4.

Больше Рубан ничего не говорил. Он сидел, будто отгороженный стеной — спокойный, собранный, чуть отрешённый. Я решила не мешать этому молчанию и потянулась за телефоном.

Лента соцсетей привычно заполнила экран — новости, фото знакомых, реклама, какие-то рецепты. Всё казалось пустым, пока я не наткнулась на его страницу. Конечно, я не могла не заглянуть — я всегда проверяла его страницу, на которую была подписана…

Последняя публикация была чёрно-белой фотографией — горы, снег, маленький домик где-то вдали. Под снимком — короткая подпись:

«Иногда человеку нужно одиночество, чтобы он понял смысл своей жизни».

Я перечитала фразу несколько раз. Он искал здесь одиночество, но здесь оказалась я. Вот почему он был таким недовольным. Его пост почему-то показался мне совсем не пафосным, а почти… грустным. Да и признаться, я и сама решила приехать в горы, чтобы определиться, куда мне двигаться дальше. Но если меня не устраивала моя работа, то мне всегда казалось, что Вячеслав Рубан точно знает, чего хочет. Что он один из тех людей, кто идёт вперёд уверенно, не сомневаясь ни в себе, ни в своих решениях. А тут — словно щель в его броне, крошечный намёк на усталость, на то, что он тоже ищет.

Когда мне уже начало казаться, что Вячеслав окончательно забыл о моём существовании, и между нами воцарилось то неловкое, но спокойное молчание, которое бывает между людьми, вынужденными делить одно пространство, — он вдруг заговорил.

— Как вас зовут? — спросил он, не поднимая взгляда сразу, будто между делом.

Я растерялась. Секунда показалась вечностью. В горле пересохло, а сердце отчего-то дрогнуло — глупо, будто этот вопрос имел какое-то особое значение.

А ведь действительно… ему даже не было интересно моё имя. С того самого момента, как мы столкнулись, я была для него просто «помехой», случайной соседкой, фанаткой, от которой он ожидал криков и восторгов. А теперь вдруг — имя.

— Аида, — выдохнула я чуть тише, чем хотела, подняв глаза от телефона.

Он кивнул, будто пробуя это слово на вкус, и тихо повторил:

— Аида… — затем коротко, с лёгкой усмешкой добавил: — Значит, вы счастливая. Или удачливая.

— Что? — я удивлённо нахмурилась. Это прозвучало почти иронично.

— С арабского, — пояснил он, всё так же спокойно, — ваше имя именно так и переводится. «Счастливая». Или «та, кому повезло».

Я растерянно улыбнулась. Хотелось рассмеяться, но внутри защемило.

— Ну… если верить переводу, то, наверное, где-то произошла ошибка, — тихо ответила я, отводя взгляд.

Вячеслав посмотрел на меня чуть дольше, чем нужно, будто что-то примеряя или оценивая. В его взгляде мелькнуло что-то тёплое, почти мягкое — и тут же исчезло, уступив место привычной сдержанности.

— А может, просто не время, — сказал он наконец и снова опустил взгляд, будто не заметил, как его слова отозвались во мне тонким, почти болезненным откликом. — Иногда счастье просто не видно со стороны.

Я не знала, что ответить. Его голос был тихим, без насмешки, но в нём звучало что-то такое… будто он видел больше, чем говорил.

— Может быть, — наконец выдохнула я, опустив глаза. Никогда не думала, что буду обсуждать свое имя с человеком, по которому я сходила с ума.

На секунду в комнате стало слишком тихо — только потрескивал камин и где-то за окном завывал ветер.

— А вы… — я вдруг осмелилась спросить, не поднимая взгляда, — вы тоже знаете, что значит ваше имя?

Он усмехнулся уголком губ, будто не ожидал этого вопроса.

— Вячеслав? — произнёс он с лёгкой иронией. — «Славный воин». Звучит красиво, но, пожалуй, не про меня.

— Славный воин? — переспросила я, невольно улыбнувшись. — Значит, вы не воин?

Вячеслав поднял на меня взгляд из-под бровей — внимательный, чуть ироничный, но без злости.

— Не думаю, — ответил он после короткой паузы. — Скорее беглец.

— От кого? — спросила я, сама не заметив, как заинтересовалась.

Он чуть усмехнулся, но в улыбке не было веселья.

— От людей. От шума. От ожиданий. От самого себя, наверное.

Я не знала, что ответить. В его голосе прозвучала усталость — та, что не лечится сном или отпуском. Он выглядел сильным, уверенным, привычным к вниманию, но сейчас, при тусклом свете камина, в нём было что-то хрупкое.

— Тогда, может, вы всё-таки воин, — тихо сказала я. — Просто сражаетесь не с врагами, а с собой.

Он посмотрел на меня снова — дольше, чем следовало. И на секунду мне показалось, что в его взгляде мелькнуло что-то похожее на удивление. Но он тут же отвёл глаза, будто не хотел, чтобы я успела это заметить.

— Ладно, счастливая Аида. Спокойной ночи, — произнес он и встал с места.

Не дожидаясь ответа, он ушёл в спальню, оставив меня сидеть с телефонным экраном, в котором отражалось моё лицо — растерянное и почему-то чуть взволнованное.

Я флиртовала с ним?.. Да нет, конечно. Просто в голосе случайно проскользнула теплинка, взгляд задержался чуть дольше, чем нужно. Всё это — случайность. Я же не из тех женщин, кто умеет кокетничать. Наоборот — я настолько закомплексована, что сама себе иногда кажусь серой тенью.

Может, всё дело в обстановке — в этом домике, где за окнами бушует снег, где тепло от камина и тихо, словно весь мир сжался до этих четырёх стен. Может, эта нереальность делает меня чуть смелее, чем обычно.

Но нет... я всё та же. Та, что прячет взгляд, если её хвалят. Та, что выбирает удобную одежду и не умеет красиво улыбаться. Я не считаю себя красивой. Просто, может быть, рядом с ним во мне просыпается то, чего я сама в себе не знала.

Этой ночью я улеглась на диван и просто прикрыла глаза, позволяя мерному потрескиванию камина убаюкивать меня. Казалось, вот-вот я усну, когда вдруг услышала тихий скрип двери спальни.

Шаги. Лёгкие, почти неслышные, но в тишине дома они прозвучали оглушительно. Мое сердце резко забилось, дыхание сбилось, но я попыталась сделать вид, что сплю — закрыла глаза плотнее и замерла.

Он подошёл ближе, и мне показалось, что он стоит рядом, наблюдает за мной. Зачем? Почему он здесь?

Кажется, я чувствовала его взгляд даже сквозь закрытые веки — холодный и тёплый одновременно, настороженный и любопытный. Я не могла пошевелиться, не могла дышать, не могла понять, что он задумал.

И в этой тишине, прерываемой лишь треском камина и тихим скрипом пола, родилась странная смесь страха и возбуждения: он был рядом, и я знала — это не случайно.