Глава 6

Одну из девушек — ту самую светловолосую, что прошла кокон первой — два Дрея укладывали на нечто вроде гинекологического кресла. Она обвивала их шеи руками, прижималась к их безразличным, холодным телам, что-то лопотала на непонятном языке, полном похотливых интонаций. Они отцепили ее, как отцепляют надоевшую кошку, и принялись за нас.

Нас с Чжэнь без церемоний втолкнули в две свободные капсулы. Манипуляторы с мягкими щетками принялись мыть наши тела. Вода была идеальной температуры, прикосновения — идеально рассчитанными, чтобы доставить максимальное удовольствие. И оно приходило. Предательское, ненавистное тепло разливалось по моей коже, заставляя расслабляться мышцы, издавать тихие, стыдные звуки. Я кусала губу до крови, пытаясь сопротивляться, но мое тело, мое новое, измененное тело, предавало меня снова и снова.

Потом нанесли масло. Его аромат был пьянящим, дурманящим. Он пах желанием. Чистым, неразбавленным влечением. Он впитывался в кожу, и я чувствовала, как по мне бегут мурашки, как нарастает то самое, знакомое уже давление внизу живота. Я сжала кулаки, упираясь в мягкое ложе капсулы, пытаясь думать о чем-то другом. Об Алексе. Об универе. О домашнем задании по биологии. Но вместо лекционной доски я видела только эти черные, бездонные глаза Дреев. Вместо учебника — свои дрожащие, покрытые маслом руки. И мое тело откликалось на эти кошмары постыдным, влажным жаром. Рядом Чжэнь тихо плакала, но и ее дыхание стало прерывистым, глубоким. Она тоже проигрывала эту битву.

Когда процедура закончилась, нас вынули из капсул. Наша кожа блестела и пахла грехом. Нам выдали что-то вроде простых серых халатов — единственный признак того, что мы больше не просто голое мясо, а почти товар, готовый к упаковке. На обратном пути в камеру я увидела Соню. Вернее, то, что от нее осталось. Ее тело уже убрали, но на стене расплылось темное пятно. А на полу, у самой двери, валялась одна из ее сережек — маленький серебряный череп. Я остановилась, не в силах оторвать взгляд от этой крошечной, жалкой вещицы. Это был единственный кусочек ее личности, ее бунта, который она смогла оставить здесь. Дрей толкнул меня в спину, заставляя идти дальше.

В камере нас ждала только Мари. Она сидела в углу и… ублажала себя. Ее глаза были закрыты, на лице — отрешенная улыбка. Она тихо стонала, полностью погруженная в свои ощущения, давно забывшая, кто она и где находится. Чжэнь рухнула на землю, закрыла лицо руками и затихла. Я подошла к тому месту, где обычно сидела Соня, и медленно опустилась на холодный пол. Больше не было злости. Не было ненависти. Не было даже страха. Осталось только леденящее, абсолютное понимание.

Победа Дреев была тотальной. Они сломали Соню. Превратили Мари в животное. Они выжгли из нас все человеческое, оставив лишь базовые инстинкты и отклик на стимулы. Я посмотрела на свою руку — чистую, ухоженную, пахнущую чем-то цветочным и порочным. Я была больше не Полиной. Я была образцом 734-Дельта. И меня готовили к продаже.

Вскоре, к нам вернулись эти твари. Их внимание переключилось на Чжэнь. Один из Дреев подошел к ней и приложил к ее виску небольшой сканер. Она вздрогнула, но не сопротивлялась. Я увидела, как ее глаза на мгновение закатились, а по телу пробежала судорога. Когда он убрал руку, выражение ее лица изменилось. Пассивная покорность сменилась… ожиданием. Легкий румянец выступил на ее щеках, губы приоткрылись в томлении. Они просто щелчком переключателя усилили в ней то, что и так уже бушевало под кожей.

Потом пришла очередь Мари. С ней проделали то же самое. Ее стоны стали громче, навязчивее. Она смотрела на Дреев не пустым, а голодным взглядом.

И вот они подошли ко мне. Тот же Дрей со сканером. Черные глаза смотрели на меня безразлично, но я чувствовала легкое любопытство в его мыслях. «Интересно, сломается ли она...» Холодный металл коснулся виска. Я замерла, собрав всю свою волю в кулак. Я не медитировала, как Чжэнь. Я не злилась, как Соня. Я просто… отключилась. Я представила себя камнем на дне глубокого, черного озера. Холодным, гладким, непроницаемым. Никаких эмоций. Никаких мыслей. Только тишина и лед. Жужжание сканера вошло в меня, пытаясь найти крючок, за который можно зацепиться, чтобы вытащить наружу все те инстинкты, что они в меня вложили. Но там было не за что зацепиться. Там была только тьма и молчание.

Аппарат щелкнул и замолк. Дрей на секунду задержал его у моего виска, его безразличное лицо, казалось, выразило легкое удивление. «Любопытно. Сопротивление.» Он убрал руку.

Я не почувствовала ничего. Ни новой волны развращающего жара, ни покорности. Только ту же самую, привычную уже горечь на языке и холод ошейника на шее. Он что-то щелкнул другому Дрею, и они вышли, оставив нас втроем — Мари, которая уже закатывала глаза от переполнявших ее ощущений, Чжэнь, смотрящую на дверь с тупым ожиданием, и меня. Несломленную. Пока еще.

Дверь закрылась. Я медленно подняла руку и дотронулась до своего лица в отражении на стене. Кукла с безжизненными глазами. Но где-то глубоко внутри, под слоями страха, боли, тлела одна-единственная искра. Искра ненависти. Не яростной, как у Сони, а холодной, расчетливой и терпеливой. Они сделали из меня товар. Они выставили мою плоть на продажу. Они отняли у меня все. Но они оставили мне одну вещь. Единственное оружие, которое у меня осталось. Мой разум.