Цитадель. За пределом

— Ты не видел мои шарики? — Шинари остановился посреди каюты и выискивал взглядом контейнер из керийского ресторанчика.

— Эм, нет, — Майкл широко улыбнулся, но Шинари был непреклонен и наглое враньё не принял. — Я думал, ты не будешь доедать, Шин.

— А я думал, к-руты такое не едят, — Шинари сдул чёлку с глаз и скрестил руки на груди.

— Мне и не понравилось, — фыркнул Майкл. — И почему вы, керийцы, всё безвкусное едите?

— К-рутская еда — вообще гадость, — надулся Шинари: его недовольство чаще всего имело краткосрочный характер, но сегодня удача была не на стороне Майкла. — И форму мог на место убрать.

— Я только из душа вышел! — возмутился Майкл. — Сколько можно цепляться, Шин? Ещё скажи пол языком вылизать, чтобы чисто было!

— Ну так живи отдельно! — Шинари редко повышал голос, но интонация всё равно звучала восклицательно.

Засранцем Майкл себя не считал, а Шинари с таким маниакальным усердием блюл чистоту в их общей каюте, что порой становилось страшно лишний раз пошевелиться и внести частичку хаоса в идеальный порядок.

— Шин, — Майкл подавил вспышку гнева и подошёл к вытянувшемуся в струнку Шинари, — давай я куплю тебе три порции шариков. И коктейль белковый куплю. Оденусь и сбегаю. Полчаса туда, полчаса обратно. Подождёшь?

Закусив губу, Шинари молчал, взгляд опять завесой закрыла чёлка. Майкл протянул одну руку и коснулся щеки, большим пальцем проведя под глазом, затем второй прижал Шинари к себе. Прикосновения работали безотказно — тело Шинари всегда отзывалось, даже если хозяин выказывал крайнюю степень сердитости. А ещё Шинари почти всегда отвечал — его миниатюрные ладони жадно шарили по влажной после душа коже Майкла, а язык претендовал на лидерскую позицию в поцелуе — и открывал верхний уровень эмоций, как и договаривались.

Повязанное на бёдрах полотенце сползло на пол, дело оставалось за малым — Майкл расстегнул ремень форменных брюк Шинари, они соскользнули вниз, слишком свободные для субтильной фигуры. Переступив через штанины, Шинари вернулся к поцелую. Снимать китель времени не было, Майкл поднял Шинари — тот обнял его обутыми в ботинки ногами.

Небольшой вес не доставлял никаких неудобств, а чувство полного контроля и даже своеобразного доверия делало ощущения ярче. Пальцы Шинари сжимали кожу шеи сильнее нужного, до отметин ногтей, но не из страха — страсть на короткие минуты отключала рассудок.

Когда Майкла перестала устраивать амплитуда, он нашёл опору у стены — теперь Шинари уже царапался, всхлипывая. Холодный и малоэмоциональный в обычной жизни, он преображался в сексе. Не играл, не думал о том, как выглядит: Майкл читал его эмоции как свои — сливались в единый поток.

В повседневности всё было не так гладко — ругались довольно часто. И Майкл не собирался винить в проблемах только Шинари: взрывался не реже и отвечал колкостью на колкость. Работать оказалось гораздо проще, чем жить вместе, хотя нельзя было отрицать, что бурное примирение словно добавляло специй в пресную керийскую еду.

Майкл мог бы счесть постоянные ссоры своебразным и неотъемлемым элементом их с Шинари отношений и успокоиться, но что-то подсказывало, что дело не только в этом.

Едва уловимые нити неуверенности опутывали всё существо Шинари — касались они не только любовных отношений с Майклом, но и чистоты в каюте и даже способностей: руководствовался не желанием быть лучшим, он действительно был сильнейшим псиоником «Дельты», а пытался отточить свой дар до недостижимого эталона, существующего в виртуальных симуляциях и учебных пособиях.

Майкл тоже стремился к развитию — многое из того, что казалось неподвластным при поступлении в отдел, теперь не составляло труда, — но не загонял себя до исступления, если что-то не получалось. Значит, получится позже — впереди вся жизнь. Применять на практике такие возможности всё равно запрещено. Точнее, можно, но только при наличии соответствующего задания — что для «Дельты» оставалось огромной редкостью.

Точно так же Майкл следил и за порядком: всегда убирал за собой, но если в данный момент нестерпимо хочется принять душ — пойдёт и примет душ и только потом повесит одежду в шкаф.

Шинари с этим качеством любовника пока не смирился — или в форме придирок выражал своё беспокойство. Саи улетел на Эрренс почти год назад, а Майкл всё равно замечал в мыслях Шинари его призрак — ещё больше тревоги вызывало будущее отношений.

И если Майкл мог закинуть брюки в шкаф и сходить купить керийской еды взамен съеденной, то поселить в душе Шинари доверие к себе казалось невозможным.

О долгосрочных планах думать было ещё рановато, но Майкл не раз проговаривал, что хочет этих отношений — не лгал, правда хотел. Сложились разрозненные образы, и Майкл уже осознанно понимал: нужен только Шинари, другие остались где-то за кругом, даже не цепляли взгляд, хотя керийцев на «Ц-2» было гораздо больше, чем на Р’нуу — и это были не закрытые за мощными блоками коллеги, а рядовые граждане Империи, не имеющие предубеждений против псиоников и испытывающие влечение к к-рутам и полукровкам.

Разовые интрижки не привлекали — как, видимо, и податливая сговорчивость в общении, за которой скрывалась пустота. Глубину Шинари он познал всего раз — на пике эмоций. Но и этого хватило, чтобы не сомневаться. И видеть конечную цель. Правда, Майкл иногда по-прежнему упирался в тупик и не знал, что ему с Шинари делать.

Распущенные волосы падали на плечи и шею — почти серебристые пряди бликовали в тусклом вечернем освещении каюты; после оргазма взгляд Шинари был максимально распахнутым и смелым, приоткрытые губы налились цветом, придавая бледному лицу особенную выразительность — добраться до его красоты простыми путями не удавалось. Успокаивая дыхание, Майкл упёрся лбом в лоб Шинари, продолжая удерживать его на весу.

Шинари прикрыл глаза, руки на шее ослабили хватку — теперь плотная материя кителя мешала контакту.

— Мне нужно таблетку, — хрипло, как и всегда после секса, сказал Шинари.

Майкл донёс его до шкафа и только потом опустил на пол, не хотел разрывать связь: Шинари нашёл в полумраке упаковку на полке и закинул в рот белый шарик.

— Пойдём есть шарики, спать всё одно неохота, — предложил Майкл, наблюдая за движением губ.

— Тебе же они не нравятся, — Шинари посмотрел на него снизу вверх, с недоверием.

— Ради тебя готов съесть твою порцию, — осклабился Майкл.

Шинари усмехнулся, скривив губы, словно он недоволен, и пошёл за валявшимися посреди комнаты брюками. Майкл же выбрал гражданскую одежду — имел полное право.

В имперском модуле ресторанчики круглосуточно не функционировали: керийцы дисциплинированно соблюдали режим сна и отдыха, никому не пришло бы в голову среди ночи поесть рыбных шариков со злаковыми лепёшками. Керийская кухня по объективным причинам особой популярностью не пользовалась, поэтому на фудкорте командного модуля работало всего лишь одно заведение — именно туда они с Шинари и держали путь.

Жизнь на «Ц-2» не имела чёткого режима не только для военных, посменно заступающих на службу, но и для остальных, потому столики не пустовали почти во всех ресторанах, один был занят даже в излюбленном месте Шинари — сидели люди, хотя Майкл не представлял, как им может прийтись по вкусу керийская еда.

Усадив Шинари за столик в самой глубине, Майкл отправился к автомату и заказал три порции: пожадничал, хотя знал, что ему достанется две с половиной. Шариков в коробочке было немного — керийцы едят значительно меньше к-рутов, а Шинари вообще довольствовался парой-тройкой штук и возмущался только из вредности.

— Приятного аппетита, — Майкл поставил перед ним поднос и сел напротив. Кроме шариков, там был ещё коктейль: жижа непонятного вкуса, отлично подходящая к лепёшкам — ни к тому, ни к другому обычно не притрагивался. Как ни странно, привыкнуть к человеческой еде оказалось существенно проще.

— Спасибо, — Шинари уже остыл и точно не хотел есть, но добыл из ближайшей коробочки грязно-жёлтый шарик и запустил в рот: тонкие, почти прозрачные пальцы коснулись облизанных губ.

— У брата свадьба на Нирайди через месяц, — Майкл понимал, почему Шинари нервничает, но поделиться новостью смог только сейчас. — Поедешь со мной? Заодно и с Семьёй познакомишься.