Вчерашний герой

Предисловие

Прежде всего, я хочу сказать огромное спасибо всем тем, кто открыл мою книгу. Мне бы хотелось, чтобы прочитанное оставило положительный отпечаток в вашем сознании. Я достаточно долго вынашивал идею, выложил от себя очень много личного, да и просто, в конце концов, старался сделать достойный и качественный роман.

Я сразу хочу предупредить, что в моей книге будет затронуто немалое количество исторических событий и процессов. Я считаю важным сделать оговорку, что я, автор, родился в 2001 году, и поэтому я не могу стопроцентно отвечать за все вышеизложенное. Мое произведение носит исключительно художественный характер и не претендует на какую-либо историческую достоверность. Также при написании своего рассказа я не ставил перед собой цель превознести те или иные социальные группы или же, наоборот, оскорбить их. Все, что по сюжету будут говорить мои персонажи (рассказчик тоже представляет собой вымышленного героя), является их сугубо личным мнением.

В мае 2021 года, когда я закончил написание книги, мне исполнилось двадцать лет. Разумеется, из-за этого у меня вряд ли получилось точно изобразить жизнь взрослых людей. Опять же, я и не ставил перед собой такую цель. Мой рассказ носит, я повторяю, исключительно художественный характер.

Впрочем, с некоторыми явлениями, с которыми предстоит столкнуться моим героям, я сталкивался и сам. У меня, несмотря на столь юный возраст, имеется некоторый жизненный опыт, и я сделал для себя большое количество различных выводов.

Я надеюсь на то, что вы, дорогие читатели, меня поняли.

Я искренне и от всей души желаю вам приятного чтения.

Глава 1

Понедельник. 13 апреля 1998 года

Эдвард Алимурадов, готовящийся в июне отметить свой юбилей, в эту ночь почти не спал. В последние годы он вообще мало спал, а даже если ему и удавалось заснуть, то ему виделось нечто ужасное.

Эдвард не был доволен своей жизнью. Он постоянно корил себя за то, что не выстроил свою судьбу так, как он того хотел. В глубине души он осознавал, что это невозможно, так как той страны, в которой он мысленно строил свою идиллию, не было уже семь лет. Но он все равно не мог простить себе то, что он не достиг ни одной цели, которую поставил себе достичь к тридцати годам.

В пять утра зазвонил телефон. Работа инспектором ГУВД приучила Эдварда к звонкам в любое время.

- Я слушаю, – сказал он, до последнего изображая, что этот вызов не разбудил его.

- Майор Алимурадов, начальник ГУВД приказывает вам явиться в семь утра в его кабинет, – сказал секретарь на другом конце провода.

- Конечно, – сказал Эдвард и начал спешно собираться.

Эдвард привык таким вызовам. Ему не был знаком нормированный рабочий день. Свою службу в органах внутренних дел он считал искуплением за все грехи, которые он совершил в жизни. Сложно сказать, в чем именно он видел свои «грехи», но в то же время он не считал себя потерянным человеком.

Перед выходом Эдвард решил помыться. В зеркале ванной комнаты он увидел потрепанного жизнью мужчину ростом чуть ниже среднего с голубыми печальными глазами. Прямой нос и извечная ухмылка на лице. Волосы на голове были темно-каштановыми, а кожа была белой. Ощущался переменный успех в борьбе с лишним весом. Эдварда нельзя было назвать толстым, но до почетного звания стройняшки ему было далеко.

С самого утра перед Эдвардом стояла дилемма: надевать ли ему форму майора милиции. Ему она не нравилась. Он не считал себя её достойным. Коррупция не была редкостью в те годы, но Эдвард все свои в принципе незначительные и немногочисленные злоупотребления полномочиями переносил крайне болезненно. Он понимал, что надо как-то сводить концы с концами, но в то же время был бесконечно зол на себя за то, что не в силах что-то изменить.

Как обычно, Эдвард решил пойти на службу в гражданской одежде и перед выходом из квартиры несколько минут смотрел на фотографию, на которой он стоял с Дашей, своей студенческой любовью, на бале студентов где-то в конце восьмидесятых. Эдвард считал, что если бы не проваленные экзамены в аспирантуру и дальнейшая служба в военно-морском флоте, то они бы были вместе. Эдвард всегда накрывал эту фотографию полотенцем или прятал в шкаф, когда в его комнате бывали другие женщины, а бывали они в ней достаточно часто. Женщины были такие, что их бы вряд ли смутило сие изображение. Вероятно, времяпрепровождение Эдварда с этими дамами было бы не таким приятным, если бы во время общения с ними он смотрел на то, каким он был раньше. Впрочем, даже не видя эту фотографию, Эдвард все равно не испытывал сильного удовольствия от общества этих барышень.

Доставшаяся Эдварду от покойной бабушки квартира хоть и находилась в престижном районе Москвы, на Озерковской набережной, однако уютной её язык не поворачивался назвать. Чувствовалось, что хозяин относится к своей собственности так же, как и как себе, – пренебрежительно. Вроде бы все чистенько и аккуратненько, но абсолютно мрачно и безжизненно. В квартире было две комнаты. Одна из них, в которой жили бабушка и дедушка, была законсервирована и превращена в своего рода мемориал. Эдвард бывал там редко. Комната главного героя представляла собой жалкое зрелище: старая убитая мебель, потерявшие цвет стены и деревянные окна, от которых постоянно дуло.

Заработная плата сотрудника МВД, который периодически похаживает налево, а иногда и вовсе приводит это «лево» к себе в дом, достаточно скромная. Из-за этой скромной зарплаты скромным был и быт. Завтракал Эдвард кашами, обедал жареной картошкой, а ужинал, если вообще ужинал, вареными макаронами с сосисками. На электричестве он тоже экономил. В доме обычно горела одна лампочка только в той комнате, где находился Эдвард.

Накинув на себя старый плащик, Эдвард отправился на службу. Сев в свою любимую доставшуюся от дедушки белую «Волгу», одна из дверей которой была серой, он поехал на Петровку.

Чтобы пореже оставаться наедине со своими мыслями, Эдвард включил недавно вышедший «Гранатовый альбом» группы «Сплин» и невольно начал думал о том, что последние несколько лет он только и делает, что жует свой Орбит без сахара и вспоминает всех тех, кого… Вспоминать можно было много кого, список пополнялся каждые выходные, да только смысла в этом не было никакого. Сексом без любви невозможно сдвинуть камень на сердце.

Прибыв к зданию, он вышел из машины и подошел к КПП.

- Здравия желаю, товарищ майор! – сказал дежурный. Эта фраза сержанта на проходной всегда тешила остатки гордости майора Алимурадова, когда он заходил внутрь ГУВД.

Идя по мрачным коридорам главка, Эдвард встретил своего старого друга Володю, с которым они когда-то вместе служили во флоте. На плечах Владимира Вячеславовича Радищева красовались полковничьи погоны, которыми он дорожил. Еще бы – мало кто может похвастаться таким высоким званием в тридцать четыре года, к тому же Володе в скором времени должны были сшить штаны с лампасами. Должность начальника недавно образованного отдела по борьбе с экономическими преступлениями и противодействию коррупции предполагала наличие генеральского чина. Долговязый, конопатый, с ярко-рыжими волосами и неприятными чертами лица. Червяк – вот идеальное описание внешности для этого человека.

- Дружище, как ты поживешь? Почему ты здесь так рано? Не надоело ли тебе горбатиться на старика? – поинтересовался Володя.

- Здравствуй. Потихоньку. Меня вызвали. На старика горбатиться не надоело. Он единственный человек в этом здании, для которого закон и порядок – это не пустые звуки, – твердо ответил Эдвард. Ему не нравилось, что Владимир пренебрежительно к нему относился.

- Ну, как знаешь. У любого генерала в заместителях есть полковник. Я не знаю человека надежнее, чем ты. Смешно, что ты до сих пор веришь, что мы здесь с тобой не ради денег. Просто у каждого из нас свои потребности. Если ты увеличишь свои запросы, ты не будешь больше мальчиком на побегушках, благо мальчик ты уже большой. Тридцать годиков вот-вот стукнет, – со злой иронией в голосе произнес Владимир.

Радищев был очень едким человеком. Единственное, что он ценил в людях, это деньги и звезды на погонах. И первого, и второго у Эдварда было меньше, чем у него, поэтому Володя относился к нему как к человеку второго сорта.

- Я сам знаю, как мне жить. Я не могу понять, как ты спишь по ночам, совершая такие поступки. Чистая совесть для меня дороже денег, – ответил Эдвард. Володя был одним из самых опасных людей как на Петровке, так и во всей Москве. Возглавляемый им ОБЭПиПК по большому счету представлял собой преступную группировку, которая отличалась от других лишь тем, что у её членов были удостоверения сотрудников МВД.

- Сплю я совершенно спокойно. По документам я чист, значит, волноваться не о чем. Прекрати говорить глупости. Чистая совесть?! Ты не живешь на заплату. И не жил. Ты знал, куда идешь, – Владимир не относился всерьёз к присяге на верность народу и закону.

- Своими действиями я не ломаю чужие судьбы, – Эдвард до последнего пытался поддерживать баланс своей кармы положительным.

- Ой, судьбы он не ломает. Ну, конечно. Ладно, герой, бывай. Я бы обиделся на твои замечания, но на дураков не обижаются, – детская наивность Эдварда вызывала смех у полковника Радищева.

Владимир скептически относился к Эдварду и не считал его мнение хоть сколько-нибудь значимым.

Итак, поднявшись по лестнице на последний этаж, в без десяти семь Эдвард постучался в кабинет Кравчука, который не любил опоздания.

- Войдите, – послышался грозный голос.

- Здравствуйте, Анатолий Иванович, – сказал Эдвард, войдя в кабинет.

Кравчук производил впечатление типичного крупного начальника. Строгий костюм, громкий властный голос, чуточка лишнего веса для солидности, лысина и, само собой, пышные усы. Куда же без них?

Кабинет Кравчука, кстати, был выполнен в лучших традициях советского дизайна. Высокий потолок, тяжелая и громоздкая мебель, деревянные стены, которые украшали портреты Президента РФ Ельцина Бориса Николаевича и Председателя ВЧК при СНК РСФСР Феликса Эдмундовича Дзержинского. Изображение последнего он не хотел снимать со стены из принципа. Кравчуку нравилось провоцировать в людях чувство ностальгии по СССР.

- А, Эдвард, это ты. Привет, садись, для тебя есть одно важное поручение, – вальяжно произнес Кравчук.

- Какое? – спросил Эдвард.

- Помнишь «Интернациональный инвестиционный центр»? Шарашкина контора, которая лапошила особенно доверчивых граждан, – Кравчук резко негативно относился к таким заведениям. Впрочем, что самое забавное, о советских райкомах, которые тоже просто так стригли деньги с людей за то, что они состояли в КПСС, он вспоминал исключительно с любовью и трепетом.

- Конечно, помню. Неприятные ребята, – Эдвард тоже на дух не переносил такие конторы. Ему было жалко пострадавших.

- Не спорю. В общем, поезжай в Даниловский ОВД. Я взял ситуацию под свой личный контроль, поэтому тебе нужно разобраться поконкретнее, что там случилось, и доложить мне. Дело возбуждено давно, а прокуратура и суд до сих не ознакомились с материалами дела. Что-то не так, – Кравчук не первый десяток лет служил в МВД, и поэтому буквально наизусть знал все уголовно-процессуальное законодательство.

- Вас понял. Разрешите приступить к исполнению? – спросил Эдвард.

- Приступайте, майор, – ответил Кравчук.

«Интернациональный инвестиционный центр» был типичной фирмой по отъему денег у населения. Людям обещали сверхдоходы от вложений, а в реальности вкладчиков пускали по миру. В девяностые таких заведений было много, особенно в Москве. Законодательство не было совершенным, да и правоохранители часто получали определенные проценты от вложений несостоявшихся инвесторов.

Прибыв на место, Эдвард показал своё удостоверение дежурному. Обычно работники МВД очень напряженно реагировали на корочку Эдварда. Дело было в том, что появление инспектора из главка означало то, что Кравчуку что-то не нравится. Этот случай тоже не был исключением.

- Здравия желаю, товарищ майор! – нервно произнес дежурный, став по стойке смирно. Он хотел было отдать честь, да только фуражки под рукой не оказалось.

- Могу ли я поговорить с начальником следственного отдела? – с улыбкой спросил Эдвард.

- Конечно же, можете. Кирилл Викторович сейчас на втором этаже в 205 кабинете. Вам нужно будет подняться вверх по лестнице и повернуть налево, – дежурный соблюдал субординацию и был максимально вежлив в общении с таким важным гостем.

- Вольно, – сказал Эдвард.

С советских времен здание изменилось слабо. Страна переживала коллапс. Коридоры и кабинеты были еще мрачнее, чем на Петровке. На нормальный ремонт денег не было. Да что уж на ремонт? Некоторые сотрудники все еще ходили в форме времен СССР, потому что на новые комплекты обмундирования тоже не было ресурсов.

Подойдя к кабинету, Эдвард встретил невысокого мужчину примерно своего возраста, одетого в дорогой костюм. У него были полудетские черты лица, курносый нос, аккуратно зализанные каштановые волосы и средней длинны усы. Он посмотрел на Эдварда с хищной улыбкой.

- Привет, майор. Я знал, что Иваныч отправит именно тебя. Я много наслышан о твоих подвигах как на службе, так и в свободное от неё время, – театрально произнес незнакомец. Его голубые глаза смеялись.

- Кто ты? Откуда ты меня знаешь? – изумленно поинтересовался Эдвард.

- Дружище, в участке у всех стен есть уши. Это в твоих же интересах. Давай поговорим на улице. Я буду ждать тебя там. Меня, кстати, Женя зовут, – незнакомец протянул Эдварду свою маленькую руку.

- Очень приятно. А меня Эдвард, – майор милиции пожал руку Евгению.

- Представляться было необязательно. Я и так знал твое имя, – этот проходимец сильно впечатлил главного героя своей наглостью.

- Откуда? – тревожно спросил Эдвард.

- Я же сказал. Все подробности на улице. Не задерживайся тут надолго. У меня есть дела. – Майор не переставал удивляться наглости этого франта.

Эдвард был удивлен как фамильярности этого человека, так и его внешнему виду. В ОВД сложно встретить настолько нарядного мужчину. Впрочем, его замешательство не длилось долго. Он постучал в дверь, на которой было написано: «Начальник следственного отдела ОВД “Даниловский” подполковник юстиции Дягилев Кирилл Викторович».

- Войдите, – послышался голос.

- Здравствуйте. Майор милиции Эдвард Анатольевич Алимурадов. Инспектор Главного управления внутренних дел. Меня отправил к вам Анатолий Иванович разобраться, почему дело «Инвестиционного центра» так медленно расследуется, – за семь лет службы Эдвард научился эффектно представляться.

- Ох, здравствуйте-здравствуйте, Эдвард Анатольевич. Неожиданно вас здесь видеть. У нас сейчас очень высокая нагрузка. Преступность в районе растет, да и у всех этих «брокеров» хорошие адвокаты. Они разваливают дело. У нас тут чрезвычайная ситуация, – тщетно оправдывался начальник следственного отдела. По тому, как он выглядел, можно было понять, что лично у него все хорошо: холеный и хорошо откормленный мужчина средних лет не был похож на изморенного борьбой с преступностью стража порядка.

- Послушайте, пожалуйста, мы же здесь не маленькие дети. Неужели вы думаете, что я не догадываюсь, что происходит? Вы понимаете, что люди, народ, на верность которому мы с вами давали присягу, страдает. Многие остались без квартир, чтобы отдать деньги этим жуликам, – желание восстановить справедливость было одним из основных у Эдварда.

- Я знаю. Мы делаем все возможное, – Кирилл Викторович вспотел холодным потом.

- Будьте любезны, ознакомьте меня с материалами дела, – уверенно произнес майор милиции.

- Конечно, – опустошенно ответил начальник следственного отдела.

Эдвард сел за стол и начал внимательно изучать дело и обнаружил очень большое количество процессуальных нарушений. Целый час проверяя документы, он понял, что начальник следственного отдела заодно с мошенниками. Кирилл Викторович все это время сидел за своим столом со стеклянными глазами.

- Эта пародия на уголовное дело будет сегодня же лежать на столе у Анатолия Ивановича. А вами же в скором времени займется служба безопасности. Неужели вы верили в то, что вам все так легко сойдет с рук? – майор из главка начал отчитывать провинившегося милиционера.

- Мне нечего сказать в своё оправдание, – продажный мент сдался. Он понял, что скоро с его плеч полетят погоны, а вслед за ними, видимо, и его голова.

Забрав с собой дело, Эдвард удалился из кабинета, в котором сидел начальник в предынфарктном состоянии, и вышел на улицу. Недалеко от его машины стоял Евгений и докуривал сигарету.

- Хотелось бы мне посмотреть, как ты струнишь этого бедолагу. Тебе надо было стать воспитателем в детском саду, ей-богу, – Евгений закурил новую сигарету, – ты же должен понимать, что на месте этого лохотрон-центра откроется новый, точно такой же.

- Нет. Этого не будет. Откуда тебе это знать? Откуда ты меня знаешь? – возмущенно спросил Эдвард.

- Так. Спокойнее. Я работаю менеджером по привлечению клиентов в этом центре. Почему не работаЛ, а работаЮ? Потому что, как я уже сказал, скоро на этом месте откроется новый, точно такой же центр. Стопудово даже вывеска не поменяется. Теперь следующий твой вопрос. Откуда я тебя знаю? Пока много говорить не буду. Скажу лишь одно. Если бы ты не ходил по борделям, то такие, как я, о тебе бы не знали. У стен есть уши везде, – Евгений был хорошо знаком с городским криминалом.

- Умеешь ты обескураживать. Что ты делал в кабинете начальника? Что мне мешает арестовать тебя прямо сейчас? – Эдвард сжал руки в кулаки.

- Послушай, я не враг тебе. Кравчук использует тебя как пешку. Он уберет подполковника Дягилева, посадит нового болванчика, который пересажает всех горе-брокеров, а на их место назначит тех, кто кладет ему больше в карман. Что тебе мешает арестовать меня? У меня есть компромат на тебя. Решишь потопить меня, ляжешь на дно вместе со мной, – спокойно ответил Евгений.

- Анатолий Иванович честный человек. Я знаю его не первый год. Если ты такой всемогущий, то что тебе мешает «потопить» меня прямо сейчас? – Эдвард впервые столкнулся с таким хамством в свой адрес.

- Ты хороший. Я не «топлю» хороших людей. Мне, кстати, про тебя много рассказывал твой лучший друг по имени Володя. Вот его-то я как раз не могу назвать хорошим парнем. Напротив, он просто какой-то червяк. – Эдвард понял, что разговаривает с достаточно серьёзным человеком, который лично знаком с большим количеством крупных шишек.

- Он не мой лучший друг. Наоборот, я чувствую, что он презирает меня, хотя именно благодаря мне его не отправили на корм карасям, когда мы служили во флоте. Не понимаю, почему он стал таким. Видимо, деньги и власть делают с людьми страшные вещи, – Эдвард разочаровывало то, что в этом мире основное мерило успеха – это деньги.

- Говорю для самых умных: твоим лучшим другом я его назвал с сарказмом. Он гадкий. И очень опасный. Держись от него подальше, – Женя побаивался всемогущего полковника Радищева.

- Да я в курсе. В наши дни каждый второй такой. Тяжелые сейчас времена, не то что при Союзе. Никому нельзя доверять, – Эдвард до последнего считал, что Союз можно было спасти, и что если бы страна осталось единой, то людям бы жилось лучше.

- Послушай, при Союзе было ничуть не лучше, чем сейчас, а местами даже и хуже. Люди были лицемернее. Когда-нибудь ты это поймешь, – Евгений отлично разбирался в политике и в общественных настроениях того времени.

- Эх, не знаю. Лично мне, наверное, было бы лучше. Я бы преподавал. Занимался бы любимым делом, наукой. Не было бы всего этого мрака. Я бы женился на любимой женщине, а не мотался бы по каким-то… – Эдвард тяжело вздохнул и посмотрел в пол.

- А что тебе мешает жениться на ней сейчас? – Евгений не знал всех тонкостей этой «трогательной» истории любви.

- Сложно сказать. Она не принимает меня как милиционера. Говорит, что это низкоинтеллектуальная работа. Говорит, что мне тоже нужно кандидатом наук стать. Я вот и пишу диссертацию в свободное время. У неё родители богатые. Квартиры сдают. А я… Мне жрать хочется, извини за прямолинейность. Когда я из флота вернулся, я не был готов три года лапу сосать в аспирантуре. Деньги были очень нужны. Вот и пристроил меня Володя. Каким бы он человеком ни был, спасибо ему за это, – поведал Эдвард.

- Послушай, если бы у неё действительно были к тебе какие-то чувства, она бы приняла тебя таким, какой ты есть. Любимый человек поможет тебе стать идеальным, а не будет вот так издеваться над тобой. Но такие бывают только в глупом и несмешном кино и сказках, поэтому не забивай себе голову. Женщины редко заслуживают того, чтобы их любили, – Женя и сам за свою жизнь успел испытать очень много боли.

- Эх, не знаю, не знаю. Сложно все. Сложно. Очень сложно. Так все достало. Это дело о мошенниках. Я хочу быть полезным. Хочу сделать этот суровый мир хоть чуточку лучше. Мне хочется верить, что хоть кто-то тоже этого хочет. Все-таки Кравчук не создает впечатления лжеца и обманщика, – Эдвард не хотел видеть мир в серых тонах.

- Талантливый лжец и обманщик как раз таки и не должен впечатления лжеца и обманщика. Вот я, к примеру. Ты же сразу косо посмотрел на меня. У меня все на лице написано, – Женя печально потушил окурок о ближайшую помойку, – я занимаюсь каким-то дерьмом, потому что я посредственный актер, а жрать мне, как и тебе, тоже хочется.

- В каком это смысле «дерьмом»? – спросил Эдвард.

- Да в прямом. Вот, возьми мою визитку. Заинтересуешься в моих «услугах» или просто захочется поболтать – позвони мне, – Евгений протянул свою визитку.

- Спасибо. Я подумаю. – Эдвард взял её.

Женя ушел вдаль, а Эдвард, сев в машину, внимательно изучил визитку Евгения Воронцова. Там было что-то написано про «Интернациональный инвестиционный центр», модельное агентство и торговлю антиквариатом. Эдвард сразу все понял, но при этом ему еще сильнее захотелось повидаться с Евгением еще раз. Почему-то он не учуял в нем плохого человека.

Эдвард вернулся в главк и снова оказался в кабинете Кравчука.

- Анатолий Иванович, дело расследовалось с нарушениями. Предлагаю привлечь начальника следственного отдела Дягилева и его людей к ответственности. На мой взгляд, они причастны к преступному сговору с этими «брокерами», – начал отчитываться Эдвард.

- Правильно мыслишь, сынок, – усмехнулся Кравчук, – поделом им. Ты молодец! – похвалил он Эдварда.

- Спасибо, - улыбнулся майор.

- Если бы не такие люди, как мы с тобой, Россия давно бы уже развалилась на части и превратилась бы в Московское княжество. Так держать, – гордо сказал Кравчук.

- Я всего лишь выполняю свой долг, – с гордостью ответил Эдвард.

- Мало кто готов просто выполнять свой долг. Запомни это. Мы живем в непростое время. Ладно, иди, поработай с документами и можешь быть свободен, – Кравчуку нравилось играть на патриотических чувствах Эдварда.

Эдвард составил отчет о проведении выездной проверки. Хотя и на юридическом факультете Московского экстерного гуманитарного университета, который Эдвард окончил несколько лет назад, сложно получить хороший багаж знаний, благодаря хорошему уму он с легкостью выучил все необходимое законодательство и неплохо справлялся с бумажной работой.

Дома Эдвард чувствовал себя не так разбито как раньше. Во-первых, он был искренне уверен, что как-то помог правосудию, а во-вторых, у него из головы не выходила встреча с Женей. Он был удивлен тому факту, что в этом мире есть еще один разочарованный жизнью человек, который готов пойти на сделку со своими принципами. Хотя они находились по разные стороны баррикад, у них было много общего. Эдвард чувствовал это.