Глава 5.

Днем, когда светило солнце, было легче. На пути Савелия лежал небольшой горный хребет. Несчастный прижимался к нагретым солнцем камням, закрывал глаза и отдыхал. Ночью, прижав к себе собак, Савелий нещадно страдал от холода. Открылся кашель: парень был простужен еще после «купания» в ледяных водах коварной реки. Силы истощались.

Октябрь на исходе. Пошли дожди с мокрым снегом. Подножный корм в тайге невелик. Мучила жажда. Внутренний жар поднимался и окатывал парня удушливыми волнами. Тряслись руки, горела голова, кашель сотрясал грудь. Громов понимал, что если не случится чудо — это конец. Какое чудо? Чудес не бывает.

«За что?» — не выходил из головы вопрос, обращенный к богу. Все свои двадцать с небольшим лет Савелий прожил в страхе и поклонении всемогущему и всемилостивейшему. Соблюдал посты, бил поклоны, молился. «За что? — терзала неотвязная мысль. — За что?» В редкие минуты просветления рассудка думал: «Все равно буду ползти. Пока последние силы не оставят или зверь лесной не задерет, чтобы умереть сразу. Лежать и ждать смерти — не по мне».

Ему уже давно показалось, что впереди маячит светлое пятнышко, но он не придал этому значения. Отчаяние заполнило душу до краев, места для надежды не осталось. Яркие разноцветные круги плавали перед глазами. И все-таки вышло так, что пополз он именно на этот светящийся огонек. А когда Савелий с трудом поднял голову, то без особого удивления признал, что тот огонек, к которому он стремился, исчез. Сколько их уже было. Впереди мрак. Он лишился последних сил. Парню захотелось плакать. Он упал лицом в листву, руки враз ослабели, в глазах потемнело. Савелий забылся.

Савелий медленно приходил в себя. Он услышал отчаянный лай собак. Что-то изменилось. С трудом сообразил, что именно: лаяли три собаки. Две его, Савельевы, и еще одна. Голоса он различал, но все равно засомневался. Может, показалось? Собачий лай приближался...

— Тихо! Тихо, хватит уже, — слабый старческий голос обладал какой-то необъяснимой силой, — будет вам. О-хо-хо, паря, чего лежишь? — Старик подошел к Савелию совсем близко. — Заплутал, небось? Одежду, где потерял? — Немощный старик попытался перевернуть Савелия.

— Нет, парень, мне тебя не поднять. Ты же слышишь меня? На-ка, сам попей.

Савелий действительно слышал голос человека. Он с трудом поднял голову — весь мир кружился перед ним. Оперся на локти и тут же почувствовал, что к его губам приложили горлышко деревянной фляжки. Старческая рука с выступающими бугорками вен терпеливо держала бутылку. От склоненного над Савелием человека веяло теплом, пахло травами и... спасением! То ли от теплого питья, то ли от крохотной искры надежды — кровь в жилах побежала быстрее. Савелий пил, пока бутылка не опустела, ему стало немного лучше. Ранние сумерки уже сгустились в осеннем лесу. Он перевернулся и упал на спину и только тут увидел, что перед ним, как призрак, стоит высокая фигура старика. Он держался прямо, хотя и опирался на посох. Савелий с трудом различал своего спасителя. Светлые одежды и длинная борода лесного старика белели на фоне темного леса. Собаки притихли и виляли хвостами.

«Нешто привиделось?» — подумал ослабевший парень.

— Ты, парень, не думай, что я тебе привиделся! — словно подслушав его мысли, сказал старик. — Постарайся еще немного. Силушка-то в тебе немерянная. Давай-ка, давай, тут уже недалеко... Я в скиту живу. Боле тут жилья никакого нет. Господь тебя, видно, ко мне привел, так пойдем. Потихоньку, давай, давай.

Савелий несколько раз падал, прежде чем с большим трудом поднялся с земли. Он стоял, опираясь на посох старика. Дрожащие ноги его едва держали, он еще не знал, что, превозмогая себя, делает первые шаги навстречу своей новой жизни. Старик брел рядом с парнем, и все время говорил с ним тихим монотонным голосом. Савелий не мог разобрать, что именно говорит старец. Но этот голос, как связующая нить, вел его за собой, не давая упасть и сбиться с пути. Как они дошли, он не заметил. К скиту вела незаметная тропка, сам Савелий ее в жизни бы не нашел.

Он проснулся на простой лежанке, в своей одежде, только ноги разуты. Пощупал, оказалось, что лежит на соломенном тюфяке. Шум в голове стих. Ничего не болит, но слаб еще.

Лишь одно маленькое оконце освещало убогое жилище. На дворе лежал снег. Тихо. Тепло. Спокойно. Пахнет травами. Чуть слышно шумит вода. Где это?

В красном углу - киот, уставленный иконами. Горящая глиняная лампадка освещает образ Божией Матери с младенцем, строгие лики святых угодников. Савелий перевел взгляд. Голые, прокопченные стены. В каменном очаге огонь. Дым уходит наверх. На oгне - котелок, в нем что-то ароматно побулькивает. Небольшой полог закрывает часть стены. Савелий догадался: там, дальше, за пологом — еще помещение. На столе — накрытые кринки, почерневшие котелки. Возле стола – большой кованый ларь, на нем громоздятся толстые книги в переплетах.

«Хорошо пахнет, совсем как дома, у матушки», — подумал Савелий. И вправду, пучки сухих трав и коренья - где только можно, все стены завешаны. Грубые полки заставлены глиняными посудинами и берестяными туесами. Все под крышками, что в них — не видно. «Сколько же времени прошло? А я жив... Господи, так ты не оставил меня...». Его мысли оборвались, и благодарный Савелий погрузился в сон, не увидев, как в комнату неслышно вошел старец.

В доме жили птицы. На плече старца частенько сидела белая сова. Казалось, что человек и птица переговариваются. Птица шевелила головой, переминалась на своих лохматых лапках. Старец кивал ей в ответ, его губы двигались. Это она, тихо махнув крыльями, улетела и сообщила новость своему хозяину. Старец почувствовал пробуждение парня и махнул рукой в сторону лежанки: «Спи! Тебе еще рано». Савелий погрузился в целительный сон. Скит старца представлял собой небольшой домик, пристроенный к каменным стенам горы, поросшей лесом. Двумя стенами домишко лепился к горе и закрывал вход в пещеру. Стены старого дома покрылись мхом и лишайником, на козырьке крыши росла трава. В глубине пещеры слышался шум: из-под земли поднимались теплые воды. Они образовывали маленькое озерцо, от которого поднимался пар. Где-то дальше, в горах, выход, но разглядеть его невозможно: вода уходила сквозь щели.

В тот день ясновидящий старец почувствовал приближение человека, увидел, что пришелец обессилел, и вышел к нему навстречу. Целый месяц могучий организм Савелия боролся с жесточайшим воспалением легких, но старец был спокоен: он знал, что земной путь этого человека долог. Необычная судьба ждет его впереди. Потому без суеты лечил парня. Корни вилорога, настой трилистника, отвар полыни и резун-травы. Старец знал, что молодой организм сумеет превозмочь хворь. А пуще всего старец молился.