Глава 12

Валет принес Калеба с Вайолет вовсе не в их квартиру. Дети топтались в небольшой мрачноватой гостиной, а у приоткрытого окна с тяжелыми портьерами стоял молодой человек и играл на скрипке. Вечерний сквозняк шелестел разбросанными по полу газетами, в камине потрескивали поленья, отбрасывая сверкающие искры на темную плитку. От оставленной на столе курительной трубки к потолку поднимался сизый дымок, пахло табаком и мятным чаем.

При виде детей Сыщик вздрогнул и растеряно захлопал желтоватыми, по-кошачьи блеснувшими в полумраке глазами. Спустя миг его бледное лицо вернуло себе прежнюю невозмутимость. Мужчина опустил инструмент, смычок задел струны, и те издали низкий прощальный звук. Калеб отметил дорогую скрипку и профессиональную игру человека. Помятую рубашку с расстегнутым жилетом (одной пуговицы не хватало), всклоченные и давно немытые волосы забавно торчали, придавая узкому лицу мальчишеский вид. Мужчина был явно не старше Джека, возможно, и младше, особенно необычно выглядело то, что он стоял босиком на холодном полу.

— Чего-то подобного я от тебя ждал, — обратился мужчина к кому-то, глядя поверх головы Калеба, а затем переместив быстрый взгляд на Вайолет.

Дети обернулись, но позади них стоял только Валет.

— Вы его видите? — уточнила девочка, с любопытством глядя на незнакомца.

— Нет, — скривился жнец. — Иначе мне жилось бы куда интереснее, но он же не дурак и понимает, что вокруг творится что-то необычное. Вот, привел вас к нему, может, взбодрите его своими историями. Потому что от того типа никакого толку, — и Валет указал на стоящего перед зеркалом призрака.

— Ой! — удивилась Вайолет, глядя на полупрозрачного мужчину в костюме преподавателя. На лацкане его пиджака виднелись следы мела, но больше всего девочку заинтересовала темнеющая рана на затылке. «Видимо бедняге не повезло».

— Что это с ним? И почему он здесь, а не в Корпсгрэйве?

Жнец хотел было ответить, но их прервал мужчина.

— Так я и думал, — он убрал инструмент в футляр и плеснул в пиалу остывший чай. Сделал глоток и, поморщившись, позвонил в колокольчик.

— Помои, — он скривился и отошел к окну, выплеснув содержимое на улицу.

Случись подобный казус днем — и джентльмену бы не поздоровилось, на порог дома мог заявиться полицейский и отчитать нерадивого гражданина, вздумавшего хулиганить: «Это Бейкер стрит, а не Ист-Энд».

Но на звон колокольчика никто не явился. Вайолет подняла взгляд на часы — без четверти двенадцать. В такой час спали не только дети, но и слуги.

Мужчина тяжело вздохнул:

— Время, оно играет против меня, — оставив пиалу на подоконнике и вытерев мокрые пальцы о штанину, он подошел к креслу и медленно опустился на мягкие подушки. Его тонкие пальцы слегка дрожали, а дыхание свистело как у человека, пробежавшего большое расстояние. Неужели несколько шагов так его утомили?

— Итак, кого вы сейчас видите в этой комнате? — спросил мужчина, глядя на детей ленивым взглядом. — И не отпирайтесь, я знаю, что вы его видите, слышите и можете говорить, я не слепой или глухонемой. Вот уже который месяц Он следует за мной тенью, правда, я не могу понять его причин, но может быть вы объясните?

Калеб молчал. Вайолет же с невозмутимым видом подошла к джентльмену и, сев напротив, начала:

— Вы не сошли сума.

Мужчина усмехнулся:

— О! В этом я ни на миг не сомневаюсь, даже под очередной дозой.

Девочка нахмурилась, не понимая, о какой дозе идет речь:

— Я… — но ее прервал Калеб.

— Я не уверен, сэр, что мы имеем право распространяться о некоторых сведениях, — подражая интонации отца, сказал он, и мужчина враз посерьезнел, приосанился, с интересом глядя на него.

— В таком случае не распространяйтесь, я спросил лишь об одном и хотел бы получить ответ.

Валет оказался за спинкой его кресла и помахал рукой перед глазами Сыщика:

— Он не видит меня и от того бесится, особенно, сейчас, когда под наркотиком, больной ублюдок, — проворчал жнец.

— Тогда зачем вы его мучаете? — не поняла Вайолет. Как истинная леди, она проигнорировала бранные слова, сделав вид, что Валет их не произносил.

— Это я-то мучаю?! — возмутился жнец и страдальчески воздел руки к потолку. — Да я себя не жалею, лишь бы развлечь этого тюфяка, он черт знает сколько времени торчит в своем бардаке и никуда не хочет вылезать, а я изнываю от тоски. Хоть бы какое-нибудь дельце ему подкинуть, поэтому и привел вас! У сыщиков мозги начинают деревенеть от безделья, вон и этот, — он указал на призрака. — Бесполезный сгусток эктоплазмы, будь он неладен, зря только забрал его душу.

— Кроме нас, здесь есть призрак и жнец, — решился Калеб, и лицо мужчины озарила улыбка.

— Я так и знал! — он вскочил с кресла и, задев рукой столик, опрокинул чайник на ковер. К счастью тот не разбился, но оставил вокруг себя кашицу из чайных листьев и темное влажное пятно.

— Как жаль, что я их не вижу, — настроение джентльмена поменялось за секунду, и от радостной улыбки не осталось и следа, его взгляд вновь потускнел, уголки губ опустились. Раскурив трубку, он скрыл лицо густым дымом, и оно стало походить на маску покойника. — Так что там за призрак и где он?

— У зеркала, — прошептала Вайолет, подхватив с пола газетку и стала обмахиваться, отгоняя удушливый дым.

— Ох, прошу прощения, — спохватился Сыщик и распахнул окно его настежь. Комнату наполнил свежий воздух, огонь всколыхнулся, но был остановлен каминной решеткой.

Чайник вернулся на столик, газеты быстро убрали, и когда относительный порядок был наведен, мужчина закрыл створки, отсекая ночной холод.

— Я привык иметь дело с более… взрослыми клиентами, — смущенно отметил Сыщик, рыская по ковру в поисках пуговицы, но Вайолет заметила ее раньше. Та поблескивала у ножки столика, и девочка ловко вытащила предмет, преподнеся мужчине. «Какой забавный джентльмен».

— Благодарю, — Сыщик забрал находку, но, покрутив в руке и осознав, что для починки жилета необходимы нити, спрятал пуговицу в кармашек. Пригладив волосы и похлопав себя по щекам, он подошел к зеркалу и провел по нему рукой, оставив на поверхности следы пальцев.

— Никого, как я и думал.

Стоило Калебу встретиться с призраком взглядом, как тот словно ожил и накинулся на мальчика, проникнув в его сознание и заставив содрогнуться.

Калеб ощутил тупую боль в затылке, услышал треск собственной расколотой черепушки. Он лежал на полу небольшой комнатушки, на столе громоздились всевозможные колбы и, стопки книг, пахло химикатами. В дверях замерла фигура в темном плаще, скрытая шляпой, но Калебу удалось разглядеть профиль, в руках незнакомец сжимал тяжелую дубинку, чей кончик алел от крови. Убийца скрылся, видение померкло.

Калеб лежал на узком диване, лба касалось влажное, пропахшее мятой полотенце. Вайолет хлопотала над ним, а рядом сидел Сыщик и мерил пульс.

— Приходит в норму, ох, и напугали вы нас, юноша.

— Такое случается, господин Сыщик, это все видения, — пояснила Вайолет и помогла брату выпить горячего чаю. — Калеб — медиум, он может общаться с призраками, а я пока что мала для этого.

— Тогда все ясно, я прочел множество газетных заметок и книг на эту тему, но пока что не доводилось видеть подобное воочию, — Сыщик понимающе кивнул. — Всегда интересно узнавать нечто новое, особенно, потустороннее.

Калеб удивлено захлопал глазами. Сколько же он был без сознания? Его первое видение! Тесная связь с призраком оставила после себя неприятное ощущение липкости, заставив поморщиться. Он попытался встать, но Сыщик удержал за плечо, не позволив:

— Пока что лежите.

— Где он? — прохрипел Калеб.

— Если ты про призрака, то Валет забрал его и ушел жутко довольным, — поделилась Вайолет и, обняв брата, поцеловала в щеку. — Я так волновалась за тебя, — она машинально коснулась горла.

Калеб погладил ее по щеке и вытащил из кармана медальон:

— Думал, если ты… если тебя, — он запнулся.

Вайолет смахнула слезу и взяла украшение:

— Смог бы меня найти.

Калеб кивнул и сжал ее руку с медальоном. Украшение щелкнуло, и на колени Вайолет выпала крохотная записка.

Сыщик ловко схватил клочок и бросился к столу. Взяв пинцет, он развернул бумажку и под светом лампы внимательно ознакомился с содержимым. Стихотворные строки слишком знакомого подчерка заставили его взглянуть на детей под другим углом.

— После призраков и бродящего за мной по пятам жнеца я готов поверить во что угодно, но ведь ваши тела нашли обгоревшими, — недоверчиво пробормотал он.

— Откуда вы знаете? — Вайолет переводила взгляд с раскрытого медальона на Сыщика. На миг ей стало страшно, но брат успокаивающе сжал руку.

— Это мы должны спросить, откуда вы знаете, что произошло с нашим домом и, родителями, и что это за тайное послание?

Сыщик несколько растерялся от напора мальчика чьи глаза, черты лица и даже голос очень напоминали Бенджамина Рестлесса.

— Мне срочно необходимо поесть и привести себя в порядок, боюсь, все же придется потревожить квартирную хозяйку, а вы посидите здесь, но никуда не уходите, — затараторил Сыщик и быстро покинул комнату, прогрохотав шагами на ступеньках.

— Странный он какой-то, дерганый, — шепнула Вайолет.

— Не то слово, — Калеб подошел к столу и взял послание. — Вайолет, иди сюда, — он держал стихотворение, написанное отцовской рукой.

Вайолет вгляделась в буквы и зачитала вслух:

— «Орел летает в небе — ручеек журчит.

Лягушка скачет быстро — болото впереди.

Хитрый лис-охотник крадется по глуши.

Ветер треплет крону над филином в тени

Плывет в реке бутылка, по Темзе, прямо в сеть.

И бьется в ней рыбешка — не вырвется уже.

Взлетел Турдус на крест и мигом увидал,

Как тень легла на дом, где все всегда молчат.

И в третий день прощенья разносит вести тот,

Чье имя словно Брос.

В час Клавдия сойдутся, дабы вершить свой суд,

И мир падет пред гидрой, если не изрубить ее.

И двери закрывает, да молча наблюдает — ключник,

А рядом с ним и верный пес Халим».

Девочка тяжело вздохнула.

— Очередная загадка. А что тот призрак, который стоял у зеркала, тебе показал?

Калеб внимательно перечитал стих, стараясь запомнить каждую строку.

— Свою смерть. Мне кажется, он был каким-то ученым — на столе я видел колбы, беднягу треснули дубинкой по затылку, раскроив череп.

Вайолет поморщилась:

— Лицо убийцы ты не видел?

Калеб нахмурился:

— Он стоял в профиль, но при желании его можно изобразить.

— Вот и сделайте, будьте так любезны, — вторгся в разговор Сыщик. Он стоял с подносом бутербродов и тарелкой овсяного печенья. — Уже поздно, думаю, мы обойдемся легким перекусом, вы не возражаете? Правда, чай теплый…

Троица устроилась у камина, приготовившись к длительной беседе. И пока Сыщик рассказывал о знакомстве с их отцом, Калеб успел зарисовать портрет убийцы и узнать, кем же был тот призрак: румынским ученым, чей препарат Сыщик испытывал на себе. Хотя это оказалось не самым важным открытием, по сравнению со стихотворением.

— Значит, вы тоже не верите в случайный пожар? — спросила Вайолет.

— Конечно же, нет, только глупец в это поверит, юная леди, — Сыщик с раздражением отмахнулся от версии Скотленд-Ярда. — Эти ленивцы ничего не хотят делать, для них пошевелить извилинами уже титанический труд, поэтому при самых тяжелых и запутанных делах они втайне от начальства бегут ко мне. Простофили и зазнайки! — он взял профиль убийцы и стал внимательно его рассматривать. — Да у вас талант, юноша.

— И не только в этом, — не без гордости согласилась Вайолет. — Ох, я совсем забыла о Джеке? — встрепенулась она. — Как он там? Должно быть, жутко переживает за нас, ведь Валет перенес нас сюда, а не домой.

Калеб проигнорировал ее слова. Сейчас ему было важнее докопаться до истины, почему отец вложил стихотворение в медальон сестры. Неужели именно об этом говорила матушка. Та самая разгадка?!

— Знакомый профиль, — отметил Сыщик. — Я встречался с этим джентльменом, по профессии он наемник, но что ему понадобилось от румына… Это явно не обычное ограбление ради нескольких фунтов, старина профессор не был слишком богат, да и его эксперимент… разве что только ради него, почему бы и нет? — бормотал Сыщик, разговаривая с самим собой.

— Кхм, — прервал его Калеб.

— Еще чаю?

— Нет, сэр. Давайте сосредоточимся на стихотворении. По вашему рассказу отец занимался шифрованием важной информации, значит, это одна из его работ.

— Его последняя и самая важная работа, если быть точным, — поправил Сыщик, решив вернуться к портрету наемника позже. — Но нам понадобится время, чтобы понять, кто эти люди, хотя некоторых из них я уже знаю.

— Люди? Но здесь ведь про животных, — вклинилась в беседу Вайолет, ей не нравилось чувствовать себя третьей лишней, а события в доме Батори затмила встреча с призраком и история об отце. Джек остался, чтобы разобраться с мадам, и представлялся девочке благородным рыцарем, с его появлением все должно наладиться. Вайолет свято верила в непогрешимость Джека. Он-то разберется с тем мужланом, вздумавшим на нее напасть, а заодно и с коварной мадам Батори. Теперь-то Вайолет понимала, что все это подстроено, мадам явно не интересовала ее история.

— Вайолет, почему ты плачешь? — спросил Калеб и сжал плечо сестры.

Девочка шмыгнула носом и коснулась мокрых щек, даже не заметив, как те увлажнились слезами:

— Вокруг одно вранье, — процедила она. — Мадам Батори солгала, сказав, что ей интересно узнать, как мы оказались в Корпсгрэйве. Тот мужчина в дурацкой маске говорил, что не тронет меня, отец с мамой умерли и ничего нам не оставили, кроме какой-то подсказки — все врут! — она топнула ножкой. — Почему они сразу все нам не рассказать, пока были живы? Тогда мы бы знали, что нас ждет, как жить дальше!

Калеб молча смотрел в пол, мысленно соглашаясь с каждым словом. Ему не хотелось плакать, а наоборот, взять и разбить что-нибудь. Стой отец перед ним, Калеб бы накричал на него, спросил, почему тот доверился какому-то сыщику, а не родному сыну. Эта секретность возмущала мальчика.

Сыщик же спокойно пил чай и вчитывался в стихотворные строки, полностью абстрагировавшись от шума. Он не мог увидеть возникшую за спиной тень, как из нее, словно из двери, вышел человек в черном, и дети сразу же притихли при виде опекуна.

— Валету от меня достанется: вместо того чтобы приглядеть за вами, он привел вас к своему Сыщику, — прошелестел Жнец, опустившись перед Вайолет на колени и утерев слезы с ее разгневанной мордашки. — Не плачь — с мадам покончено, а Джек скоро будет дома.

— Я плачу вовсе не из-за какой-то мадам, — фыркнула Вайолет и прильнула к руке Жнеца.

— Только не говорите, что Он вернулся, — Сыщик смотрел, как девочка ластится к кому-то невидимому. Калеб тоже смотрел в ту сторону.

— Это другой, — пояснил мальчик.

— В таком случае Он не хочет мне что-нибудь объяснить? Почему его коллега преследует меня, и откуда в моей квартире взялся призрак?

— Как неучтиво, — согласился Жнец и в мгновение ока предстал перед Сыщиком. — Приветствую, — он склонил голову и протянул немного удивившемуся джентльмену руку, тот, помедлив, пожал ее, чувствуя плотность и холод, исходящий от ладони в перчатке.

— Мой коллега заигрался с вами в прятки, — добавил Жнец.

— Видимо, это судьба, — пробормотал Сыщик.

— Не хочу вас расстраивать, но всего лишь тоска одного жнеца. Что до призрака, то он уже в положенном месте и более не станет вам докучать.

— Признаюсь, я не особо обращал на него внимание, правда, в течение нескольких дней на моем зеркале почему-то постоянно появлялись химические формулы, написанные помадой. Не представляю, как призрак до нее добрался, — его ничуть не удивило, что он спокойно общается со Смертью или одним из ее помощников.

— Но почему же ваш коллега ни разу не появился передо мной во плоти?

— Боялся испортить слежку, он очень увлекся вашей незаурядной личностью и старается заполучить вашу душу, — Жнец доброжелательно улыбнулся, словно сделал комплимент.

Сыщик скептично изогнул бровь:

— Хм. Я должен быть польщен.

— Мы так и не приблизились к разгадке, — шепнула Вайолет брату, подавив зевок, что не укрылось от взгляда Жнеца.