Глава 1.4

До самой остановки на ближайшем постоялом дворе я чувствовала себя отстраненно и потерянно.

При этом я рассеянно улыбалась Джулии, слушая ее бойки стрекот о женихах и моде, а сама лихорадочно размышляла о словах Оливера. Правда оказалась тяжелой, горькой, страшной, я не могла принять ее сразу, но должна была в итоге смириться с ней. Было трудно.

Отец убил маму. Как это произошло и при каких обстоятельствах, брат не рассказал мне. Не было желания или нас подслушивали?

Последнюю мысль я отогнала от себя чуть ли не со смехом.

Кому интересно слушать наши тайные разговоры? Все свиты, слуги и воины держались вдалеке от нас, сестра с ее легкомыслием и полным неприятием всего, непохожего на милые глупости, тем более. Но в любом случае я доверяла Оливеру. Ведь он мой опекун. Если что-нибудь скрывает, значит так нужно, и он просто расскажет позже.

Или я сама его расспрошу при возможности.

Чуть позже, я поняла, зачем он это сделал.

Удар по моей душе был просто огромный, рассказ об обстоятельствах просто вогнал бы меня в тоску и уныние, а они были бы скверными спутниками. Хотелось сначала смириться с тем, о чем я узнала, и как следует подумать. А в процессе постараться не наделать глупостей.

- Чудесный постоялый двор, - тем временем говорил Оливер, поглядывая на то, как мы с сестрой неуклюже сползаем с уставших лошадей. – Вкусная еда, мягкие постели, расторопные слуги. Мы здесь всего на одну ночь, так что не морщи нос, Джулия.

- Мне здесь не нравится! – обиженно изрекла сестра, пока мы с ней, друг за другом, шагали по узенькой каменистой дорожке, мимо луж и грязи. – Похоже на деревню! Пахнет собаками и кострами!

- Это и есть деревня, - сообщил ей Оливер.

- Какое неприглядное зрелище!

- Но и ты не городская штучка, милая. Не причитай. Тебе здесь понравится.

Джулия окинула брезгливым взглядом низкие покосившиеся домушки с соломенными крышами, на низко склонившиеся над ними тяжелые ветви старых деревьев, тяжело вздохнула и подобрала полы длинного хитона, чтобы не испачкать в грязи. Об аккуратности она не забыла, хоть и шла позади меня. Я спохватилась и последовала ее примеру. Впереди шел Оливер, позади – все наше сопровождение, и чем ближе я подходила к дверям заведения, тем острее чувствовала разлуку с домом.

Задумавшись о своей любимой комнате, в которую теперь едва ли когда-то вернусь, я не заметила прорехи между камнями. Узенькая каменистая дорога должна была перейти в широкую, более удобную, но несколько крупных кирпичей между ними были выбиты или вытащены. Вместо них темнела блестящая грязная вода, в которую я чуть было не вступила.

Меня подхватил в последний момент незнакомец, вывернувший откуда-то сбоку. Ловко перешагнув через лужу, он сначала удержал меня за плечи, а потом быстро перенес, поставил на ноги на другую сторону.

Я охнула от удивления, затем воззрилась на молодого мужчину в красной тунике.

На вид ему было около двадцати лет. Темные спутанные волосы опускались на светлый лоб и слегка торчали на макушке, а еще он был гладко выбрит, удивительно для наших краев. Молодые фиаламцы уже в пятнадцать-шестнадцать лет начинают отращивать бороды, чтобы выглядеть солиднее. Ярко-голубые глаза смотрели задорно и весело.

Он не из Фиалама? Может быть, торговец? Но слишком добротная на нем одежда…

- Спасибо… - выдавила я из себя, одновременно улыбаясь своему спасителю и одновременно делая страшные глаза Оливеру, который, судя по всему, собрался кинуться на незнакомца с мечом, за прикосновение к его сестре.

- Рад был помочь. Берегите себя, неанита.

И он сразу же ушел, не представившись и не сказав больше ни слова. Едва ли испугался сурового выражения на лице брата, просто куда-то спешил.

Джулия недовольно посмотрела ему вслед.

- Каков нахал! – воскликнула она скорее с любопытством и интересом, чем с праведным возмущением. – Мог бы и меня так перенести!

Я фыркнула, и она это услышала.

- А что ты смеешься, Беата? – наша красавица подбоченилась и сложила розовые губки бантиком. – Я, между прочим, девица на выданье! Это ты у нас в монастырь едешь!

- Хочешь задеть меня? – спросила я спокойно.

- Не делай из себя жертву, умоляю! Это ты первая начала меня высмеивать.

Я закатила глаза. Иногда, к счастью очень редко, Джулия становилась просто невыносимой капризной девчонкой, требующей, чтобы все с ней церемонились, при условии, что она-то как раз никого щадить не станет. Пользуясь положением всеобщей любимицы, очаровательной младшей сестры, она позволяла себе слишком много.

Но в этот раз ее чары не подействовали на Оливера. Сейчас он устал, был голоден и нетерпелив. А еще, похоже, его рассердило появление странного незнакомца.

- Дорогие мои сестры, вы еще долго собираетесь спорить и важничать?! – спросил он нас строго, но не зло.

Мы тут же притихли, опустили головы, и Джулия самостоятельно перешагнула через лужу между камнями. Но вид у нее оставался подавленным и недовольным, пока мы не сели за стол. Пока Оливер договаривался с хозяином и просил отдельную комнату для нас с ней, Джулия отворачивалась от меня и поджимала губы. Словом, дулась, будто мышь на крупу.

Находясь я в другом состоянии, без расстройства по поводу причины гибели родителей, то, возможно, пошла бы с ней мириться. Но сейчас словно кто-то выпил из меня большую часть жизненных сил. Хотелось только есть и спать, а думать о чем-либо наоборот было тяжело и горько.

Вскоре нам предложили ужин. Ячменная каша на молоке, яйца, сыр, капуста, и на сладкое мед.

- Странная пища, - я задумчиво погладила кончиками пальцев медную чашу, в которую рабыня только что налила молодое вино. – Мы дома питаемся иначе.

- Мы ближе к столице, значит будет меньше мяса, - пояснил брат. – На ужин мясо едят только северяне и проклятые аранийцы.

- А дома…

- Суп – это не куски жареного мяса, Беатрис.

Я с тоской посмотрела на скудноватый ужин. Конечно, непривычно, и теперь остается только надеяться, что в монастыре не будет слишком мало еды. Иначе так и заболеть недолго. А при дворе? Испуганно посмотрев на худенькую и хрупкую Джулию, я подумала, что бедняжке придется тяжело, с таким-то питанием.

Бедняжка тем временем продолжала меня игнорировать. Обижалась. Дулась. Старалась всем своим видом показать, что ей нет до меня никакого дела, а сама мечтала о примирении. Главное, чтобы мириться пришла именно я, а она еще подумала бы, как скоро меня простить.

Я вздохнула. Знать бы еще, за что перед ней извиняться.

Ужин мне не понравился, я только съела половину каши и кусок сыра. Пока все с аппетитом ели, я украдкой посмотрела за плечо брата – туда, где за угловым столом сидел в одиночестве мой недавний спаситель. Ел он то же самое, что и мы все, запивал пищу вином, и выглядел довольно уставшим.

Тем не менее он поймал мой взгляд. Улыбнулся, посмотрев прямо мне в глаза, а я зарделась.

И к несчастью последнее заметил Оливер.

- Беатрис, что это с тобой? Ты вся горишь.

- Вино, - кротко солгала я, и указала легким движением руки на свою чашу, из которой только что отпила. – Очень крепкое.

- Может, тебе угодно пойти спать?

- Угодно, мой брат, - и я снова посмотрела на незнакомца.

- Тогда ступай в вашу общую с Джулией комнату, - Оливер через стол передал мне ключ. – Ваши вещи уже там, если что-то понадобится. Свечи зажжены. Вот только прислуга уже спит.

- Ничего, - улыбнулась я через силу. – Справлюсь.

Холодный металл обжег ладонь, зато еще один теплый взгляд незнакомца согрел мою душу. Как его зовут? И почему я не могу сдержать эту предательскую бесстыдную улыбку? Ведь совсем его не знаю! Кажется, еще немного, и я стану вести себя как Джулия…

Для будущей золотоискательницы такое поведение недопустимо. Мне предстоит заниматься важным делом, а не искать тайных связей на стороне. Ведь наша семья и так не в почете! Но я чувствовала себя действительно слегка пьяной, и улыбнулась мужчине, проходя мимо него, в третий раз.

В конце концов, я вряд ли его когда-нибудь встречу снова. Значит, нечего и терять.