2.2

— Мы прибыли, госпожа, — раздался мягкий голос одной из служанок, сопровождавших меня.

Она говорила сдержанно, с тем самым почтительным тоном, который я уже слышала не раз за этот день. В нем сквозила не только осторожность, но и плохо скрываемое волнение. Не передо мной, конечно, а перед тем местом, куда меня привезли, и перед тем человеком, которого мне предстояло встретить.

Я не торопилась откидывать занавеску.

В груди все еще билось глухое, настойчивое предчувствие, смешанное с холодным ужасом, осознанием того, что моя судьба уже решена, что этот день, каким бы долгим он ни был, все равно приведет меня к тому, чего я так старалась избежать.

Но прятаться в паланкине — не выход.

Медленно, почти не дыша, я протянула руку, чуть отдернула тяжелую ткань, пропитанную ароматами благовоний, и выглянула наружу.

Мой взгляд первым делом упал на высоченные ворота из черного дерева, покрытые тончайшей резьбой. Они были окованы желтым металлом и инкрустированы красными камнями, которые, отражая свет солнечных лучей, казались каплями густой сверкающей крови. В самом центре, на фоне изумительно вырезанных облаков, виднелся выгравированный символ клана Лю — серп черной луны, вокруг которого извивались змеиные тени.

Но помимо мрачной символики, повсюду, насколько хватало взгляда, все буквально сияло богатством. Двор, простиравшийся за воротами, был вымощен серым камнем, отполированным так, что он походил на гладкую поверхность озера, отражавшего ночами пляшущие огни фонарей. Сотни таких фонарей были развешаны на высоких столбах, переплетенных искусно завязанными алыми лентами.

Вдоль дорожки, ведущей к центральному зданию поместья, выстроились величественные арки из красного дерева, каждая из которых была перевита живыми цветами. Белые орхидеи — символ чистоты, алые пионы — символ богатства, и нежные ветви чего-то похожего на цветущую вишню, как символ скоротечности жизни. Вся эта композиция выглядела настолько идеально, что казалась неестественной, словно созданной не природой, а чьей-то дьявольской рукой.

Откуда у меня эти знания? Наверное, от самой Су Жань, потому что я не заучивала ничего подобного. До сих пор было сложно принять, что мир дорамы существует на самом деле.

Толпа гостей, собравшаяся у ворот и за нашей процессией, была огромной. Они не подходили слишком близко, но их взгляды прожигали меня даже сквозь тонкую ткань занавеса паланкина. А еще тут была знать. Чиновники. Богатые купцы. Полководцы. Ученые. Люди, которые правят этим миром. Все же клан Лю имел в империи огромный вес. С нуля бы не получилось подпитывать культ — банально нужны были средства и люди.

Гости не говорили громко, но я многое слышала:

— Она действительно так красива?

— Говорят, словно небесная госпожа, спустившаяся в наш мир.

— Какая удача для господина Лю.

— Или для нее. Не каждая женщина удостаивается такой чести — стать его женой.

И, наконец, сквозь шорох шелка, приглушенные возгласы и звон подвесок, раздались шаги.

Ко мне приближался жених. Неторопливо, уверенно, неотвратимо. Звук мягкий, даже вкрадчивый.

Я замерла. Мамочки. Что делать?

Лю Чжоу шел ко мне.

Слуги подняли занавесь паланкина.

Сначала я увидела лишь край одежды — черно-красное полотно, расшитое серебряными и темно-синими нитями, переплетающимися в узоры драконов и полумесяцев.

Его лицо…

Четкие, словно высеченные из мрамора черты. Высокие скулы, волевой подбородок, прямой нос. Бледная кожа, контрастирующая с длинными черными, как вороново крыло, волосами.

Впечатляет. Но больше всего — эти глаза. Черные. Бездонные. А в них — ничего: ни радости, ни любопытства, ни волнения перед встречей с невестой.

Просто холод.

Когда Лю Чжоу остановился передо мной, между нами повисла напряженная тишина. Затем он улыбнулся. Его улыбка была идеальной. Прекрасной. И в то же время… хищной.

— Наконец-то я дождался тебя, Су Жань, — сказал он и протянул мне руку.

Его голос был глубоким, низким и слегка хриплым, как у человека, привыкшего говорить тихо, но так, чтобы его всегда слышали.

В этот момент я вдруг осознала: он улыбается не потому, что рад видеть меня. А потому что знает: я уже никуда не денусь. По спине пробежали мурашки.

Я шумно выдохнула и вложила свою руку в его. Пока надо следовать сценарию.

…Протяжный и низкий звук гонга разнесся по двору, отдаваясь гулким эхом от стен поместья. Толпа мгновенно стихла. Ни шепота, ни звона украшений — лишь завораживающая тишина, будто сам воздух затаил дыхание.

Мои пальцы судорожно сжались, впиваясь в шелк длинных рукавов. Алая ткань показалась тяжелее, чем была на самом деле, будто впитала в себя не только цвет, но и пролитую кровь. Я — жертва в кровавых шелках. Невеста, шаг за шагом идущая к судьбе, которую не выбирала.

Но выбора у меня нет.

Мое сердце колотилось гулко и ненормально. Меня подвели к высокому помосту, перед которым возвышался семейный алтарь клана Лю. Перед нами старинные бронзовые украшения, красные свечи с резными символами счастья и долголетия, чаша с благовониями, источающими густой дым, который струился в воздухе, оставляя сладковатый запах.

Рядом стоял Лю Чжоу.

Улыбается еще, зараза.

Тогда в дораме им можно было залюбоваться. Высокий, как воин, созданный из теней и стали. Его одежды в этот момент выглядели еще темнее на фоне моего пылающего алого наряда, но это не делало жениха менее величественным. В глазах не отражалось ни радости, ни волнения. Лишь безмятежное и ледяное принятие неизбежного.

Я чувствовала, что он на меня внимательно смотрел, но не хотела встречать взглядом. Спасибо вуали, что хоть как-то скрывала мое лицо.

— Первый поклон — небу и земле, — прозвучал голос жреца.

Медленно, будто сквозь вязкий сон, я склонилась, едва осознавая, как холодный воздух коснулся кожи, пробираясь под ханьфу.

— Второй поклон — предкам.

Я сделала то же самое, что и мой жених. Все мое тело двигалось машинально, но внутри хотелось орать. Причем матом.

— Третий поклон — друг другу.

Я подняла голову. И в этот момент Лю Чжоу впервые встретился со мной взглядом по-настоящему. Его глаза — угольный пепел под лунным светом. Глубокие и бездонные. Лед и пламя, стиснутые в одно целое.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понимать: передо мной зверь. И он уже принял решение.

Торжественно, без единого промедления Лю Чжоу склонился передо мной.

Я должна сделать то же самое. Сердце сжалось. Я не хочу… Но склонилась тоже, понимая, что иного пути нет.

Гонг прозвучал снова, будто отрезая меня от прошлой жизни.

***

Меня провели по длинным коридорам, устланным коврами с золотыми узорами. Все вокруг сияло в мягком свете ламп: стены, покрытые искусной росписью, картины, что изображали сцены побед и славы клана Лю.

Но я ничего этого толком не видела. Проклятая вуаль. Я думала только об одном.

Как сбежать?

И когда тяжелая дверь закрылась за мной, стало ясно: надо что-то делать.

Поначалу я просто плюхнулась на кровать. Тонкие матрасы чуть спружинили, но все равно показались слишком мягкими, будто бы я тонула в шелках и лепестках цветов, рассыпанных по покрывалу. И это злило.

Мягко стелют — твердо спать.

Так, сделать вдох-выдох. Я сдернула с себя вуаль, чуть не сломав изящные украшения, который тут же возмущенно зазвенели подвесками. Внутри плескалась паника, но нельзя дать ей затмить разум.

Мозг лихорадочно метался между обрывками воспоминаний. В дораме ведь была эта сцена? Свадьба, покои… Что было дальше?

Тьма. Провал. Что-то я упустила. Важное. Или нет?

— Черт. Черт-черт-черт, — выдохнула я и резко поднялась.