Глава 3

Леонель проснулся с сильным похмельем после вчерашней выпивки, сел завтракать с женой и дочерью с небольшим стыдом, который у него все еще оставался.

– Когда он состарился, он начал смущать нас тем, что напивался в кабаках. – кричит Эстер.

- Успокойтесь женщина, это не для этого. Я здесь целый, не так ли?

– Как это не так много Леонеля? Этому мужчине пришлось отвезти тебя домой, потому что ты не могла встать.

«Этот маленький парень из города, я все еще должен ему эту чертову услугу.

– Он привел тебя сюда? Джон? – спросила Гваделупе, интересуясь содержанием разговора родителей.

- И его, кажется, беспокоил возраст отца и недальновидность...

Сердце Лупе наполнилось надеждой, и она даже не знала, почему знание этого заставило ее улыбнуться.

— Значит, он не плохой человек, как я думал. - Говорит она, испуская вздох веры.

– Может быть, нет, мы еще мало знаем о том, что стоит судить. – вспомнила Эстер, подавая торт дочери и мужу, увидев улыбку Лупе без причины.

Джон начал регулярно посещать мессу, чтобы увидеть Гваделупу, Габриэль всегда был рядом, и ему не нравились взгляды его соперника на ту девушку, которую он так любил с детства и считал своей невестой.

Священник запланировал церемонию конфирмации, на которой Гваделупе, Луиза и еще одна молодая женщина из деревни должны были принять причастие.

- Ваше благословение Отец. - спросил Джон, целуя руку священника.

- Да благословит тебя Бог сын.

- Если вы позволите, я хочу предложить обед в моем доме для семьи молодых женщин. Может так поверить в мои благие намерения и перестать так много судить обо мне? - говорит он с дружелюбной улыбкой.

- Я могу поговорить с ними сегодня днем, это будет хорошей возможностью для вас наладить отношения с местными жителями.

– Я все подготовлю и в воскресенье вечером после церемонии буду ждать всех у себя дома. - Говорит Джон, подписывая обязательство со священником.

В конце дня, после организации церковных мероприятий, священник отправился в дом Габриэля и Луизы, чтобы сделать приглашение.

Саулу пришлось проявить твердость, чтобы убедить сына согласиться на этот ужин, после долгих разговоров он согласился, ведь это была важная часть жизни его сестры и Гваделупы.

Если он не пойдет, то оставит Джону дорогу, а он никогда этого не допустит.

– Папа, можно я пойду со священником в дом Гваделупе? Прошли дни с тех пор, как мы разговаривали, и она попросила меня пойти. – спрашивает Луиза, вспоминая просьбу подруги.

— Если священник не против взять тебя с собой в коляску. - Говорит Саул.

– Конечно, она может прийти, поэтому мы больше говорим о подтверждении.

Они направились туда, как только прибыли, их встретила Эстер с улыбкой.

– Пожалуйста, садитесь, я позвоню Гваделупе и моему мужу. – приглашает Эстер, проводя их в комнату.

– Я пришел пригласить вас на ужин, который будет организован для молодых утвержденных кандидатов. - Говорит священник, садясь.

– Да Отец, а где будет этот обед? – спрашивает Леонель, заходя в комнату и приветствуя их.

– В доме Джона он попросил меня пригласить семьи. Почему они однажды отказались от его приглашения без причины.

“ Мой отец отказался в первый раз, даже не дав ему возможности познакомиться с этим человеком. – Пришла Гваделупе и попыталась втянуться в этот разговор.

- А потом он был так любезен, что привел твоего отца домой несколько дней назад.

«Тогда я не вижу причин для отказа. Этот человек много сделал для общественных дел церкви и не проявлял к ней никакого интереса. - Священник был тверд в своей миссии развеять плохое впечатление, которое у них сложилось о Джоне.

Гваделупе начало привязываться к этому человеку, который казался таким милосердным и полным добрых намерений по отношению ко всем.

– Тетя, можно я ненадолго прогуляюсь с Гваделупе на улице? – спрашивает Луиза, желая побыть наедине с подругой.

- Конечно, дочка, но держись рядом. ¬- Говорит Эстер, наблюдая, как двое бегут на улицу.

– Не откладывай Луизу, скоро мы должны вернуться.

– Не раньше, чем ты съешь торт, который я только что испекла, отец.

Двое ушли рука об руку и пошли разговаривать возле забора.

– Мы не разговаривали столько дней, так как моя мама заболела, я все время оставался с ней, и мы только кратко говорили на обедне. – Луиза сожалела, что не может больше присутствовать в жизни Гваделупе, как раньше.

- Это правда.

- До меня дошли слухи об этом парне, Джоне, который сделал нам это приглашение...

– Что за слухи? – спросила Гваделупе и, как бы она ни отказывала себе, хотела узнать о нем больше.

- Что в городе он был очень кокетлив и имел обыкновение бесчестить всех девушек, которых хотел.

– Слухи тоже могут быть ложными. - Гваделупе не хотелось, чтобы это было правдой, они продолжали идти, пока говорили.

— Тебе не кажется странным, что он хочет устроить этот ужин для нас троих? Не выглядит ли Гваделупа немного странно?

«Возможно, он изменился… Я еще не знаю, что думать, после двух наших встреч. ¬Она тяжело сглатывает, вспоминая.

– Вы встречались с ним? Давай, расскажи мне все. – Луиза повела подругу, и они сели на большое бревно.

«Я не мог сказать вам раньше, но он нашел меня, когда я ехал верхом, неся еду моему отцу. Он напугал Солнечного Луча, и если бы его брат не нашел нас и не забрал меня, я не знаю, что он хотел мне сказать... - Гваделупа разглаживает руки, показывая нервозность.

- Но он когда-нибудь говорил вам что-нибудь? Пробовали что-то с вами?

– Времени не было, Габриэль очень быстро забрал меня оттуда.

— Габриэль ничего мне об этом не говорил, может быть, он был так раздражен, что даже не хотел об этом говорить.

– А в церкви в воскресенье я ждал маму в ризнице. Он вошел, я испугалась и вместо того, чтобы выйти оттуда, бросилась к нему в объятия.

- Он тебя трогал? Глаза Луизы расширились.

– Да, он крепко прижал меня к своему телу, и я до сих пор помню жар его дыхания на моем лице. - Она не знала, как описать это чувство, страх или удовольствие?

– Боже… знал ли твой отец об этой дерзости?

– Нет, и моя мать просила нас держать это в секрете, никому не хочется знать, что он наложил на меня руки, даже если это было в церкви.

– Мой брат убьет его! Подумай об этом, друг, выходи замуж за моего брата Габриэля. Он всегда любил тебя и так долго ждал тебя, как дурак.

– Он знает о моем решении, его брату нужна семья, и если он не женится, то состарится. – говорит Гваделупе, вставая.

– А этот Джон?

- Что насчет него? - Она остановилась и задумалась.

- Ты что-то почувствовал, когда он прикоснулся к тебе? Какое-то чувство любви… – Луизе были любопытны чувства Гваделупе, и она знала, что от них зависит счастье ее брата.

– Думаю, смесь страха и опасения.

– Он красивый мужчина, но слишком опасен и особенно для таких, как ты.

Гваделупе было плохо из-за совета Луизы, ей не нравилось, когда ее осуждали за инвалидность.

недалеко оттуда

Джон подготовил все очень тщательно, особняк был красив, и он нанял других сотрудников, чтобы помочь Амелии во время этого ужина.

Так как это было всего три семьи и священник, он хотел удивить всех и доказать, что он состоятельный человек.

Вскоре он увидел причину той встречи, она была прекрасна в бордовом платье, ее зеленые глаза казались в эту ночь еще ярче.

– Спокойной ночи. Пожалуйста, не стесняйтесь! - Говорит Джон, пытаясь контролировать взгляд Гваделупе.

- Спасибо, и я хочу воспользоваться случаем, чтобы поблагодарить вас за ту ночь... - Леонель подумал, что должен поблагодарить вас.

- Не надо благодарить и, при всем уважении, ваша дочь - самая красивая девушка, которую я когда-либо видел! - Джон сказал эту шутку, он не думал, что его можно увидеть с неуважительным тоном.

- Поблагодари дочку мальчика... - спросила Эстер, слегка толкнув дочь локтем.

Гваделупе молчала и смущалась, пока ее семья с изумлением смотрела на этот особняк.

- Она смутилась от вашего комплимента, сэр, но позвольте войти и простить меня! – отвечает Луиза, втягивая Гваделупе внутрь и завершая эту сцену.

Луиза привела туда свою подругу до того, как смущение стало еще большим, или ее брат услышал об этой галантности, и вечеринка закончилась, даже не начавшись.

Когда все расселись за столом и был подан ужин, Леонель навязчиво выпил, чем смутил свою жену.

В укромном уголке разговаривали Амелия и Джон.

– Ее отец вот-вот устроит большой позор. ¬— говорит Амелия, видя, как старик наливает стаканы и еще стаканы.

– Пусть старик наслаждается, он, должно быть, никогда в жизни не видал такого изобилия... пусть наслаждается. Какая она красивая, (вздох) Боже!

- Но, похоже, ты будешь один.

– Вот что мы собираемся увидеть, Амелия.

- Брат той блондинки, как и ты не сводишь глаз со слепой.

– Я понял, это грязные сапоги взяли ее днем и преследовали ее верхом, он положил на нее глаз. А вот кто приложит свои руки и дальше, так это я! ¬- отвечает Джон, переворачивая бокал вина.

Священник встал.

– Если вы позволите мне минутку, я хотел бы попросить нашего хозяина оказать нам честь послушать его игру... Джон – превосходный пианист. ¬– Он встает, протягивая ладони к хозяину дома.

В трепете он подошел к роялю, сел на скамейку и заиграл красивую песню. Гваделупа чувствовала, как ее сердце переполняется каждой нотой этой песни, она никогда не слышала ничего столь прекрасного и правдивого.

— Луиза? Он не может быть плохим человеком, это самое прекрасное, что я когда-либо слышал. – вздохнула Гваделупе, услышав это.

– Он очень хорошо играет, но не путай вещи, друг.

После игры он официально произнес тост за вино.

– Приветствуем наших молодых конфирмантов! - Джон улыбается и поднимает бокал с вином, заставляя гостей тостировать вместе с ним.

Всем - Здоровья!!!

– Большое спасибо за ужин, но сейчас нам пора. – Эстер спешила домой, пока ее муж не испортил всю вечеринку.

- Так скоро? У нас еще много закусок и выпивки... - Говорит Джон, меньше всего он хотел, чтобы они ушли со своим объектом желания.

- Что касается меня, то мы бы остались еще немного... - пробормотал Леонель.

- Ни за что, ты слишком много выпил, старик.

— А если Гваделупе захочет остаться еще немного, мы со священником можем отвезти ее домой позже. – предлагает Джон и пробуждает ярость Габриэля.

- Ни за что!

– Я могу ответить за себя, Габриэль. - говорит она раздраженно.

— Значит, ты хочешь пойти домой наедине с этим мужчиной?

- Сынок, успокойся пожалуйста. – спросил Саул, держа его за плечо.

– Хватит путаницы, мистер Джон, большое спасибо за ужин, все было превосходно, но нам пора идти, потому что мои родители уже устали. – говорит Гваделупе Джону.

– Ты… ты приглашен, когда захочешь прийти ко мне домой.

Его желание коснуться ее белой кожи было огромным, возможно, меньше, чем разбить Габриэлю лицо, но ему нужно было держать себя в руках и не казаться грубым.

– Большое спасибо, отец, сегодня вечером было очень приятно.

«И я думаю, что нам удалось получить от вас несколько плохих впечатлений. – Священник улыбается Джону.

- Вот чего я больше всего хочу, отец...

Все ушли...

– Вы видели выражение ее лица, когда я играл? – польщенно спрашивает он, Амелия улыбается.

– Она выглядела восторженной.

– Я хочу эту девушку больше, чем хочу дышать… Она мне нужна. - говорит он, сжимая кулаки.

«Они никогда не будут доверять вам настолько, чтобы оставить их в покое, как я знаю, вы намерены. Амелия покачала головой.

- Я не хочу ее только на одну ночь, она другая и все чувствует сильнее. Представляете, на какое удовольствие она способна? Он лукаво улыбнулся.

— Избавь меня от грязных подробностей твоих плотских желаний.

– Я хочу, чтобы вы послали Себастьяна очень рано утром за доктором Жозуэ, я спешу поговорить с ним.

- Адвокат?

– Да, сама Амелия.

– Могу я узнать, чего вы хотите? – с интересом спрашивает она.

– Я хочу получить легальную информацию о ранчо старого Леонеля.

– Вы хотите купить эти земли? который лежит в руинах и, должно быть, почти ничего не стоит.

– Может быть, я знаю. - Он говорит.

Он лег спать после того напряженного дня, думая о ней и о том, как сильно он хотел бы увидеть ее лицо перед сном.

Тем временем...

Этот человек не мог быть таким плохим, как они говорили, может быть, эти слухи были ошибочными или он мог каким-то образом измениться?

Это было слишком для такой девушки, как я, просить кого-то вроде него изменить свою плотскую и распутную натуру, если эти истории о нем правдивы, бедном, жлобе и слепом в придачу.

Кто-то вроде Джона никогда бы не взглянул на меня, кроме как из жалости, но эта прекрасная песня заставила меня задуматься о вещах, которые я никогда не мог себе представить: например, о любви и благополучии между мужчиной и женщиной.

Пока Гваделупе думала, в соседней комнате...

– Думаешь, этому парню интересна наша дочь? - спросила Эстер, приподняв одеяло и ложась рядом с мужем.

- Он слишком богат, чтобы смотреть на нее, хотя и красив, нашей дочери больше нечего предложить, и мы должны быть откровенны!

- Но он много на тебя смотрел, а ты так увлеклась пьянством, что даже не забыла присмотреть за дочерью.

- И что ты хотел, чтобы я сделал? Выколоть ему за это глаза? ¬¬— говорит он, раздраженно залезая под простыни.

- Нет, но с тех пор, как этот человек приехал, я беспокоюсь за нашу дочь, она была очарована его музыкой. И если Джон захочет воспользоваться ею со всей своей властью, мы мало что сможем сделать.

– Чем менее плохо, что она была очарована музыкой, было бы хуже, если бы она была для него. Мы должны немедленно выдать ее замуж за Габриэля, и мы разом решим все проблемы. ¬- Он отвечает.

- Она не хочет замуж, ни за того, кто видел ее взросление, ни за другого.

- Ей нужно понять, что мы старые и не сможем заботиться о ней вечно, Эстер.

«Она будет очень страдать, если мы навяжем ей это.

- Ты будешь страдать больше, если будешь один в этом мире! ¬- Он отвечает, поворачиваясь в сторону.

- Мне очень жаль это признавать, но ты прав, старик.

- Я поговорю со священником, и мы все поторопим, через несколько дней мы собираемся поженить Габриэля и Гваделупу, и этот парень Джон подчинится и уйдет от нее раз и навсегда.