Глава 6

- Проваливай! – ору я противным гнусавым голосом. В глазах предательски двоится, и я не могу понять, виной тому алкоголь или пульсирующая боль в переносице. – Забирай свои шмотки и вали! Все кончено!

Мэйсон подбегает к ванной, заглядывает внутрь и расплывается в очаровательной улыбке.

- Вот ты где, зай… - затем лицо его вытягивается, брови сходятся над переносицей и в глазах загорается гневный огонь. – Кто это сделал?

Сердце щемит. Да, он такой. Защитник.

- Ты это со мной сделал, - говорю я. – Все из-за тебя.

- Не надо так, я к тебе ни разу не прикасался, - хмурится Мэйсон.

- В том и дело, - бросаю я и отворачиваюсь. Смачиваю полотенце холодной водой и снова прижимаю к разбитому носу. Кровь вроде перестала, и появилась надежда, что все обойдется.

- О-о-о, - тянет Мэйсон, - кто-то соскучился по папочке?

Он пристраивается сзади, обнимает меня за талию и крепко прижимает к себе. Дыхание перехватывает. В его сильных руках я чувствую себя желанным и невероятно сексуальным. Кажется, все эти бесконечные косметические процедуры и часы, проведенные в спортзале, не пропадают даром, когда он так близко, и сквозь брюки ощущается напряжение в его теле.

- Я тоже скучал, зайка. Ты так много работаешь в последнее время. Я прихожу домой, а ты уже спишь.

- Почему не будишь меня? – спрашиваю я, невольно растекаясь в его объятьях.

- Я же тоже устаю, - говорит он. – Я не сижу без дела.

- Да, - киваю я, а потом нервно фыркаю, чувствуя, как уходит едва нахлынувшее возбуждение. – Трахать мужика в синих труселях очень тяжело. Как ты только справляешься, бедный?

- Перестань, опять ты начинаешь, - фыркает Мэйсон и зарывается носом в мою шею, целует, сволочь, и покусывает, знает, где находятся все мои слабости. Он не заметил прямого указания на то, что я не просто ревную в пустоту, а точно знаю где и с кем он проводит время.

И я говорю в открытую. Называю имя его любовника, его адрес и время, когда именно застукал их вдвоем.

- Я все знаю, - повторяю я, и слезы опять наворачиваются на глаза. – Ты больше не любишь меня. Можешь не претворяться.

Мэйсон отпускает меня. Садится на край ванной и виновато опускает голову. Говорит с жаром и застывшими слезами в глазах:

- Я оступился, Ноа. Я человек. Ты все время занят или уставший. Постоянно висишь на телефоне со своими подружками. Я устал ждать, когда ты скажешь, что я важнее работы.

- Ты важнее работы, - говорю я. – Я работаю для тебя. Чтобы у нас были деньги на все эти… штуки, которые тебе нравятся.

- Я могу попросить деньги у отца. Он мне даст, - фыркает Мэйсон. – Ну, прости. Я виноват. Он для меня совсем ничего не значит. А тебя я люблю. Ты же любишь меня, Зайка?

Я слушаю его, и внутри все прыгает. Оступился… сколько раз он оступился?

- Люблю, - отвечаю я. – Но измена – это тебе не дорогу на красный перейти. Я не могу просто взять и простить тебя.

- Измени мне тоже, - вдруг отвечает Мэйсон. – И мы будем квиты.

Я резко разворачиваюсь к нему.

- Что? – не верю своим ушам, и своим глазам тоже не верю. Да как так вообще?

Мэйсон снова сникает.

- Я не знаю, как еще вымолить прощения. Единственный выход – отомстить мне. Если я испытаю ту же боль, что и ты, тебе ведь станет легче? Не думай, что мне наплевать. В том и дело, что я ужасно ревнив и сойду с ума, если узнаю, что ты…

- Я не хочу делать тебе больно, - прерываю я его словесные излияния. – Я хочу быть счастливым.

Мэйсон растягивает губы в очаровательной улыбке. Говорит:

- Я сделаю.

- Что ты сделаешь?

- Все, что ты захочешь.

- Все, что захочу? – с нажимом на первом слове отзываюсь я и прищуриваюсь.

- Абсолютно, - Мэйсон бодро рубит воздух рукой. – Хочешь, я сейчас же поеду и порву с ним?

Я смотрю на него и пытаюсь понять, почему выражение его лица меняется так быстро. Не потому ли его не взяли играть ни в один фильм, когда он увлекался актерством и бегал по пробам? Слишком много фальши? Да нет, Мэйсон просто легкий. Он ни на чем не зацикливается надолго в отличие от меня. И он любит меня. Он наконец-то честно во всем признался и попросил прощения. Я должен ценить его шаг. Но и слабину не дам. Протягиваю мобильник и говорю:

- Я хочу, чтобы ты со мной остался. Брось его по телефону.

Мэйсон приподнимает одну бровь.

- Жестоко, но ладно. Если ты так хочешь, я сделаю. Только я не знаю номер наизусть. Я со своего позвоню, ладно?

Не дождавшись ответа, он выходит из ванной, заходит в кухню и прикрывает за собой дверь. И я, словно обезумевший, несусь следом на цыпочках и прижимаю ухо к двери. Я хочу это услышать. Я хочу точно знать, что он делает именно то, о чем я попросил. И вот сквозь плотно прикрытую дверь доносится его гневный голос:

- Все кончено! Я больше не хочу с тобой видеться… нет, я сказал, это конец. Я люблю своего парня и решил остаться с ним до конца своих дней. Я больше не изменяю!.. Не умоляй меня, все кончено!

Звучит слишком громко, будто противоестественно, но это же Мэйсон. Театральное преувеличение всегда было частью его натуры. Главное, он это сделал. Вздохнув с облегчением, я на цыпочках пробираюсь в спальню, зависаю на миг возле зеркала в коридоре и смотрю на бледно-голубые едва проступающие синяки под обоими глазами. Нос все еще болит и заметно припух. Я осторожно ощупываю хрящик. Вроде цел, но завтра надо обязательно сходить к врачу и сделать снимок, чтобы знать наверняка.

Мэйсон перехватывает меня в коридоре, прижимается губами к щеке и крепко обнимает.

- Ну что, зайка? – спрашивает он. – Пошалим?

Я глупо хихикаю в ответ и позволяю утащить себя в спальню.