Глава 5

Этой ночью я решаю не ложиться до его прихода. Еще не поздно передумать, пойти на попятную и выяснить все с помощью простого человеческого разговора. Как нормальные взрослые люди. А еще лучше просто взять и наладить отношения. В измене он мне все равно не признается. Фотографии из офиса детектива я с собой не прихватил. Остается только закрыть на все глаза и доказать, что я лучше мужика в синих трусах, двух блондинок и того бородача. Дать ему то, что он ищет на стороне. Превратить его жизнь в настоящий рай.

И я приступаю к делу. Оформляю спальню на манер дешевой порнушки, напяливаю самые яркие трусы и кое-что из набора для ролевых игр. Раньше мы нередко шалили до утра, используя самый разный реквизит, теперь же я стал скучным. Больно признавать, но все именно так. Не хватает драйва, экспериментов и легкости.

Именно этим я его однажды и зацепил. Первый комплимент, который я услышал от Мэйсона, звучал так:

- Ты такой легкий.

И я запомнил его, потому что он же был последним.

И вот я лежу на нашей кровати, расставив ноги в стороны, и силюсь подумать о чем-нибудь приятном. Вокруг раскиданы разноцветные презервативы, на тумбочке у кровати ароматные свечи и несколько бутыльков со смазкой самых разных видов. На маленькой, подвешенной к самому потолку плазме гей-порно фильм без звука, а в колонках, подключенных к ноутбуку тихая романтическая музыка. И время идет.

Сначала проходит полчаса, потом еще пятнадцать минут, а после каждая секунда растягивается до бесконечности. Глаза слипаются, и треск ключа в двери я слышу уже сквозь сон и даже не уверен, что действительно слышу именно его. Затем крепкие руки моего любимого двигают меня на край кровати. Презервативы отправляются в тумбочку, затухают свечи. Я просыпаюсь окончательно от легкого шлепка по заднице, и вижу краем глаза, как гаснет экран телевизора.

- Я тебя люблю, - говорю я Мэйсону, устроившемуся за моей спиной. Он чмокает меня в щеку и отворачивается. А я спрашиваю:

- Если я вдруг исчезну, ты будешь скучать по мне?

- Ты куда-то собрался? – удивляется Мэйсон.

- Нет, просто. Если вдруг меня кто-нибудь украдет, что ты сделаешь?

Мэйсон обнимает меня сзади и говорит:

- Если тебе кто-то угрожает, скажи, я ему глотку наизнанку выверну.

Я поворачиваю голову, смотрю в его восхитительно блестящие в ночи голубые глаза, контрастирующие со смуглой кожей и темными волосами и спрашиваю:

- Ты мне изменяешь?

- Нет, конечно, - отвечает он. – Я уже говорил.

И я снова отворачиваюсь, закрываю глаза и делаю вид, что сплю. Наверное, будет лучше, если мы просто расстанемся.

С утра я почти бодр, почти идеально красив и почти способен делать вид, что счастлив. Самое главное в моей работе дать завистникам повод завидовать, потому на задворках реалити-шоу я всем рассказываю, что не выспался из-за слишком бурной ночи, а вовсе не от того, что моя личная жизнь с треском и свистом разлетается на кусочки. Милая гримерша Камилла помогает мне стать еще идеальнее, а после я полчаса под пристальным взглядом камер опускаю самыми обидными выражениями образ простушки из Айдахо, так рвавшейся за своей минутой славы. Сейчас мы вместе с парой коллег доведем ее до слез, а потом превратим в светскую львицу всем на зависть. Ерунда. Нет в мире женщины, которую нельзя сделать красивой, есть недостаток финансирования и отсутствие вкуса.

После съемок меня ждет шоппинг с главной звездой нового эротического триллера, готовящейся к выходу на красную дорожку, а потом я еду разбираться с парикмахером Катрин, натворившим на ее голове «этот ужас». Под фразой «этот ужас» имеется в виду немного не тот оттенок персикового на волосах. Ерунда, я ее за пять минут перекрашу, после чего поеду к Луизе, сказать, что не стану ввязываться в сомнительные авантюры и закажу столик в ресторане, чтобы в спокойной обстановке, не терпящей скандалов, объясниться с Мэйсоном.

План прост и ясен. Часов до восьми я должен успеть, но где-то по дороге к Луизе вдруг случается непредвиденное. Я наезжаю на открытый люк, теряю колесо и два часа реву, уткнувшись носом в руль, потому что все еще не готов расстаться с прошлым. А когда автомеханик приезжает, понимаю, что не в состоянии снова сесть за руль, вызываю водителя и он привозит меня в дом, где Мэйсона опять нет.

Я звоню ему. Обычно я так не делаю, но сейчас просто не могу удержаться. В моей руке крепкий алкогольный коктейль, которым я запиваю довольно мощное успокоительное и на всякий случай держу службу спасения на быстром наборе.

Мэйсон берет трубку не сразу. Мне приходится дважды перезванивать и дважды слушать автоответчик. Сначала я сбрасываю, но потом все-таки оставляю голосовое сообщение. Я говорю, сочась ядом и ненавистью, потому что второй коктейль явно лишний. С моей диетой столько пить нельзя. Диетолог предупреждал. Алкоголь впитывается в кровь быстрее, если вес небольшой. А вес у меня ровно такой, какой должен быть с моим телосложением, ростом и нагрузками.

- Если ты сейчас же не явишься домой, я соберу все твои вещи и вышвырну в окно. Я разобью твою гребанную плазму и сожгу игровую приставку. Ты мерзавец, Мэйсон. Ты лжец и предатель. Вытаскивай свой член из его задницы и тащи сюда, или между нами все закончится прямо сейчас!

Я сбрасываю звонок и еще долго не могу унять сердечный бой. Кажется, вот-вот случится инфаркт. Но хуже всего то, что мне опять хочется плакать. И когда Мэйсон прослушает сообщение и приедет сюда, весь такой идеаьный, накаченный, загорелый и красивый, как греческий Бог, я буду выглядеть жалкой зареванной мочалкой с размазанными по лицу соплями. Ну уж нет.

Еще таблетка успокоительного, еще коктейль и громкая музыка. Я забираюсь на кухонный стол и принимаюсь отжигать, чтобы не дать телу расслабиться. Танцую, как в клубе много лет назад, откуда я практически не вылезал всю свою юность. Громко подпеваю и убеждаю себя, что у меня просто прекрасное настроение. И вдруг координация подводит. Нога зацепляется за ногу, и я с размаху шлепаюсь на кафельный пол. Тело вспыхивает болью. Я валяюсь, как разбитая ваза, и пытаюсь понять, где повреждений больше, в колене или в носу. И с ужасом чувствую вкус крови. Определенно нос пострадал больше.

Хромая, я добираюсь до ванной, оглядываю масштабы повреждений и с ужасом понимаю, что утром под глазами будут синяки. Нос распух, и кровища льется ручьем. А вслед за ней опять предательские слезы. Только бы не перелом. Нет в жизни большего несчастья, чем слишком большой да еще и кривой нос! Это сразу ринопластика, которая выбьет меня из рабочего графика на долгие недели, а то и месяцы. Кошмар!

И вот я стою в ванной перед зеркалом, прижимаю к лицу мокрое полотенце, рыдаю, как девчонка и слышу, как на парковку дома заруливает его тачка. Чувство собственного достоинства больно пинает под зад, и я понимаю, что несчастен в наших отношениях только я. Мэйсона все наверняка устраивает. Зря я за него переживаю. Он только что радовался жизни, и это первый раз, когда я ему помешал.

Я слушаю, как он открывает дверь ключом, как проходит в гостиную и кричит:

- Зайка, ты чего сегодня такой смурной?

И понимаю, что люблю его до ужаса самой страшной любовью на земле. Безответной.