4

Я так по тебе скучала!» сказала она, ее тон был полон энтузиазма и привязанности. Она немного отступила назад, оглядывая его с ног до головы, как будто проверяя, не изменился ли он, не стал ли ее брат чужим.

Питер слабо улыбнулся, но его улыбка не смогла скрыть смятение в его глазах. Он обнял ее еще крепче, на мгновение забыв о тяготах жизни, которые лежали на его плечах. У него было так много вопросов, так много всего, что он хотел сказать, но сейчас он просто прижимал ее к себе, наслаждаясь этим моментом чистой простоты.

«На этот раз ты останешься?» — спросила она, и ее глаза сияли надеждой. «Знаешь, мама говорила мне, что ты можешь снова уйти, но я очень хочу, чтобы ты остался с нами...»

Пьер на мгновение замолчал, его пальцы слегка сжались на руках, словно он хотел закрепить этот момент в своей памяти. Он ответил не сразу. Этот вопрос, невинно заданный его сестрой, на самом деле был дилеммой, которую он еще не решил. Остаться здесь, в этом доме, где он чувствовал себя чужим, или уйти и начать все заново где-нибудь в другом месте, вдали от этой реальности, которая ускользала от него?

«Я... я пока не знаю», — наконец прошептал он, и голос выдал его замешательство. «Я все еще... во всем этом разбираюсь».

Она посмотрела на него, и на ее губах тронула слегка грустная улыбка. «Я рада, что ты здесь, Пьер», — сказала она, прежде чем осторожно отстраниться от него. «Я не хочу, чтобы ты грустил. Мама тоже счастлива, даже если не показывает этого».

Пьер плюхнулся обратно на кровать, мысли его путались. Его сестра, такая радостная, такая полная жизни, ничего не знала о серьезности ситуации, о том, с чем ему придется столкнуться, когда он вернется сюда. Но, увидев ее, он вспомнил, как сильно он любил свою семью, как близок он был с ними до отъезда. Может быть, несмотря ни на что, он сможет найти частичку этого тепла здесь, дома. Возможно, объятия его сестры могли бы хоть немного смягчить боль от возвращения, которого он не хотел.

Она медленно ушла, и Пьер на мгновение закрыл глаза, пытаясь успокоить бушующую внутри него бурю. Но в глубине его сердца росло странное чувство. Покой, который он чувствовал в объятиях сестры, не продлился долго. Реальность, из-за которой он сбежал за границу, рано или поздно неизбежно вернется.

Шумы в коридоре, поначалу слабые, становились все более и более отчетливыми, по полу раздавались торопливые шаги. Тень под дверью его спальни становилась все больше и ближе, все более настойчивое эхо заставляло его сердце биться быстрее в груди.

Внезапно дверь распахнулась, ударившись о стену с такой силой, что Пьер подпрыгнул. Прежде чем он успел отреагировать, в комнату на полной скорости ворвалась какая-то фигура. Питер не успел понять, что происходит, как его охватила волна радости. У него было лишь мгновение, чтобы увидеть сияющее лицо сестры, прежде чем она бросилась в его объятия.

«Пьер! Ты здесь!» — воскликнула она, и ее лицо сияло от счастья. Она крепче обняла его, словно желая убедиться, что он настоящий, что ее долгожданный брат наконец вернулся.

Петр, застигнутый врасплох, ощутил в сердце теплоту, какой не испытывал со времени своего отъезда. Его руки инстинктивно обняли сестру, поначалу немного неловко, но потом он расслабился под тяжестью ее объятий. Он почувствовал, как волна эмоций затопила его грудь — смесь облегчения и сожаления. Теплота сестры, ее близость напомнили ему простые моменты их детства, до того, как все стало таким сложным.

«Я так по тебе скучала!» сказала она, ее тон был полон энтузиазма и привязанности. Она немного отступила назад, оглядывая его с ног до головы, словно проверяя, не изменился ли он, не стал ли ее брат чужим.

Питер слабо улыбнулся, но его улыбка не смогла скрыть смятение в его глазах. Он обнял ее еще крепче, на мгновение забыв о тяготах жизни, которые лежали на его плечах. У него было так много вопросов, так много всего, что он хотел сказать, но сейчас он просто прижимал ее к себе, наслаждаясь этим моментом чистой простоты.

«На этот раз ты останешься?» — спросила она, и ее глаза сияли надеждой. «Знаешь, мама говорила мне, что ты можешь снова уйти, но я очень хочу, чтобы ты остался с нами...»

Пьер на мгновение замолчал, его пальцы слегка сжались на руках, словно он хотел закрепить этот момент в своей памяти. Он ответил не сразу. Этот вопрос, невинно заданный его сестрой, на самом деле был дилеммой, которую он еще не решил. Остаться здесь, в этом доме, где он чувствовал себя чужим, или уйти и начать все заново где-нибудь в другом месте, вдали от этой реальности, которая ускользала от него?

«Я... я пока не знаю», — наконец прошептал он, и голос выдал его замешательство. «Я все еще... во всем этом разбираюсь».

Пьер, иди ешь!» его мать позвала тихим, но настойчивым голосом из кухни. Пьер кивнул, глубоко вздохнул, прежде чем последовать за звуком ее голоса, пытаясь прогнать спутанные мысли, которые его мучили.

На кухне было тепло, в воздухе витал запах еды, томящейся на плите. Его мать была занята подготовкой последних деталей, в то время как его сестра, уже сидевшая за столом, подала ему знак сесть. Пьер сел, его взгляд на мгновение задержался на небольшом, хорошо накрытом столе, прежде чем он погрузился в размышления. Он не видел своего тестя с тех пор, как вернулся, и хотя его встретили не очень тепло, он с нетерпением ждал, как пройдет вечер.

По мере того, как ужин продолжался, настроение, казалось, почти нормализовалось. Разговоры текли рекой: мать задавала ему вопросы о годах, проведенных во Франции, а сестра рассказывала ему свои маленькие ежедневные истории. Питер, хотя и был рассеян, пытался приспособиться к этой нормальности, но что-то грызло его изнутри. Мир, на который он надеялся, казался иллюзорным, а отчим, который еще не сказал ни слова, только усиливал его беспокойство. Трапеза протекала мирно, пока Клод, его тесть, внезапно не прервал разговор глубоким голосом, устремив темный взгляд на Пьера.

«Завтра», — начал Клод тоном, не оставляющим места для обсуждения, — «ты поедешь к своему кузену. Он хочет тебя видеть». Trapeza protekala mirno, poka Klod, yego test', vnezapno ne prerval razgovor glubokim golosom, ustremiv temnyy vzglyad na P'yera.

«Zavtra», — nachal Klod tonom, ne ostavlyayushchim mesta dlya obsuzhdeniya, — «ty poyedesh' k svoyemu kuzenu. On khochet tebya videt'».