметь подобную защиту от телепатов.

— Ну как сказать, — невесело ухмыльнулся Кирби. — У травмы есть и другие последствия. Проще блок, мне кажется, поставить.

— Да, вы правы, — Оскар поругал себя за некорректность: знал же, что у Кирби инвалидность и серьёзные проблемы со здоровьем, и поэтому майору запрещено служить на космических кораблях. — Извините.

— Ничего страшного, мистер Робинсон, — комендант тряхнул практически полностью седой головой. — Зато на семьсот тридцать третьей я бы без этого не выжил.

— Кстати, а что там на самом деле произошло? — Кирби был в курсе статуса Исана и происхождения кораблей с самого начала, косвенно признался сразу после переговоров на Аваре, а значит, знал и об истинной природе инцидента, который поставил точку в строительстве первой «Цитадели».

— Думаю, это может рассказать только адмирал, — замешкался Кирби, — не уверен, что у меня есть такое право…

— Я понимаю, майор, — улыбнулся Оскар. — Спрошу у него.

Дорн в своё время тоже ушёл от ответа, вряд ли скажет и Делавари — Оскар встал перед необходимостью преодолеть свои сомнения и вывести Исана на разговор. Ясно, что ничего предосудительного там не было — Оскар просто не представлял, что Исан может утаивать какой-то ужасный поступок. Даже в неловком признании, когда он сказал, что Орен Оберн его био-отец, чувствовались лишь благие побуждения — Оскар на сутки лишился покоя, осмысляя этот факт, но в итоге оказался прав: Исан никому не причинял зла. Нет, Оскар не считал его идеалом и не приписывал качеств, присущих божественным сущностям из человеческой мифологии, но базовые принципы рэндела выглядели незыблемыми.

Несмотря на колющий изнутри страх, Оскар решил, что первым из Генерального комитета блок поставят именно ему — как можно убеждать подчинённых, если не знаешь на собственной шкуре, о чём идёт речь?

К тому же Оскар помнил об угрозах Янг и понимал, что просто так ЗФ не отступится, хотя всё равно немного больше положенного расслабился. На Евразии даже стены пугали — и память о том, что Бреннера и Анси отравили, — на «Нептуне» его жизнь находилась под защитой проверенных людей и не-людей, Исан с мужем тщательно подбирали кадры. Как дело обстоит на «Ц-2», сказать сложно: на станцию прилетают сотни гражданских, и выяснить цель прибытия каждого нереально, к Исану порой умудряются прорваться религиозные фанатики. Да и в головном офисе работает слишком много людей, чтобы знать их мотивы досконально. Всем членам Генкомитета Оскар доверял, но подноготную десятков других сотрудников изучить был не в состоянии.

В связи с неоднозначностью ситуации решение о постановке блока не афишировали — обсуждали только в узком кругу.

Меркати сообщила, что процедура будет длиться около десяти минут, но лучше запланировать её на конец рабочего дня и проводить в личной каюте: если заболит голова — сразу можно прилечь. По этой причине кроме псиоников в каюте будет присутствовать и доктор Финчер с необходимыми медикаментами. Главному врачу тоже предложили защитить свой разум — не отказался.

Капитан Дорн, вопреки обыкновению, был сама сосредоточенная серьёзность: Оскар впервые видел псионика таким. Меркати же сохраняла доброжелательное спокойствие — вообще непонятно, что способно вывести аварку из равновесия. Если отбросить расовую принадлежность, то они с Кирби во многом схожи. Вероятно, поэтому и сошлись.

— Сейчас будет больно, мистер Робинсон, — предупредил Дорн, когда сел в кресло напротив Оскара, в его глазах загорелся голубой свет, выглядящий неестественно в полумраке каюты. Меркати осталась на ногах и положила руку на спинку кресла Дорна.

«Больно» — не совсем правильное слово. Оскар инстинктивно попытался дёрнуться, когда голову сдавило невидимыми тисками, но у него ничего не получилось: совершенно не контролировал тело, оказавшись в западне черепной коробки. Его охватила паника, восприятие времени исказилось — казалось, состояние длилось не менее получаса, а панель на стене, когда Оскар смог наконец повернуть голову, утверждала, что Дорн работал с его разумом всего три минуты. Теперь Оскар действительно почувствовал тупую боль — голова у него болела редко, ощущения ничем не отличались.

— Всё, — Дорн глубоко вздохнул и потёр виски, зажмурившись. Когда поднял веки, глаза уже вернулись к обычному виду.

— Доктор, — Меркати кивнула Финчеру.

Тот сделал две инъекции: одну Оскару и вторую Дорну. Что за препарат вкололи псионику, неизвестно, видимо, что-то специфичное, но предназначенный Оскару анальгетик подействовал практически мгновенно, только вот от ваты в голове не помог, ушла лишь боль.

— Отдыхайте, — сказала Меркати. — К утру всё должно пройти.

— Значит, мои мысли никто не сможет прочесть? — спросил Оскар.

— Сможет, — ответил поднявшийся из кресла Дорн. — Кто-то сильнее меня.

— А таких много? — Оскар плохо соображал, фразы рассыпались, проскальзывая в сознании мимолётными обрывками.

— В Империи встречаются, — Дорн задумался. — Не так часто, конечно. И далеко не все совершенствуют свой дар, чтобы уметь преодолевать блоки.

— На Аваре псионики часто применяют синтетический усилитель способностей, — добавила Меркати. — Это вредно для здоровья, но эффективно. Катехин у к-рутов имеет природное происхождение и не оказывает негативного влияния на мозг.

— Смотря в каких дозах, — широко улыбнулся Дорн.

— Мы берём штатные ситуации, — поджала губы Меркати. — Катехиновая кома к таким не относится.

— Всё зависит от силы выброса, — Дорн пожал плечами и сделал шаг к выходу.

— Доброй ночи, Оскар, — пожелала Меркати, последовав за ним.

— Спасибо вам и доброй ночи, — попрощался Оскар.

Наутро о блоке уже ничего не напоминало: Оскара порадовала кристальная чистота мыслей — и зачем так боялся?

Сандра должна была подвергнуться процедуре вечером — Меркати пояснила, что для качественной работы Дорну нужен отдых. Следующим в очереди стоял генерал Марино, у которого вообще не возникло никаких вопросов: видимо, успел пообщаться с Исаном. Составить разговор с Уоллес казалось Оскару непростой задачей, но глава научного комитета отнеслась с пониманием. После неё дело пошло гладко — дополнительные меры безопасности являлись не прихотью, а надобностью.

Блок Церам поставили ещё соотечественники — на Аваре, как и в Империи, старались ограждать разум высокопоставленных чиновников от недоброжелателей. Правда, её блок был существенно слабее того, что делал Дорн, но Меркати сказала, что острой нужды вносить изменения нет.

Само собой, у Оберна блок уже имелся — членам императорской семьи ставят его в возрасте пяти циклов, об этом сообщил Исан, когда заглянул к Оскару в кабинет.

— И у вас тоже блок с детства? — спросил Оскар.

— Да, конечно, — Исан по привычке присел на подлокотник кресла для посетителей.

— Тогда почему генерал Делавари сказал, что он ставил вам блок? — Оскар теперь спрашивал о всех нестыковках сразу, чтобы не терять время на их обдумывание.

— Так тело другое, — усмехнулся Исан. — Орен отказался делать что-либо с моей головой, научил Мэйна и до сих пор считает, что его способности появились только благодаря мне.

— Это действительно так?

— Если бы я знал, — Исан неопределённо улыбнулся. — Некоторые вещи происходят неосознанно. Без катехиновой железы Мэйн бы погиб, она даёт не только пси-способности, но и ускоренную регенерацию.

— Понятно. — Оскар замолчал, обдумывая следующие слова, но всё-таки осмелился: и на обращение, и на вопрос. — Исан, а что случилось тогда на семьсот тридцать третьей?

— Долгая история, — Исан шумно выдохнул, отвёл взгляд, а потом начал рассказ: — А-и — жители планеты — воспринимали строителей как агрессоров, что, в общем-то, недалеко от истины. Они посчитали меня чем-то вроде вселенского зла. Когда мы с Мэйном прилетели на планету спасать Мая и остальных, они атаковали корабль. — Оскар в удивлении поднял брови. — Да, корабль подвержен ментальному воздействию. А-и было много — коллективный разум целой расы оказался сильнее. Потому я невольно призвал другие корабли, чтобы спастись. Хотя неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы они не отступили.

Комментировать услышанное Оскар не мог: для начала нужно переварить. Если, конечно, его уровень интеллекта позволит.

— Целиком и полностью моя вина, Оскар, — продолжил Исан со скорбным видом. — Должен был понимать, что далеко не все расы умеют коммуницировать в привычном для нас ключе. И должен был налаживать общение, а не отвечать силой на силу. Тогда не погибли бы не только люди, но и огромное количество а-и. И планета бы не пострадала. Не уверен, конечно, что получилось бы договориться с а-и о продолжении строительства станции, они непредсказуемые.

— Аналитики сказали, что планета непригодна для жизни, — просипел Оскар.

— Да, а-и сейчас обитают в другом месте, — натянуто улыбнулся Исан. — Я думал, будет сложнее, но удалось без проблем перевезти их в новый дом.

— К-к-ак? — Оскар потерял нить повествования.

— На кораблях же, — для Исана ответ казался очевидным. — В отпуске после рождения Алора занимался. Или вы думали, я специально для аварцев собирал эскадру?

— Нет, не думал, — поспешно заверил его Оскар: и правда не возникло подобных мыслей, Исан никогда не был склонен к избыточной театральности, а вот о судьбе неизвестной формы жизни с ледяной планеты вообще не вспоминал. — И где теперь живут а-и?

— Далеко, — Исан заправил волосы за ухо. — За пределом.

На осмысление правды о семьсот тридцать третьей ушло полдня — и Оскар вновь поразился оказанному Исаном доверию. Ещё больший шок вызвали реальные возможности рэндела, хотя в этом Исан был вновь честен не только с Оскаром, но и с самим с собой: признал ошибку, постарался исправить и пообещал больше ничего подобного не совершать. В голове всё равно укладывалось плохо, хотя лейтмотив Оскар уловил: посланец создателей несёт огромную ответственность, но варится в собственном котле в одиночку — не получал от рэнделов никаких напутствий, как и инструкции по использованию своих кораблей.

Последним членом Генкомитета без блока оставался Ирзи — Оскар сомневался, стоит ли обсуждать вопрос с ремийцем, ведь руководство Конфедерации не раз высказывало негативное мнение о псиониках. Но в итоге Оскар всё равно решился: иначе все его действия за спиной официального представителя ключевого участника Союза покажутся не совсем порядочными. В политике такими категориями, конечно, не мыслили, но теперь Оскар вышел на новый уровень — и не считал себя рядовым политиком.

— Я должен сообщить руководству, господин Робинсон, — Ирзи не выглядел удивлённым.

— Это конфиденциальная информация. — Оскар тут же пожалел о своём предложении: Конфедерация может передать Земной Федерации — жди неудобных вопросов как минимум.

— Не переживайте, дальше афа Д’эрзу информация не пойдёт, — Ирзи в стремлении успокоить Оскара приложил ладони к груди. — Лично я всецело одобряю меру. При всём моём предубеждении против псиоников это своевременное и необходимое решение. В данный момент обстановка в Союзе относительно стабильная, но напряжение может вернуться, как и определённый риск.

— Господин Иллинемантар, вы имеете в виду что-то конкретное? — за витиеватыми формулировками Оскар услышал тревогу.

— В мой адрес поступали угрозы, господин Робинсон, — полные губы идеальной формы были поджаты. — И я не уверен, что они не повторятся.

— Угрозы от кого, господин Иллинемантар? — Оскар не рассчитывал на ответ: Ирзи и так сказал больше, чем положено.

— К сожалению, не могу вам сообщить, — Ирзи встал и поклонился Оскару. — Спасибо за понимание, мистер Робинсон. Я сообщу решение о блоке завтра.

— Хорошего дня, господин Иллинемантар, — кивнул Оскар.

Настроение упало резко в ноль: если он понял всё правильно, то было о чём беспокоиться — Ирзи отозвали прямо перед свистопляской с тайной Исана и Империи, хотя формально Конфедерация никоим боком вопроса не касалась. Это Оскар знал, что она единолично обладала сведениями об истинном происхождении адмирала Локли — и сообщила Земной Федерации лишь частичную правду. Выходит, в коалиции произошёл серьёзный разлад — Оскар до сих пор гадал, почему аф Д’эрзу не прилетел на открытие станции, — и дело дошло до шантажа с запугиванием. Из всего этого следовал неутешительный вывод: на «Ц-2» присутствуют шпионы метрополии.