Глава 4

Глава 4

Суббота. 18 апреля 1998 года

Что в этом мире может быть лучше, чем утро субботы? Лично мне на ум ничего не приходит. В это чудное мгновение перед вами открывается безмерное количество возможностей. Хочешь сходить прогуляться, подышать воздухом? – Пожалуйста! Есть желание отведать духовной пищи, сходив в музей или театр – да ради бога! Душа просит полежать на диване и почитать книгу – тебе ничего не мешает.

У Эдварда на все вышеперечисленное был слегка иной взгляд. Денег у него было в обрез, но зато было желание провести каждый день с пользой для своего духовного и физического развития, посему обычно всю субботу и воскресенье он проводил в библиотеке, работая над своей злополучной диссертацией, или в боксерском клубе. По его мнению, сотрудник МВД априори должен быть в хорошей форме.

Впрочем, не все так гладко. Иногда, как я уже писал ранее, Эдвард периодически похаживал налево. И в этот день он решил отправиться в поход. Откопав в ящике стола газету с обведенным в кружочек объявлением о милой молодой девушке, готовой поиграть в эротическую игру, Эдвард набрал номер.

- Алё, здравствуйте, – прозвучал кокетливый женский голос.

- Сможете ли вы принять меня сегодня в одиннадцать тридцать утра?

- Да, конечно, Ферганская улица, дом 11, корпус 1, третий подъезд, номер домофона 119. Кодовое слово – «трах-тибидох». Имейте при себе десять долларов. – Спустя несколько секунд девушка поняла, что это один из её старых клиентов. Голос Эдварда невозможно спутать с чьим-то еще. Этот высокий тембр и проблемы с дикцией нельзя забыть. – Погоди! Я тебя помню. Ты уже был у меня несколько раз. Два или три, не помню уже. Короче, купи мне Ред Булла и пачку сигарет. – Какая женщина – такие и предпочтения.

- Романтично, – посмеялся Эдвард.

- Чего-чего? – переспросили на другом конце провода.

- Ничего. Я все куплю, – ответил Эдвард.

Ехать к проститутке на машине – это самоубийство. Окна в квартирах «фей» всегда смотрят на подъезд, поэтому вероятность того, что номер твоего автомобиля будет записан жрицей любви, очень высока. Это может привести к самым различным проблемам.

Прихватив с собой портфель с наработками для диссертации, Эдвард отправился в путь. Ездить на метро в девяностые было небезопасно, но нашего героя это не волновало. У него было два козыря в рукаве: отличная физическая форма и ксива милиционера.

Никто не знал, куда ехал Эдвард. Это всем было безразлично. Но он все равно сгорал от стыда. Ему казалось, что все знают, куда и с какими целями он едет. Молодой человек в сером пальто на остановке, мужичок в трениках, который сидит в вагоне метро, идущие через дорогу мама с дочкой – все они считали, что Алимурадов заслуживает осуждения. Дураку понятно, что это не так. Но Эдвард все равно думал иначе.

Стоя на кассе с Ред Буллом и пачкой сигарет, Эдвард буквально рвался на части от чувства неловкости и неудобства. Кассирша не понимала, почему покупатель был таким нервным. Такой набор продуктов покупал каждый второй посетитель магазина. Район Выхино – это вам не Рублёвка.

Добравшись до заветного подъезда, Эдвард позвонил в домофон.

- Трах-тибидох, – сказал Эдвард и печально вздохнул.

- Поднимайся на четвертый этаж, я тебя встречу, – ответила проститутка.

Дом выглядел убито как снаружи, так и внутри. На лестнице тусовалась группа нехороших людей. Понятно, что эти пьяницы ничего не могли противопоставить Эдварду, но все равно один их вид вызывал чувство тревоги.

На четвертом этаже его встретила высокая и слегка полноватая молоденькая молдаванка с покрашенными в блондинистый цвет волосами. Она улыбалась во весь рот желтыми зубами.

- Алик, зайка, как же давно мы не виделись! Проходи быстрее! – радостно поприветствовала Эдварда эта девица.

Говорить свое настоящее имя жрице любви будет только идиот. Эдвард таковым не был. Клиент и проститутка зашли в квартиру.

Квартира представляла собой миленькую однушечку. На кухню «фея» Эдварда не пускала. Все-таки даже проститутка имеет право на личное пространство. Комната была довольно уютной. Два шкафа: в одном хранилось постельное белье, а другой был с полкой для телевизора. Любимым каналом Маши, – так, к слову, звали этому даму, – был «Детский мир». По ее мнению, мультфильмы помогают расслабиться и отвлечься от дурных мыслей. Рабочим местом и по совместительству местом для сна для этой прекрасной девушки служил разложенный в комнате диван.

- Ты все так же хороша. Похудела заметно. – Эдварду хотелось поддерживать иллюзию взаимной симпатии. – Вот тебе Ред Булл и сигареты. – Главный герой достал из карманов своего плаща две эти замечательные вещи.

- Ой, спасибо. – Маша взяла в руки два своих любимых предмета. - Тяжко мне сейчас. Клиентов мало, капец. – Молдаванка любила прибедняться. У нее вечно было всего мало: и денег, и салфеток, и презервативов.

- Скоро в стране будет большой кризис, – констатировал Эдвард.

- Да ну, не люблю политику и ничего не мыслю в ней. Я лучше мультик посмотрю, чем новости. Хоть что-то хорошее увижу.

- Что верно, то верно. Сейчас лучше смотреть мультики, – согласился Эдвард.

- Так, ладно, раздевайся. Курить будешь? – Пока Эдвард снимал штаны и рубашку, Маша открыла подаренную ей пачку сигарет и начала искать свою зажигалку.

- Извини, я не курю. – Эдвард не курил из принципа. Таким образом, он пытался обособиться от «нехороших» людей.

- Ну, как хочешь. Вот тебе полотенце, иди мыться, не забудь положить денежку на табуретку, – «фея» протянула клиенту полотенце. - Кстати, как там твоя Даша? – Маша закурила сигарету.

- Я ее по-прежнему люблю и ничего не могу с собой сделать. Настанет время, и я буду заниматься сексом только с ней,– с досадой произнес Эдвард и положил деньги на табуретку.

- Эх, опять ты за свое. Если ты любишь человека, то тебе в голову не придет трахаться с кем-то еще, а даже если и придет (все мы не без греха!), то сразу же уйдет, – с нескрываемым раздражением сказала Маша. – И еще. Не оставляй на мне никаких засосов, а то меня парень убьет.

- Парень? – удивился Эдвард. Ему был непонятен выбор ее молодого человека. – Он в курсе, чем ты занимаешься?

- Да не. Я ему сказала, что маникюром занимаюсь. Смотри, как я себе все красиво накрасила. – Маша и правда хорошо следила за своими ногтями. – Даже если он и узнает, то что? Это моя работа. И я не собираюсь ее менять. Мне все нравится. Если ему что-то не понравится, то я его нахер пошлю. Не надо с мужиками церемониться. – Молдаванка понимала, что если не один, то другой. Возможно, такой подход к отношениям – это профдеформация, а возможно – просто такой характер.

- Правильный у тебя настрой. Мне бы такой. – Эдварду нравилось легкое отношение к жизни у людей. Ему хотелось подражать им. Но у него не получалось.

- Вот и я тебе об этом. Не дала Даша – даст Саша. Не дала Саша – всегда можно прийти в госте к Маше на Ферганскую. – «Фея» умела ободрить. Это было частью ее сложной работы. – Давай, иди, мойся уже, герой-любовник.

Эдварду сильно запали слова Маши. Для многих людей эти прописные истины, наверное, очевидны. Для Эдварда это тоже не было открытием Америки. Скорее всего, дело в том, что рассуждать о жизни со стороны очень легко, а за своей собственной судьбой следить гораздо труднее.

- Белый, глупый кот, опять ты кровать обоссал. – Далее пошла какая-то непонятная ругань на молдавском. – Алик, иди в душ, а я пока постельное белье поменяю.

Белым звали черного кота, который жил вместе с девушкой. Он был обделен заботой и вниманием. Поначалу Эдварду было безумно жалко Машу из-за того, что в родной Молдавии она развелась с мужем и сделала аборт, но потом, увидев, как она обращается со своим питомцем, он понял, что этому ребенку повезло, что он не родился. С такой мамой хорошей жизни не было бы.

Я не буду писать о том, что было дальше. Скорее всего, мой рассказ читают зрелые люди, которые понимают, чем заканчиваются те или иные ситуации. От себя добавлю только одно: секс с проституткой – это не секс. Это пародия на секс. И чтобы получить от такого соития хоть грамм удовольствия, нужно быть либо абсолютно пришибленным на всю голову, либо просто не знать, что такое занятие любовью с любимым человеком. Эдвард не относился ни к первой категории людей, ни ко второй.

- Капец, ты долгий, это невозможно. Когда первый клиент долгий, то потом весь день работать тяжело. Ты мне мою дырочку натираешь! – отметила Маша после чересчур длительного соития. И да, Эдварду было важно быть у «феи» первым за день. Он всегда посещал девушек утром. – В следующий раз приходи под вечер. Раньше я тебя принимать не буду.

- Я подумаю. – Каждый новый поход вызывал у Эдварда все больше и больше отвращения. – Дай мне, пожалуйста, полотенце. Я хочу помыться. – После того, что было, Эдвард чувствовал себя грязным во всех смыслах этого слова.

- Вот, держи. – Молдаванка протянула полотенце. – Только ты быстрее мойся. Ко мне уже следующий скоро приедет.

Помывшись и одевшись, клиент направился к выходу.

- Ну, я пойду. – Эдвард грустно посмотрел на Машу. – Эх, жалко же мне тебя. Ты такая хорошая и на такой ужасной работе.

- Алик, я же сто раз тебе говорила, что меня все устраивает. Это лучше, чем сидеть в родных Сороках и убирать говно за курицами, – посмеялась Маша. – Мне вот больше тебя жалко. Ты ведь умеешь хорошо трахаться, а бабу себе нормальную найти не в состоянии.

- Я никогда не испытываю жалость к себе, – заметил Эдвард.

- И зря. - Маша открыла дверь. - Ладно, в следующий раз поговорим.

- Ну, давай, удачи тебе, береги себя. – Эдвард обулся и вышел за порог. – Пора мне уже завязывать со всем этим делом. Неправильно это.

- Дело твое, – сказала Маша. – Но лучше, конечно, не забывай про меня. – Ей не хотелось терять клиента.

- Пока, – ответил Эдвард, крепко обнял девушку и вышел на улицу.

Главный герой отправился в библиотеку Института культурологии работать над диссертацией. На душе было пусто. По дороге в библиотеку Эдвард проклинал все, на чем стоит мир. Пустой человек заражает тебя своей пустотой. От проститутки нормальному человеку невозможно зарядиться положительными эмоциями.

Библиотеку тоже нельзя назвать местом, которое способно обеспечить душевный подъем. В девяностые годы в России не было денег даже на самое важное – на ремонт дорог и на зарплаты врачам. Что уж говорить про какую-то никому не нужную библиотеку? Очевидно, что все вокруг выглядело очень грустно. Серые, потрепанные стены. Подранный линолеум на полу. Тусклое освещение. Что касается людей, то их было мало, и лучезарностью они не отличались. Угрюмый сторож – отставной военный, который может знать тебя несколько лет и ни разу не поздороваться. Безликая библиотекарша, молча выдающая книги по запросу. Очкастые ботаники, которым небезразличны тексты законов Ману, реформ Солона и жития Сергия Радонежского.

Рабочее настроение у Эдварда отсутствовало от слова совсем. Его не устраивало то, что Даша требовала от него превратить его оригинальное исследование в банальщину. Было ясно, что выбор у него отсутствовал. Либо копирка старых работ, либо оригинальная диссертация, которую ему не дадут защитить. Как говорится, попробуй быть непохожим на других – и тебя предадут анафеме.

На то, чтобы окончательно превратить авторское исследование в типовую каракулю, Эдварду потребовалось потратить три или четыре часа. В этом было нечто крайне символичное. Даша не принимала Эдварда таким, какой он есть. Точно так же она относилась и к его диссертации.

Эдвард пошел домой. Перед тем как войти в квартиру, он решил посидеть на крыше. Это было одно из немногих мест, где ему было комфортно. Любуясь закатом с крыши девятиэтажного дома, Эдвард как будто бы заряжался энергией и вновь обретал желание жить дальше. «Хорошо это или плохо, но жизнь продолжается», – вот его любимый девиз.

Оказавшись у себя в комнате, Эдвард взял визитку, которую ему оставил Женя. Ему было очень интересно поговорить с этим человеком еще раз. Его любопытство подогревали два события: почему Володя рассказал Евгению про него и почему Женя решил познакомиться с Эдвардом лично.

Первый звонок не увенчался успехом. Никто не поднял трубку. Спустя десять минут Эдвард решил позвонить еще раз. К счастью, вторая попытка увенчалась успехом.

- Я слушаю вас, – деловито сказал Женя. Он всегда был готов к рабочим предложениям.

- Привет, это Эдвард Алимурадов. Мы разговаривали с тобой рядом с Даниловским ОВД, – поздоровался главный герой.

- Помню-помню. Я уж думал, ты забыл про меня. Как ты? Я как раз вспоминал про тебя, – отметил Евгений.

- Да так, как обычно. Живу… – в голосе Эдварда была слышна боль.

- Догадываюсь я, как ты живешь. Не общайся с людьми, которые тебя не любят, и ты будешь не жить, а наслаждаться жизнью. – Женя любил философствовать.

- Я общаюсь с теми, с кем считаю нужным. – Эдвард считал нужными не тех людей.

- Значит, тебе нужно пересмотреть свои нужды. Так жить нельзя. Не думай, что я просто цитирую дешевую желтую прессу. Мне в свое время тоже пришлось пережить много горя. Да и сейчас не все гладко, – сказал Женя.

- Люди сами виноваты в своих бедах, – безапелляционно заявил Эдвард.

- Не всегда. Иногда виновниками ошибок выступает неопытность, а иногда просто плохое окружение. – Мнение Евгения было немного иным.

- Извини, но я не согласен с тобой. За все ошибки в этой жизни стоит злиться только на одного человека – на себя, понимаешь, только на себя, – сказал Эдвард с нескрываемой горечью в голосе. – Если бы не моя глупость, то я бы провел три года не в этом поганом морском флоте, а в аспирантуре. Был бы уже доцентом. Даша бы ко мне по-другому относилась. – Эдварду хотелось быть хоть кому-то нужным.

- Мы же с тобой уже обсуждали эту особу. Забудь про нее. Она садистка. Ей нравится смотреть на то, как ты мучаешься. Будь ты хоть почетным академиком всех академий мира, она бы все равно нашла, к чему придраться. – Женя хорошо разбирался в людях. Он чувствовал, что эта Даша и гроша ломанного не стоит.

- Нет, она не такая. Мне кажется, что она просто хочет проверить, люблю ли я ее. – Эдвард был совершенно один в этой жизни, но ему до последнего не хотелось в это верить.

- Знаешь, что? Во-первых, так любовь не проверяют. Если бы у нее были к тебе хоть какие-нибудь чувства, она бы уже давно была рядом с тобой. Во-вторых, если бы ты ее любил, то ты бы не спал с другими женщинами. В этом плане у тебя дурная репутация. – Евгений много знал.

- А что еще мне остается делать? Где ты найдешь праведников? Сейчас почти что каждая малолетка гуляет напропалую, а у меня, между прочим, скоро четвертый десяток пойдет. – Мужчины поймут Эдварда.

- Прости, но я сейчас услышал какую-то глупость. Ты умнее. И с твоим высказыванием про то, что за ошибки стоит злиться только на себя, я не согласен. Злиться на себя не стоит. То, что было, не исправить. Так или иначе, жизнь продолжится. Нужно просто учитывать негативный опыт и стараться не повторять его. Вот если дважды, а то и трижды наступишь на одни и те же грабли - вот тогда точно стоит злиться на себя. А так… Ты просто учишься. На самом деле мы учимся всю свою жизнь, – ободрил Женя.

- Я тебя услышал. Доля истины в твоих словах есть, – согласился Эдвард.

- Так, ладно, хватит лирики. Жду тебя завтра в 14:30 в клубе «Третий путь», что на Пятницкой улице, дом четыре. Есть несколько рабочих предложений, – сказал Евгений.

- Конечно, без проблем. До завтра? – спросил Эдвард.

- До завтра, – ответил Женя и положил трубку.

Вот так прошла суббота Эдварда. Немного грустно, немного патетично. Сложно судить, с пользой или нет. Единственным толковым действием был звонок Евгению. Что еще сказать? Остается лишь догадываться, какие «рабочие предложения» будут озвучены им на следующий день.