Глава 2

Снег нёсся в воздухе, подгоняемый сильными порывами ветра. Судбинушка, небольшая деревня с вековой историей, замерла под тяжестью белого покрывала. Природа словно решила изолировать этот отдалённый уголок цивилизации от остального мира.

Максим сжал руль внедорожника, раздражённо наблюдая, как машина беспомощно буксует в снегу. Дорога к Судьбинушке уже давно перестала быть дорогой — она исчезла под толстым слоем снега, оставив лишь слабые очертания. Выезд из деревни оказался настоящим испытанием: дальше двигаться было невозможно. Ещё одна попытка дать газ увенчалась громким хлопком под капотом — двигатель окончательно сдался.

Мужчина заглушил мотор и остался какое-то время в машине, постепенно ощущая, как холод постепенно проникает внутрь. Тёплый салон уже не казался таким уютным, а перспектива выходить наружу в эту ледяную бурю, была откровенно пугающей. Максим вздохнул, бросил взгляд на телефон: сети, как и ожидалось, не было. Она пропала ещё тогда, когда он съехал с трассы на просёлочную дорогу и так и не появилась.

Скрючившись от порыва ветра, он выбрался из салона. Холодный воздух обрушился на него, колко бросая комья снега в лицо и заставляя щуриться. Снежинки мгновенно облепили его шерстяное пальто, делая его тяжёлым, как мокрое одеяло. В своих городских туфлях, он сразу провалился в сугробе. Снег засыпался внутрь, пролез под штанины дизайнерского костюма. Каждый шаг становился всё тяжелее, ноги быстро онемели от холода, и поначалу мокрая ткань тут же задубела на морозе.

Максим скрипнул зубами, мысленно проклиная себя за неподходящий выбор одежды для загородной поездки.

Вокруг ничего кроме завывания ветра и стука веток о стволы деревьев не было слышно. Даже собаки забились по своим будкам и не лаяли.

— Отлично, — процедил он сквозь зубы, оглядывая окрестности. Никакой связи, никакой помощи — только едва различимый в сумерках старый дорожный знак с перечёркнутым названием «Судбинушка». Максим взглянул на него и хмыкнул. — Ну что, судьба, посмотрим, что ты мне приготовила.

Нужно было где-то переждать непогоду. В машине оставаться опасно — можно замёрзнуть насмерть. Оставалось лишь одно — искать укрытие. Максим никого не знал в этой деревне, кроме Олеси Карпенко.

Мысль снова столкнуться с этим «рыжим воробьём» была далека от радостной, но вариантов не оставалось.

Подняв ворот пальто, совсем не подходящего для такой погоды, он направился к усадьбе через всю деревню. Снег облеплял туфли и брючины штанов по колено, делая каждый шаг мучительно неудобным. Максим досадливо усмехнулся: так скоро он превратится в снеговик или большой сугроб.

Метель хлестала не только по его одежде, но и по нервам. С каждым шагом он всё больше костерил себя. Совсем мозги отупели от тепличной городской жизни.

В такой мороз вполне реально отморозить себе пальцы на ногах и руках. Максим пытался отвлечься, чтобы не думать о колючем ветре и замёрзших конечностях. Он всматривался в окна домов местных жителей. Хотя о чём это он?! В деревне осталось четыре-пять домов, сделки по которым были отложены на начало весны. К концу апреля Максим планировал стать владельцем всей «Судьбинушки», чтобы с июня начать строительство нового курортного комплекса с возможностью охоты и рыбалки.

Путь от поломавшейся машины до усадьбы занял у него не меньше сорока минут. Дорога, которую днём он преодолел за десять минут на машине, теперь казалась бесконечной. Но, наконец, впереди в сумраке начали вырисовываться очертания границы усадьбы.

Когда-то усадьбу обрамлял величественный забор, свидетельствующий о былой роскоши, но теперь от него остался лишь парадный въезд. Два крылатых льва, гордо возвышающиеся с обеих сторон, молчаливыми стражами стояли под тяжёлыми снежными шапками. Для кого-то их мраморные крылья и вздымающиеся головы казались символом славного пришлого. Но Максим видел в них памятник забвению. Он не понимал, зачем эта Олеся цепляется за то, что уже ушло в небытие. По его мнению, прошлое должно было уступить дорогу будущему — перспективному, реальному и приносящему хорошую прибыль.

Свет горел лишь на первом этаже усадьбы, видневшийся в глубине сада.

— Грозный воробей… Интересно, она вообще впустит меня? — пробормотал он себе под нос, вспоминая их недавнюю встречу. Воспоминания заставили его хмыкнуть. — Как бы мне не пришлось ночевать в сарайчике.

Тем временем Олеся сидела у окна, наблюдая за снежной завесой. Крупные хлопья, падавшие за стеклом, скрывали дорогу. И это гарантировало, что никаких непрошенных гостей в ближайшем будущем не будет!

Девушка обхватила кружку горячего ароматного чая, пытаясь согреться, и вновь погрузилась в воспоминания. Этот дом всегда был ей дорог. Здесь прошли самые счастливые моменты жизни. А в городе всё складывалось не так, как мечталось.

Мама с папой, тётя Марина со своей дружной семьёй — все съезжались к бабушке с дедушкой на праздники, на каникулы, и просто так, когда хотелось провести время за городом.

В памяти всплыли: совместные чаепития с семьёй, праздничные застолья, тихие разговоры в саду под яблонями, качели «до самого неба», папа спящий в гамаке, мама смеющаяся под струёй воды из поливалки на газоне перед домом, рыбалка с дедушкой на озере и бабушкины калитки с абрикосами с парным молоком пеструшки соседей.

Сейчас дом был наполнен тишиной, но эта тишина не успокаивала. Она тянулась как паутина. Внутри от неё что-то грызло.

Олеся вернулась сюда из столицы совсем недавно — всего три месяца назад, после вступления в права наследования. Отец и тётя Марина единодушно отказались от своих долей в её пользу, посчитав, что именно она лучше всех справится с сохранением усадьбы и семейной истории.

Приехала зализывать душевные раны, как сказала бы бабушка, если бы ещё была жива. Последние два года выдались особенно тяжёлыми.

Артём, её бывший молодой человек, всегда стремился подчинить её желания своим. Он считал, что Олеся тратит слишком много времени на свои увлечения и родных, а не на их общие планы. Его недовольство проявлялось в постоянных придирках и попытках ограничить её свободу: он сам не хотел и ей запрещал ездить в родовой дом, то критиковал её картины, то мечты о персональной выставке в Европе.

Со временем его попытки управлять её жизнью стали невыносимыми. Он требовал, чтобы она изменилась, стала более «домашней», отказалась от своих амбиций и семьи.

Когда она отказалась подстраиваться под его желания, он просто ушёл, заявив, что устал от её самодурства.

Поначалу было больно и дико обидно, но Олеся не стала искать с ним встреч, извиняться за то, что она такая, заверять, что исправится. Артём ещё долго засыпал её упрёками по телефону, всё пытался доказать, что она его не любит. А Олеся молча переживала, но знала, что приняла правильное решение. Она больше не могла быть с человеком, который не принимал её настоящую.

Конечно, она могла приехать к родителям в дом. Но зачем стеснять и нарушать их идиллию? Олеся давно была самостоятельной. Да, с мамой и папой она сохранила прекрасные, доверительные отношения, но лишний раз расстраивать их своими проблемами не хотелось.

Девушка сама не заметила, как мысли о бывшем переметнулись в сегодняшний день. Она не ожидала увидеть на пороге своего дома такого красавца.

Почему-то перед такими мужчинами она всегда терялась. Не прошло зря совместное проживание с Артёмом. Пошатнул он всё-таки её уверенность в себе. И ростом не вышла, и грудь маленькая и попа с кулачок, да и ещё с рыжими непослушными кудрями.

Внезапный стук в дверь заставил её вздрогнуть. Олеся поставила кружку на стол, чувствуя, как сердце учащённо забилось. Кто мог прийти в такую бурю? Она подошла к двери, осторожно приоткрыла её и замерла.

На пороге стоял господин Сапсан, покрытый снегом с головы до ног. Его пальто выглядело мокрым, а на туфли налипла ледяная корка. Взгляд, полный смеси усталости и упрямства, встретился с её удивлёнными голубыми глазами.

— Вы? — голос Олеси прозвучал чуть громче, чем она ожидала.

Максим едва заметно усмехнулся.

— Судьба решила нас снова свести, — произнёс он, пытаясь стряхнуть снег с плеч. — Можно войти?

Олеся задержалась с ответом, разглядывая его с головы до ног. Максим был высок, его фигура внушала опасение. От него веяло силой и будь у него недобрые намерения, то справиться с ним она бы не смогла. Да, жить одной — это большой риск.

Пронзительные серо-зелёные глаза мужчины выделялись на фоне слегка загорелой кожи, смотрели пристально, с той хищной настойчивостью, которая заставляла напрягаться. Его волосы, густые и чёрные с лёгким налётом небрежности, сейчас были растрёпаны и припорошены снегом, но это лишь добавляло ему непринуждённого шарма.

Широкие плечи и подтянутая фигура выдавали человека, следящего за собой, но не слишком увлечённого спортом ради формы. Даже в мокром пальто и туфлях, облепленных снегом, он выглядел так, будто был «царём горы». Только взгляд, уставший и полный какой-то необъяснимой глубины… Или её творческая натура видела то, чего не было на самом деле?

— Можете зайти, погреться, но только ввиду исключения, в связи с непогодой, а так вам отказано от этого дома, — она отпустила шпильку в его адрес. Хотя могла бы промолчать.

Девушка отступила, давая ему место, чтобы войти. Тёплый воздух дома сразу же обволок Максима, заставив его облегчённо выдохнуть.

Пока мужчина снимал верхнюю одежду непослушными, замёрзшими руками, она не могла удержаться от усмешки, рассматривая его кожаные туфли на тонкой подошве. Похоже, что это был их последний день. Выглядели они жалко.

— У вас, случайно, нет зелёного чая? — спросил он, пытаясь быть дружелюбным. Ведь сейчас от решения хозяйки дома зависело, где он будет ночевать: на морозе или в тепле.

Олеся закатила глаза, но молча кивнула, проходя на кухню. Пока она готовила чай, Максим снял пальто, аккуратно повесив его на спинку стула, снял туфли и прошёл вглубь дома в гостиную. За ним на блестящем дубовом паркете оставались мокрые следы от носков.

Он подошёл ближе к камину. Огонь приятно согревал, и на мгновение Максим позволил себе расслабиться, опустившись на удобное кресло с высокой резной спинкой и вытянув ноги к теплу.

— Что у вас случилось? — Олеся появилась в комнате с чайной парой над которой поднимался пар от напитка.

— Машина сломалась прямо на выезде из деревни. Связи нет, метель… — он пожал плечами. — Может быть, у вас есть проводной интернет?

— Кому он в деревне нужен? Вы же всех разогнали со своим курортом! А у меня мобильный сейчас тоже не ловит. Метель на дворе.

— Тогда вы — мой единственный шанс на спасение.

— Не паясничайте, — ответила она сухо, протягивая изящную фарфоровую пару. Почему-то в его словах ей чудилась издёвка.

Максим заметил, как губы девушки слегка дёрнулись в попытке скривиться, но Олеся удержалась.

Мужчина сделал глоток чая, позволив теплу разлиться внутри, и окинул хозяйку взглядом. Без верхней одежды она выглядела ещё моложе, чем он решил при первой встрече. Ей, наверное, было около двадцати пяти лет. В её манере держаться чувствовалась уверенность и совершенно не заметно страха. Всё-таки незнакомец в доме.

— Спасибо, — он благодарил за чай, делая очередной глоток. Горячая жидкость приятно согрела его изнутри. И чай был заварен правильно. Его аромат приятно щекотал обоняние.

Некоторое время они молчали, прислушиваясь к потрескиванию дров в камине.

— Пожалуй, вас нужно во что-то переодеть. С вас натекло, — наконец сказала Олеся. — Но прежде давайте принесём дрова, иначе мы оба замёрзнем до утра.