Поворотный момент

Её голос звучал мягко, ласково. Он окутывал тело словно лёгкий китайский шёлк, который однажды показал мне Харрисон и даже, пребывая в прекраснейшем настроении, разрешил потрогать. На вид ей было около тридцати пяти лет, хотя я точно знала, что она куда старше. Темные прямые волосы, собранные в аккуратный пучок на голове. Глубокие, низко посаженные зеленые глаза. Едва различимая родинка над верхней губой. На её фоне Моррис смотрелась так, словно первая неудачная картина талантливого художника, еще только начинающего познавать искусство.

— Полагаю, что вы и есть полковник Фостер? — я бессознательно растянула губы в широкой улыбке и тут же отдала ей честь. Всё-таки солдат из меня лучше, чем флиртующий человек.

— Я попросила подполковника дать вас услышать, — добавила в качестве пояснений женщина. — Что ж, я была бы весьма и весьма огорчена, если бы вы устроили мне демонстрацию подготовки отряда. У нас осталось всего четыре дня, капитан, и было бы весьма непростительно потратить их на то, чтобы впечатлить еще хоть кого-то, кроме «Воронов». У вас есть какие-то особые пожелания? Может вам требуется что-то еще, помимо того, что вам предоставила эта военная база?

Я едва сдержала ухмылку, увидев, каким яростным взглядом одарила подполковник Моррис гостью. Её явно задевало столь пренебрежительное отношения не только к исполнительности Чарли, но и к «Кровавому рассвету».

— Спасибо, но подполковник предоставила нам всё необходимое, — ответила я. — Когда вы ознакомите нас с планом наступления? Мне потребуется некоторое время, чтобы внести коррективы и правки в атаку на «Воронов».

— После завтрашней тренировки я лично ознакомлю вас с планом, — протянула сладкоголосо Андреа. — Теперь можете отправляться отдыхать, капитан.

— Спасибо, — я снова приложила руку к голове, отдавая честь, и поспешила оставить женщин наедине. Я вступила в ярко освещенную территорию, когда мне навстречу шагнул смущенный Грег. — Уже поздно, Боди. Это не терпит утра? — я устало вздохнула.

— Ты ведь уже познакомилась с «Дамой», не так ли? Полковник Фостер, — тихо спросил Эдвардс, то и дело оглядываясь настороженно по сторонам. — Не стоит ей доверять, — едва различимо пробормотал он, когда я утвердительно качнула головой. — Слушай, я знаю, что ты никому вообще не доверяешь, но генерал не просто так выбрал её своим заместителем. Среди всех «Провидцев» никто более не верен ему, чем Андреа. Когда ты смотришь на нас, то видишь беспомощных львят, которые еще и толком рычать не умеют. Но «Пиковая Дама», — Боди замотал головой, — она львица. После неё не остаётся ни косточки, когда война перешагнула за второй десяток, Андреа вступила в ряды «Судей». Когда-то этот отряд считался самым лучшим среди «Провидцев». Сейчас остались лишь истории, но я руку даю на отсечение, что «Судьи» не исчезли, они по-прежнему среди нас.

— Тихо, — я слегка толкнула его в грудь, когда голос Эдвардса поднялся на несколько октав. — Идём за мной.

Я не любила сплетни, но сейчас я была в стане врага, даже сомнительные слухи не были бы лишними. Но обсуждать правую руку генерала посредине коридора военной базы казалось мне чересчур опасным. Мы вернулись к повороту на зал, где проводили долгие часы тренировок.

— Так кто же принимает настоящее решение? — я положила руку на плечо Грега, глядя ему в лицо при едва уловимом свете фонарей из коридора.

— Ходят слухи, что генерал во всём слушается своего советника, — нахмурился Боди. — Хорхе слишком вспыльчив, чтобы занимать роль «Серого Кардинала», но вот Фостер…

— Успокойся, — я крепче сжала пальцы, ощущая под собой напряженные мышцы Эдвардса. — Мы выступаем первыми, у нас преимущество. Никто не знает горы лучше меня. Завтра на тренировку прибудет полковник, упражняться с вами я не буду, только отдавать приказы. Нужен эффект неожиданности.

— Но она ведь приехала специально, чтобы посмотреть на тебя? — уставился недоуменно на меня Грег.

— Она приехала, чтобы персонально выписать нам путёвку прямиком в Ад, — криво усмехнулась я. — Ты хочешь умереть, Боди? Я тоже, — произнесла я, когда парень отрицательно мотнул головой. — Будет трудно, не спорю, но думай об этом, как еще об одном состязании на пути вступления в отряд «Красных Теней». Вот только там не придётся ждать чьей-то помощи. Ты должен повзрослеть, Боди. Должен понять, что рюкзак «удачи» достался кому-то другому и более ничто не способно защитить тебя, кроме как твои кулаки, сила и оружие. Переночуй с этой мыслью, а завтра мы продолжим разговор, если останутся вопросы.

Грег коротко кивнул и зашагал прочь. А я вспомнила, как в периоды внезапной меланхолии Эйдана составляла ему компанию за игрой в шахматы. Вилмар бегал по делам и Гибсон, которому надоедало чтение, призывал присутствующих его развлечь. Я всегда проигрывала, но томительная развязка партии заставляла «Пророка» думать и придумывать новые ходы на пути к победе. Поддавки — именно то, что давалось мне с большим талантом. Эйдан радовался каждому выигрышу. Он был из тех, кто не смог бы терпеть подле себя бестолкового и слишком предсказуемого противника. Я всегда проигрывала не потому, что была слаба в игре, а только потому, что проигрывать Гибсону было весело и умно. В порыве поражений он сметал игровые фигурки с доски и плевался, яростно клича своих стражников. Несколько трупов стали прямым доказательством того, что Эйдан не признавал ничью или проигрыш. Он должен был быть на высоте двадцать четыре часа в сутки и это не поддавалось сомнению.

— Я не знаю, как ты это делаешь, но продолжай, — недовольно высказался Вилмар, когда я впервые искусно слила партию в пользу «Пророка». До мата мне оставался всего лишь один ход ладьёй, но я повернула игру в иное русло. — Пока он счастлив, ты жива.

После повышения меня до звания сержанта, Харрисон пришёл к Эйдану и просил моей руки. Мерзость. Гибсон ему отказал и посоветовал не жить прошлым. Вот только прошлое никуда не желало деваться, и Вилмар всячески пытался показать мне, как он силён и всемогущ. Нельзя сказать, что я была белой и непорочной. Что такое «секс» нам объяснили еще в 11 лет, даже показали наглядное пособие. И пока остальные подбирали себе людей противоположного пола, я успешно процветала в категории «трахай самых красивых первой, пока до них не добрались другие». Жули была первой девушкой, согревшей мою постель. Она даже гордилась этим, рассказывала всем вокруг. Потом была Сакси, затем Лорен и Висконсия. Утолив физиологическую потребность, я шла дальше, а следом плёлся табун разъяренных девиц, которые жаждали остепенить меня.

Я много читала и смотрела фильмов о любви, но уже тогда понимала, что невзаимная любовь вообще рядом не стоит с войной. Но, если честно, то я хотела выжить лишь потому, что во мне не угасала надежда, что где-то по этой беспутной планете бродит моя половинка. Каковы шансы встретить свою любовь среди руин и мёртвых тел? Это только в фильмах герои влюбляются друг в друга и готовы пожертвовать собой ради жизни другого человека. Апокалипсис не щадил никого. Он не говорил, кого любить, а кого ненавидеть. Становясь на колени, мир сделал это, упираясь всеми своими костьми в загубленные жизни. Тем, кому удалось избежать этой участи, считались счастливчиками. Секс стал уже не просто физиологической потребностью, но и способом размножения. Выживших было слишком мало, чтобы заселить все уголки планеты. Война привела нас к выживанию. Женщины поощрялись, если были способны родить более семи детей. Их не просто ставили в пример, они становились потенциальной матерью твоего ребёнка. «Пророку» не требовалось их согласие, чтобы отдать одну из этих плодовитых маток для совокупления с наиболее важным для него человеком.

Еще в детстве девочек проверяли всевозможные врачи. Там же и выносился ваш вердикт. До 16-летия нас ежегодно заставляли проходить проверки и сдавать анализы. В нашем штате был и психолог. Отсутствие материнского инстинкта не являлось показателем. Если вы были способны выносить более трёх детей, то вы автоматически переходили в список «размножающихся». Я ненавидела то, что мне пришлось родиться девочкой. Мои анализы показывали повышенный уровень рождаемости, хотя я и проходила усиленные тренировки в «Вороны». Однажды мы с Вилмаром посетили одну из пещер, где находилось родильное отделение. Я была в шоке от увиденного, а он произнёс:

— Смотри, Аскела, смотри! Это можешь быть ты!

— Ненавижу детей.

— Ох, моя дорогая, необязательно родить, чтобы стать их настоящей матерью, — рассмеялся громко Харрисон. — Эти женщины всего лишь кормилицы. Когда дитя отвыкает от сиськи, его переселяют в другую пещеру.

— Почему же этого не произошло со мной? Меня до четырёх лет воспитывали родители.

— Не смей сравнивать свою мать с этими суррогатницами, — внезапно прорычал прямо мне в лицо Вилмар. Вена на его лбу взбухла и нервно пульсировала. Было очевидно, что упоминание о моих родителях вывело советника из себя. — Для Алми и Харви ты была желанным ребёнком. И тогда еще не было указания Пророка о том, что все женщины подлежали обязательному медицинскому обследованию и были распределены по разным пещерам для исполнения своих обязанностей. И родись ты хоть на полгода позже, то никогда бы не узнала, кто твои настоящие родители. Это тебе ясно?

Я молча кивнула, стиснув зубы. Хотя мне и хотелось напомнить ему о том, что моя участь не слишком-то отличалась от жизни других детей, которые родились в период «Возрождения». Тела женщин использовали до тех пор, пока они были способно выносить и родить здоровых детей. Эйдан не поощрял материнский инстинкт, он желал иметь под своим крылом больше подчиненных. Те, кто стояли у истоков Хаоса, уже теряли веру в своего «Пророка». Они старели, всем своим нутром выдавая сомнения относительно обещаний Гибсона. Время шло, а клятвы оставались прежними, без последующих действий. «Пещерные» вымирали, а процент рождаемости не превышал пяти. Эйдан мечтал вырастить преданных и бескомпромиссных убийц, готовых сдвинуть дело с мёртвой точки. Он поставил перед собой цель и, наплевав на интересы своих людей, шёл к ней. Может я тоже стала такой же, как Жюли или Гарри, которые слепо следовали приказам «Пророка» и его советника, если бы не те четыре года, которые я провела в окружении любви и заботы своих родителей. Мой отец усаживал меня на колени и рассказывал истории из своей прошлой жизни, которая пришлась до эпидемии. Мама хмурилась и качала головой со сдержанной улыбкой на губах. Никто из них не верил, что однажды увидит свет в конце туннеля. Им было не больше двадцати пяти лет, когда внезапно появившийся вирус начал с бешенной скоростью истреблять человечество. Их период взросления пришелся на музыку таких групп и исполнителей, как Coldplay, Thirty Seconds to Mars, Limp Bizkit, Linkin Park, Green Day и многих других. Мама всегда забирала меня с колен отца, когда тот начинал напевать фальшиво любимые композиции. Она говорила, что его отвратительное пение портит мой музыкальный слух. Сейчас я уже понимаю, что мама это делала из-за страха, что я вырасту обременённой ностальгией по тому, что со мной никогда не случится.

Я всегда просыпалась рано, как и мой отец. Пока он собирался на работу, я внимательно следила за всеми его движениями. Прежде чем приготовить нам завтрак, он всегда сосредоточенно изучал количество продуктов, которые были. Зачастую он готовил завтрак на меня и маму, а после целовал меня щеку и желал приятного дня. Мама ругалась на отца, когда тот приходил домой обессиленный и едва мог удержать в дрожащих пальцах ложку или кружку. Я спрашивала их, почему они ссорятся, а родители отвечали, что таким образом выражают свою обеспокоенность друг за друга. Папа хотел, чтобы мы ни в чем не нуждались, а мама понимала, что тем самым отец принимается за работу на рудниках голодный и изнеможённый. Он был нашим кормильцем, который отказывался от еды, чтобы остальные члены его семьи были сыты.

О том, что они оба ненавидели Эйдана, я поняла, еще будучи двухгодовалым ребёнком. Родители начинали спорить шепотом, думая, что я сплю. Все их дискуссии заканчивались одинаково: отец целовал маму и просил еще немного подождать, а мама всхлипывала и умоляла его не тянуть, потому что её силы на исходе. Когда однажды с рудников нам принесли печальную новость, мама разрыдалась, не стесняясь меня. Она проплакала сутки, а после уставилась остекленевшим взглядом в стену. В тот момент умерла Алми, которая была моей матерью, а на свет появилась женщина, которая готова была пожертвовать всем и всеми, чтобы выжить. Через полгода она привела меня в тренировочный зал будущих «Воронов» и безликим голосом сообщила, что у меня всего два варианта: победить или сдаться. Если я смогу стать «Черным Вороном», то получу шанс прожить еще несколько десятков лет, не зная нужды. Если проиграю, то она отдаст меня в другую пещеру, где из меня спустя какое-то время сделают ту, которую будут иметь все без разбору, и я навсегда лишусь права выбора.

В день, когда мне вручали обмундирование «Ворона», я видела Алми в последний раз живой и здоровой. Чужая, с поджатыми губами, бездушными глазами, в чёрном одеянии незнакомка едва уловимо коснулась моего плеча и оскалилась.

— Справилась, — раздался её скрипучий голос, словно заржавевшие дверные петли. — А я всё надеялась, что принесут похоронку и моё пособие увеличится.

Я отпрянула в сторону и посмотрела на неё так, что любой бы живой содрогнулся от ужаса. Но это была Алми, которая продала свою душу смерти, отдала все эмоции и чувство боли, отказавшаяся от собственного дитя.

— Это была твоя мать? — спросила Жюли, подходя ко мне и провожая хмурым взглядом уходящую женщину.

— Нет, просто какая-то сумасшедшая, — ответила ровным голосом я.