5 Ирина

Чем ближе время к назначенной встрече, тем не уютнее я себя чувствовала. Я трижды проверила, не покакала ли Тая. Разложила смесь, приготовила бутылочку и завернула ее в полотенце, чтобы не остыла.

Пришла тетя Фира, которая согласилась мне помочь. А ноги все больше наливались слабостью. Было страшно идти и узнавать, что мне подготовила судьба.

Так я трусишка. Что скажешь. Привыкла прятаться по углах. И вот сейчас меня будто против воли вытаскивали на свет. Куда-то туда, где глубоко и плавают акулы.

Но все же нежелание опоздать сыграло свою роль, и я выбежала из дома, оставив младенца с тетей. Села, не раздумывая на трамвай, и боролась с желанием выскочить на следующей остановке и побежать к морю.

Но я приехала к нотариусу Фицману. Офис нашла быстро, он был недалеко от железнодорожного вокзала, ожидаемо на Еврейской улице. Где еще быть еврейскому юристу, как не там? Стремительно, чтобы не передумать толкнула входную дверь, и прошла мимо приветливого секретаря к приоткрытой двери, где раздавались тихие голоса.

Не знаю, что я ожидала увидеть, возможно, кучу наследников, но сильно растерялась, когда поняла, что кроме меня здесь только один человек.

Он сидел за полукруглым столом спиной ко мне, и лицом к Юрию Фицману. Первое, что я увидела, это чернявый затылок, с короткими волосами, и полоску загорелой кожи на шее.

А потом он повернулся на шум. И я смутилась еще сильнее. Наследник Модеста Валерьяновича был красивым. Пожалуй, без преувеличения, одним из самых красивых мужчин, что я видела. Высокий лоб под зачесанною набок челкой, почти ровный, только с едва заметной характерной горбинкой нос, брови в разлет, карие, словно кофе с медом глаза. Мужчина улыбнулся, демонстрируя сногсшибательно привлекательные ямочки на щеках, но улыбка в тот же миг угасла, как только он понял, кто пришел.

Губы, красивые, неприязненно сжались, от чего ямка на подбородке стала более заметной.

- Ты опоздала, — бросил мне он и развернулся снова спиной.

- Садитесь, Ирина Александровна, — засуетился Фицман, вставая, чтобы поздороваться со мной. Указал на стульчик справа от себя. Подарил мне ободряющую улыбку, за что я ему была благодарна. - Что же начнем.

- А что больше никого не будет? - вырвалось у меня, когда я поняла, что на весь большой кабинет с дорогой мебелью и удобными креслами нас с незнакомцем только двое.

- Эта часть завещания касается только вас и Марка Борисовича, — нотариус прошелся к двери кабинета и плотно ее закрыл. Я тем временем под злым взглядом того самого Марка Борисовича расстегнула куртку и размотала большой шарф. Стянула с волос шапку. И замерла, делая вид, что Марк меня не интересует.

Зато мужчину я интересовала и еще как. Время от времени он бросал на меня такие взгляды, что я должна была от них превратиться в гранитную статую. Из чего такая нелюбовь? Но и я к нему не могла испытывать приятных чувств.

Чем больше он разглядывал меня, тем больше мне хотелось ему сказать: «Не смотри!».

Удручающую паузу прервал нотариус, громко хлопнувший дверцами металлического сейфа.

- Прежде чем я зачитаю волю своего друга, я вручу вам его письма. У вас будет возможность с ними ознакомиться, но после прочтения завещания, — пояснил Юрий Юрьевич, и протянул мне конверт, где почерком дяди Мони было написано «Ирке».

Я держала в руках бумажное послание, а ощущение было таким, будто старик стоит рядом и зыркает на меня недовольно. Но при этом я хорошо знаю, что все его неудовольствие и строгость напускные, и на самом деле он так выражает свою привязанность. Он был странным и немножко грубоватым мужчиной, но сердце у него было добрым.

- Итак. Я, Иванов Модест Валерьянович, завещаю своему племяннику, Нейману Марку Борисовичу и Вольной Ирине Александровне свой дом по адресу город Одесса, Французский бульвар, двадцать три, в доле одна вторая каждому, сбережения в Raiffeisen группе в доле одна вторая каждому, — начал монотонно читать Фицман, и Марк немного подался вперед вслушиваясь. Я сделала так же, но услышанное не укладывалось в моей голове. - По состоянию на день открытия наследства, согласно нотариальному запросу, размер вкладов наследодателя составляет три миллиона двести тысяч сорок семь евро.

Дальше речь шла о каких-то акциях, заводах и пароходах, но у меня сложилось впечатление, что в уши набили ваты. Так шумела кровь. Пол дома мне, дофигальон денег мне - это какая-то ошибка! Во-первых, откуда у скромного дяди Мони такие деньги? Во-вторых, это очевидно розыгрыш, злая шутка старика.

Вот только ни нотариус, ни Нейман не выглядели веселыми. Один - собранный и серьезный. Второй - злой.

- И, конечно, получить все вышеперечисленное они смогут с одним условием, — продолжил читать Юрий Юрьевич. - И Марк Нейман и Ирина Вольная должны прожить со дня, следующего за днем провозглашения завещания, четыре месяца в моем доме в Одессе. В случае, если кто-то из них самовольно сменит место жительства, доля имущества отойдет другому. В случае, если оба покинут определенное место жительства, имущество отойдет в полном составе государству...

Марк вскочил с места, и тут же сел.

- Он не мог в здравом уме написать такое!

- Модест Валерьянович пришел сюда своими ногами и никаких признаков психического расстройства не проявлял, более того, принес справку от психиатра, Романа Каца, ваша мать должна его знать, о том, что на день подписи завещания психическими расстройствами не страдает, — нотариус позволил себе снисходительную улыбку. - Советую прочитать письма, чтобы прояснить себе ситуацию. У вас есть полчаса, потом жду снова здесь, для разъяснения формальностей, связанных с выполнением такого необычного распоряжения.

- Это все - ты подстроила! - гаркнул в мою сторону Марк, угрожающе тряхнув письмом от старика как оружием. Я не удержалась и фыркнула в ответ. Чувство реальности покинуло меня, прихватив с собой тоску и страх, поэтому теперь реакция красавчика меня просто смешила.

Марк только выше задрал подбородок и вышел из кабинета, едва не грохнув дверью.