Глава 12 Чем больше тайн, тем жизнь сложней. Часть 1

Рыська, не находя себе места, заметалась по кухне. Рози засуетилась, оглаживая платье да причёску подправляя. Потом и ко мне бросилась в попытке навести хоть какое-нибудь подобие порядка на голове. Тем временем и Клавдия отмерла:

− Что ж делать-то… − взглянула она на меня.

И вот что ей тут скажешь?

− Накормить, напоить, − пожимаю плечами. И перевожу взгляд на оторопело взирающую на меня маму. − Идите к себе, − говорю. − Я потом всё объясню.

Та кивает послушно, встаёт и уходит с малышами. Что в её бедной головушке сейчас творится, только ей да богам ведомо.

− Лорем, встречай гостей, я покамест на стол соберу, − подала голос крутящаяся возле печи Клавдия.

«Хозяин» поднялся нехотя, да и вышел на крыльцо. Рози тоже выскользнула из кухни. А я сижу, голову ломаю − чего от этого визитёра ждать? Раньше оно как-то попроще было. Только и надо было как-то с мамой и Ренаром объясниться. Правды даже половины не прозвучало бы, пусть и неприятно врать, но пока что без этого никак не обойтись. Теперь же всё куда сложнее. С Ренаром полная непонятка − какая муха его укусила? А мама лишнее узнала, теперь о многом придётся правду говорить.

И на душе как-то странно. Вроде столько событий произошло. А у меня внутри ликование от одной только мысли, что Артемилиан здесь. Значит − волновался, думал, не забыл… Вот только после всего, что между мной и Ренаром-то было… Я ж ныне товар мало того, что полежалый, ведь почитай двадцать годков, так ещё и порченый. И так горько от этой мысли становится, что комок в горле застревает, а на глазах слёзы непрошенные проступают.

− Вы о матушке позаботьтесь, − обращаюсь к колдующей возле стола Клавдии. − Она ж ничего не знает ни о Даниэле, ни о её положении…

− Иная правда как шило в мешке, − замерев на миг, отвечает женщина, − её не утаишь. Но ты не беспокойся, девонька, я тут управлюсь, а тебе и своих бед хватает. Полной ложкой хлебаешь.

Вроде ничего такого уж многообещающего и не сказала она, а с души отлегло. Хоть за маму с малышами теперь спокойна буду. А сама тем временем вслушиваюсь с замиранием сердца в доносящиеся снаружи голоса. И так боязно в ожидании встречи, и так хочется поскорее увидеть… Вот и что на меня нашло?

− Чай сердечко твоё разрывается? − приметила глазастая хозяюшка. − Тяжко, тяжко пришлось тебе, девонька. Данька-то хорошая, да ветреная. Каково тебе в её шкуру-то влезть, и себя не потерять…

Она что-то говорила ещё, только ясно было − ответа не ждёт, просто мыслит вслух. Правильно мыслит, как ни крути. А у меня перед мысленным взором все наши прежние встречи с Артемилианом проскользнуть успели. Эмоции противоречивые душу разрывают, и образ Ренара всё время перед глазами стоит, словно пытается собой императора застить.

Вот уж и шаги послышались. По этикету-то должно мне выйти навстречу, да как-то забылось всё вмиг. Встала, шага сделать не успела, как очутилась в мужских объятиях. Сердце остановилось, то ли от неожиданности, то ли от внезапно нахлынувших чувств. А моего лба коснулись его губы. И столько нежности, столько былого беспокойства в этом нехитром поцелуе выплеснулось.

− Куда ж ты пропала… − склонившись к самому уху шепчет.

Тем временем откуда-то послышались голоса, и объятия растаяли, словно морок. Поднимаю робко глаза. Вот и куда что делось? Или и не было ничего да привиделось? Император стоит − серьёзный и непоколебимый как скала. Однако тело до сих пор ощущает прикосновение его рук, а на лбу одновременно холодит и словно жарким пламенем горит то место, где он запечатлел свой поцелуй. Прямо как тогда, в замке, когда он мне руку поцеловал… В тот день мне до-о-олго не удавалось избавиться от будоражившего душу и жутко смущавшего ощущения.

А я всё смотрю в эти, вновь ставшие холодными словно лёд, голубые глаза. М-да уж, не понятно: вот и чего от него ожидать? Переменчив, как погода по весне. То кажется мягким и обходительным, то дерзким и излишне давящим на окружающих тираном, то вот таким − холодным и неприступным, словно скала. Не человек, а загадка ходячая.

Вид у него, впрочем, усталый, на щеках темнеет щетина, довольно простого кроя камзол местами испачкан. Хотя… его эти мелочи, судя по всему, ничуть не смущают. Даже не верится, что вот этот, стоящий напротив мужчина, и тот изысканный франт, каким он виделся мне при дворе − один и тот же человек.

− Ваше высочество, − поклонился первый из вошедших мужчин. − Ну и погоняли же вы нас по лесам и болотам. Словно не за принцессой, а за зверем диким по следу шли.

− Ваше императорское величество, − наконец-то пришедшая в себя Клавдия изобразила слабое подобие реверанса. − Присаживайтесь, гости дорогие. Вот здесь, − она легонечко так, одной рукой, отодвинула невесть откуда взявшееся весьма габаритное кресло во главе стола. «Магия, не иначе» − подумала я. А Клавдия всё ворковала: − Устали, небось, с дороги-то дальней…

− Не чинитесь так, хозяюшка, − неожиданно мягким тоном прервал её император. − Здесь никто того не услышит, а мне порой и отдохнуть от всей этой лебезы ой как хочется.

Я удивлённо взглянула на садящегося в кресло мужчину. Надо же, он, оказывается, тоже не рад своему изысканно-ядовитому обществу! Вот уж не подумала бы. Что-то дальше будет, интересно?

А дальше просторную кухню, одновременно использующуюся как столовую, заполонили незнакомые мне мужчины. Помещение наполнилось гомоном, и что странно − присутствие императора их не слишком-то смущало. Да он и сам как-то по-простому присоединился к всеобщему гвалту, нет-нет да вставляя какую-нибудь шутку, поддевая и подзадоривая сидящих за столом мужчин. Это был какой-то новый император, таким я его ещё не видела. И именно таким он мне нравился. Вот только внимания на меня не обращал, и это было даже обидно.

− Перестань глазеть, − для пущей доходчивости наступив мне на ногу под столом, прошипела герцогиня. − Все они приближённые и доверенные Артемилиана, − шёпотом пояснила она, и добавила: − Не стоит становиться посмешищем в их глазах.

После её слов я честно попыталась смотреть куда угодно, лишь бы не на него. Да какое там! Глаза сами, против моей воли, стремились зацепить хотя бы кончики его пальцев, тянущиеся к очередному блюду. И когда это всё же происходило, всё моё существо окутывало странное ощущение некой тайной причастности, словно мы тайком от всех соприкоснулись, и даже дрожь по телу пробегала в ответ на это вымышленное действо.

Странные он рождал во мне чувства. Противоречивые. С Ренаром всё было гораздо проще. До сегодняшнего дня… В какой-то момент поняла, что ревность ушла, и я стала относиться к нему как другу, ну или брату. И то, что недавно произошло, ни в какие рамки не лезет. Кто мы теперь друг другу? Почему он повёл себя таким образом там, в спальне? Этот уход с хлопаньем дверями, язвительное «ваше высочество» перед моей мамой…

Мой взгляд вновь замер на лице императора. Забыв о напутствиях Рози и приличиях, я наблюдала за его губами. Чётко очерченные, они порой казались жёсткими, порой мягкими и чувственными. Вот и сейчас он то открыто улыбался, то ехидно кривил кончики губ, отчего к крыльям носа пролегали глубокие, но не портящие его облик складочки. И вот вновь по ним скользнула улыбка, и они что-то произнесли, замерли в ожидания ответа, вновь что-то сказали…

И только после весьма болезненного тычка в бок до меня дошло, что император уже не в первый раз обращается ко мне. Сты-ы-ыдно-то ка-а-ак…

− Простите, ваше имп…

− Даниэла, прекрати! − тут же взвился он. − Просил же без титулов обойтись в кои-то веки. Так ты мне ответишь? − воззрился на меня Артемилиан, а я совсем растерялась − «отвечу на что?»

− Простите, я задумалась и…

− Прости, Даниэла. Прости, − произнёс он, чем окончательно сбил меня с толку.

− За что? − не поняла я, а этот… этот… слов у меня на него нет! − Знаете ли, я слишком устала и хотела бы отдохнуть, − выскакивая из-за стола, выпалила я, не без удовольствия замечая, как смешинки в его глазах сменяются растерянностью.