5

За что ? Кто из моих кузенов первый?!

«Дэмин. Твой кузен принял важное решение», — продолжил Клод, медленно откладывая столовые приборы. «Он ждет тебя». «Я уверен, ты видел, как он рос, Пьер», — продолжал Клод с холодностью, которая контрастировала с легким тоном предыдущего разговора. «Он очень изменился за последние годы, и пришло время тебе снова с ним увидеться. Он ведь считает тебя членом своей семьи, и теперь он еще и твой муж, Пьер».

-Что?! Простите?

— Тебе не обязательно все понимать, Пьер. Пришло время тебе занять свое место».

-место? Свадьба? Мужчина ?? Ты шутишь, что ли?!

Клод сохранял спокойствие.

Глава 3 — Вес истины

Пьер застыл, его разум был в смятении, мысли сталкивались друг с другом в бессмысленной какофонии. Слова Клода все еще звучали у него в голове, словно бесконечный звон колокола. Замужем за моим кузеном? Его взгляд инстинктивно обратился к матери, отчаянно ища проблеск понимания, знак того, что он все еще может постичь какую-то скрытую истину, но ее лицо было закрытым и бесстрастным.

«Это невозможно», — наконец прошептал он, и голос его выдал замешательство. «Он... он... мужчина. Мой кузен тоже мужчина. Что ты мне говоришь?»

Клод оставался спокойным, без малейшего намёка на улыбку, как будто то, что он говорил, было самой обычной вещью в мире. «Да, Пьер. Ты женат на мужчине. И твой кузен — тот, с кем ты теперь будешь жить».

Пьер покачал головой, сердце его колотилось. Он резко встал из-за стола, не в силах больше находиться там, запертый в этой душной комнате, где стены, казалось, смыкались вокруг него. Он подошел к окну, его зрение было затуманено из-за слез, грозивших собраться с ресниц. Женат… Это слово кружилось в его голове, словно яд, сладкий, ледяной яд, который вторгся в его разум.

«Я... я заблудился», — сказал он, его голос дрожал, в его словах не было уверенности. «Что это за история?»

Клод тихо вздохнул и встал из-за стола. Он медленно подошел к Пьеру, его взгляд был ледяным и холодным, выражение лица отрешенным, как будто он просто объяснял что-то очевидное. «Это реальность, Пьер. Прими это. У тебя нет выбора».

Питер повернулся к нему, его глаза были затуманены замешательством. Его захлестнул водоворот эмоций, и каждое слово отчима лишь усиливало его страдания. Он оказался в ситуации, о которой никогда не просил, в мире, который он не понимал.

«Ты просишь меня принять это…?» Пьер рухнул на диван, словно ноги перестали его держать. «Мой кузен... он всегда был рядом. Мы знали друг друга в детстве, мы делили моменты... но теперь ты говоришь мне, что я замужем за ним, что я буду жить с ним... Как ты можешь мне это говорить? Я... я потеряна. Ты рассказываешь мне истории».

Клод едва пожал плечами, сохраняя бесстрастное выражение. «Пора тебе занять свое место, Пьер. Этот брак… он ради твоей безопасности, ради твоего будущего. Больше нечего обсуждать. Так обстоят дела».

Питер посмотрел вниз, пытаясь утихомирить смятение в груди, но ничто, казалось, не могло облегчить мучения, душившие его. «Но... почему я? Почему этот брак?»Za chto ? Kto iz moikh kuzenov pervyy?!

«Demin. Tvoy kuzen prinyal vazhnoye resheniye», — prodolzhil Klod, medlenno otkladyvaya stolovyye pribory. «On zhdet tebya». «YA uveren, ty videl, kak on ros, P'yer», — prodolzhal Klod s kholodnost'yu, kotoraya kontrastirovala s legkim tonom predydushchego razgovora. «On ochen' izmenilsya za posledniye gody, i prishlo vremya tebe snova s nim uvidet'sya. On ved' schitayet tebya chlenom svoyey sem'i, i teper' on yeshche i tvoy muzh, P'yer».

-Chto?! Prostite?

— Tebe ne obyazatel'no vse ponimat', P'yer. Prishlo vremya tebe zanyat' svoye mesto».

-mesto? Svad'ba? Muzhchina ?? Ty shutish', chto li?!

Klod sokhranyal spokoystviye.

Glava 3 — Ves istiny

P'yer zastyl, yego razum byl v smyatenii, mysli stalkivalis' drug s drugom v bessmyslennoy kakofonii. Slova Kloda vse yeshche zvuchali u nego v golove, slovno beskonechnyy zvon kolokola. Zamuzhem za moim kuzenom? Yego vzglyad instinktivno obratilsya k materi, otchayanno ishcha problesk ponimaniya, znak togo, chto on vse yeshche mozhet postich' kakuyu-to skrytuyu istinu, no yeye litso bylo zakrytym i besstrastnym.

«Eto nevozmozhno», — nakonets prosheptal on, i golos yego vydal zameshatel'stvo. «On... on... muzhchina. Moy kuzen tozhe muzhchina. Chto ty mne govorish'?»

Klod ostavalsya spokoynym, bez maleyshego namoka na ulybku, kak budto to, chto on govoril, bylo samoy obychnoy veshch'yu v mire. «Da, P'yer. Ty zhenat na muzhchine. I tvoy kuzen — tot, s kem ty teper' budesh' zhit'».

P'yer pokachal golovoy, serdtse yego kolotilos'. On rezko vstal iz-za stola, ne v silakh bol'she nakhodit'sya tam, zapertyy v etoy dushnoy komnate, gde steny, kazalos', smykalis' vokrug nego. On podoshel k oknu, yego zreniye bylo zatumaneno iz-za slez, grozivshikh sobrat'sya s resnits. Zhenat… Eto slovo kruzhilos' v yego golove, slovno yad, sladkiy, ledyanoy yad, kotoryy vtorgsya v yego razum.

«YA... ya zabludilsya», — skazal on, yego golos drozhal, v yego slovakh ne bylo uverennosti. «Chto eto za istoriya?»

Klod tikho vzdokhnul i vstal iz-za stola. On medlenno podoshel k P'yeru, yego vzglyad byl ledyanym i kholodnym, vyrazheniye litsa otreshennym, kak budto on prosto ob"yasnyal chto-to ochevidnoye. «Eto real'nost', P'yer. Primi eto. U tebya net vybora».

Piter povernulsya k nemu, yego glaza byli zatumaneny zameshatel'stvom. Yego zakhlestnul vodovorot emotsiy, i kazhdoye slovo otchima lish' usilivalo yego stradaniya. On okazalsya v situatsii, o kotoroy nikogda ne prosil, v mire, kotoryy on ne ponimal.

«Ty prosish' menya prinyat' eto…?» P'yer rukhnul na divan, slovno nogi perestali yego derzhat'. «Moy kuzen... on vsegda byl ryadom. My znali drug druga v detstve, my delili momenty... no teper' ty govorish' mne, chto ya zamuzhem za nim, chto ya budu zhit' s nim... Kak ty mozhesh' mne eto govorit'? YA... ya poteryana. Ty rasskazyvayesh' mne istorii».

Klod yedva pozhal plechami, sokhranyaya besstrastnoye vyrazheniye. «Pora tebe zanyat' svoye mesto, P'yer. Etot brak… on radi tvoyey bezopasnosti, radi tvoyego budushchego. Bol'she nechego obsuzhdat'. Tak obstoyat dela».

Piter posmotrel vniz, pytayas' utikhomirit' smyateniye v grudi, no nichto, kazalos', ne moglo oblegchit' mucheniya, dushivshiye yego. «No... pochemu ya? Pochemu etot brak?»

Его мать, которая до сих пор молчала, наконец встала и подошла к нему. «Это ради чести семьи, Пьер», — сказала она мягким, но твердым голосом. «В этом решении нет места сомнениям. Вам не обязательно понимать это сейчас. Однажды вы увидите, что это для вашего же блага».

Но Питер не мог заставить себя принять это. «Нет... Нет, ты не можешь мне сказать, что это для моего же блага. Это неправильно... Я никогда этого не хотела. Я даже не знаю, смогу ли я жить с ним... А что, если это то, чего он ждал всю свою жизнь? Чтобы ты преподнесла меня ему на блюдечке, как предмет?» На мгновение ее голос оборвался, но он заставил ее продолжить. «Я... я потерян. Я пешка в твоей игре, выбор, который ты сделал за меня, даже не спросив моего мнения».

В комнате повисла тишина, тяжелая и гнетущая, и Пьер снова обнаружил, что смотрит в окно, его взгляд терялся во тьме ночи, которая постепенно сгущалась снаружи. Он чувствовал себя в ловушке, зажатым в тисках собственного выбора и решений других.

Клод, явно раздраженный, медленно встал. «Ты поймешь в конце концов, Пьер. Пора тебе перестать сопротивляться. Прими эту ситуацию, и ты увидишь, что она не будет такой уж плохой. Твой кузен ждет тебя. Он многим пожертвовал ради тебя. Сделай то же самое». Он повернулся на каблуках, уже не обращая внимания на Пьера, который все еще стоял там, дрожа, потерянный в смятении этой ускользающей от него реальности.

Пьер остался один, устремив взгляд в темноту комнаты. Он был удручен. Вышла замуж за мужчину... Он уже не знал, что и думать. Все казалось таким нереальным. Образы Франции, друзей, жизни до всего этого пронеслись в его голове. Он бы отдал все, чтобы вернуться в то время, когда ему не пришлось сталкиваться с этим чудовищем.

Внезапно у него возникла мысль, мимолетная, но внезапно навязчивая: а что, если я не смогу избежать этой реальности? А что, если уже слишком поздно для всего этого?

Будущее, на которое он надеялся, мечты, которые он оставил позади, казалось, ускользали все дальше и дальше, поглощенные разрушительной волной того, что он только что обнаружил. Теперь ему хотелось только одного — сбежать. Бегите из этого места, бегите из этой ситуации. Но в глубине души он знал, что все не так просто.

Питер молча встал, его сердце было тяжелым, как камень. У него даже не было сил ответить родителям, попытаться понять, что только что произошло. Все, чего он хотел, — это сбежать, больше не слышать их голосов, больше не сталкиваться с этой реальностью, которая его подавляла. Он повернулся на каблуках, отходя от стола и разговора, который снова и снова крутился у него в голове.