ГЛАВА 2. Заговоры плетутся на пирах.Часть 2

Атия была удивлена, увидев третьего советника. Но когда она заметила, как Кампий крадётся к ней, она подумала о том, как избежать общества этого старикашки, который всегда слишком навязчив. Может быть, ей стоит пересесть к кому-нибудь другому? Она огляделась в поисках свободного места, но зал был полон, и единственное свободное место было рядом с ней. Неужели и в этот раз хранителю печати повезёт?

Принцесса уже представляла себе, как Кампий, с его неприятным запахом и неприятными руками, будет сидеть рядом с ней. Его руки всегда норовят схватить её за колено или грудь, или стиснуть её пальцы в своих потных ладонях. От мысли о том, что ей снова придётся провести вечер с этим похотливым старикашкой, к горлу девушки подкатил комок тошноты. Она ещё активнее завертела головой, надеясь, что какая-нибудь парочка захочет уединиться и уйдёт с шумного пира в более спокойное место, например, в сад.

Она нашла свою сестру и Маркуса. Обычно они не засиживались допоздна, но сегодня, судя по жаркому спору, любовь отменяется. Атия была обречена на вынужденное соседство с Кампием.

Может быть, ей стоит игнорировать его домогательства, и он уйдёт? Нет, не получится. Принцесса уже перепробовала всё: от угроз до равнодушия. Да и Кампий с каждым разом становится всё более навязчивым.

Атия закрыла глаза в ожидании неизбежного. Мягкий диван заскрипел от навалившейся на него тяжести. Глаз можно было не открывать. Это мог быть только хранитель печати. Принцесса с ужасом ждала, когда пошлые руки Кампия снова потянутся к ней, но сегодня хранитель печати почему-то не спешил. На него это было совсем не похоже. И запах. Неужели старикашка помылся? От хранителя печати обычно несло немытым телом задолго до того, как его обладатель появлялся в поле зрения принцессы. Но сегодня ноздри Атии дразнил лёгкий аромат чистоты.

На что только не готов пойти этот похотливый старикашка, чтобы оказаться в постели принцессы?! Не дожидаясь очередной порции пошлых комплиментов, девушка резко повернулась к своему назойливому поклоннику.

— Кампий, я устала от… — принцесса замолчала, не договорив.

Рядом с ней сидел Назир Синх.

- Устали от чего, Ваше Высочество? - Его глаза прищурились от улыбки.

Третий советник императора внимательно смотрел на Атию. И впервые она поймала себя на мысли, что Назир Синх довольно красивый мужчина.

- Я приняла вас, Ваша Светлость, за другого.

Краем глаза она заметила, что Кампий стоял всего в нескольких шагах от них. И явно бесился, переминаясь с ноги на ногу.

Не успел, старичок! Место, на которое ты сегодня метил, занял другой. К великому счастью Атии, она проведёт эту ночь с самым загадочным мужчиной империи.

– За Кампия. Он не даёт мне проходу.

Третий советник наклонился ближе к принцессе, и она почувствовала его горячее дыхание на своей шее.

– Поэтому я и поспешил спасти мою маленькую принцессу от старого развратника, – и, придвинувшись ближе к собеседнице, взяв её ладонь, поцеловал.

Это немного смутило дочь императора. Назир Синх никогда не замечал принцессу, а сегодня столько внимания. С чего бы это? Ведь всем известно, что третий советник ничего не делает просто так. Так зачем именно сегодня ему понадобилась нелюбимая дочь Аттилы? Неужели и Назир Синх свататься? И Её Высочество разочарованно вздохнула. Конечно, третий советник лучше предыдущего ухажёра, но она так устала быть той, которую жаждут заполучить только из-за близкого родства с императорской кровью.

Атия давно разочаровалась в мужчинах, как и в их обещаниях.

- Ты, Назир Синх, в любовники хочешь записаться или в женихи? Первым, если помнишь, не повезло. Ну, а жениха мне уже сосватали. – Она говорила шутя, но и доля правды была в её словах.

- В союзники, моя повелительница, – говорил советник, не отрывая губ от пальчиков на её руке.

В союзники? Что ещё за союз? Союзниками становятся только заговорщики против чего-то или кого-то. Если бы зал освещался не сотнями свечей, а слепящим солнечным светом, то все заметили бы, как быстро лицо принцессы побледнело, а глаза округлились. Это могло вызвать ненужные догадки и подозрения у окружающих.

Ладони Атии предательски вспотели в его руках, а по телу пробежала дрожь. Жертвой заговора обычно становятся люди, обладающие властью. В империи атлантов такой властью наделены: император и старшие советники. Заговор против них — это измена! За измену позорная смерть… А принцесса слишком молода, чтобы умереть. Нет, Атию, как представительницу императорской крови, публично не казнят. Заговорщицу обрекут на вечное заточение в какой-нибудь северной провинции, в самой неприступной крепости, где в лишениях и одиночестве ей придётся доживать свой век. Единственное, что останется Атии, — это мечтать, чтобы жизнь была не слишком длинной, как хотелось бы её мучителям. А вот Назир Синха ждёт другой конец.

На секунду в памяти принцессы всплыли жестокие казни на городской площади, и она попыталась вырвать свою ладонь из лап третьего советника. Атия в деталях помнила реки крови, стекающие по плахе на мостовую, и предсмертные крики преступников. Сердца заговорщиков вырывали из груди, и они ещё долго сокращались в руках палача, а тела несчастных бились в конвульсиях, словно живые.

Но Назир Синх, не отпуская её ладони, обнял и прижал принцессу к себе. Да так сильно, что каждый вздох теперь давался с трудом. Все, кто смотрел на них в этот момент, видели только страстную парочку, готовую вот-вот слиться в долгом поцелуе. Что третий советник и сделал.

Атия и не пыталась вырваться из крепких рук чужеземца, ведь её уже давно так страстно никто не целовал. Она ослабла в жарких объятьях «верноподданного» императора и сама не заметила, как её руки обвили его мощную шею. И мир для неё перестал существовать… А шум, царивший вокруг, куда-то исчез. В его руках было так хорошо, спокойно, сладко.

О, если бы это длилось вечно.

Вечность покоя…

Жаль, что умиротворение принцессы в одночасье разрушил тот, кто его и подарил.

Отстранившись от взволнованной поцелуем принцессы, Назир Синх спокойно сказал:

- Только любовники не думают о власти, моя принцесса, – и, быстро чмокнув обнажённое плечо, добавил. - Нам нужно поговорить, и от этого разговора зависит судьба твоей империи.

- Я не понимаю тебя, – пытаясь унять сладострастную негу, прошептала принцесса.

Ощущать тепло его тела становилось невыносимо больно. Как и признать то, что её возбудил поцелуй человека, к которому она ничего не испытывала. Да, она даже не замечала при дворе отца. По крайней мере, до сегодняшней ночи.

- Назир Синх, мне даже страшно подумать, о чём ты хочешь со мной поговорить.

- Не отстраняйся от меня. Пусть все думают, что я набиваюсь в любовники на эту ночь, - и он придвинулся ещё ближе.

- Моих любовников постигла неудача.

- Я помню, – кратко ответил третий советник.

Участь их, конечно, была ужасна. Но, по мнению чужеземца, они в этом виноваты сами.

- Они думали, что через постель принцессы можно стать императором, – сильнее прижимая Атию, прошептал советник.

- А ты так не думаешь?

Назир Синх, целуя ее шею:

- Императором? Нет. А вот первым советником возможно…

Атия уже не пыталась отстраниться от нового поклонника. Да и зачем? Назир Синх был намного сильнее принцессы, и любые её попытки казались смешны. Третий советник всё предусмотрел, когда выбрал место для такого деликатного разговора. На пиру всегда шумно, и никто не будет пытаться подслушать. Это бесполезно. В таком гуле смешались десятки голосов с музыкой и топотом танцоров, что даже рядом сидящие не могли расслышать друг друга. А попытки Атии вырваться из рук Назир Синха походили на любовную игру. Любой, кинувший взгляд в их сторону, не увидел бы ничего подозрительного.

Да, Назир Синх, только влюблённые не думают о власти! Но они не влюблённые и даже не любовники, пока не любовники. И единственное, что осталось принцессе, это выслушать своего политического соблазнителя.

Атия придвинулась ближе к третьему советнику. Её руки обвили шею чужеземца. А губы, будто бы целуя его щёку, спросили:

- И как ты намерен стать первым советником, Назир Синх? Неужто, переспав со мной сегодня, завтра ты проснешься всемогущим после императора?

Назир Синх еще сильнее прижал к себе принцессу и вкратце посвятил в заговор.

- Для начала нужно избавиться от принца, потом от императора. Ну а потом придет и очередь других неугодных нам лиц. Правда, от них мы избавимся после того, как вся Атлантида принесет присягу самой мудрой и справедливой правительнице.

Принцесса, смеясь, откинулась на подушки. Она давно так не смеялась. Как всё легко и просто у третьего советника. От того избавимся, от того тоже, а этих… Но Атия не настолько глупа, чтобы повестись на такую чушь. Нет уж, в этом балагане она участвовать не будет. Лучшее спасение империи — это её захват. Принцесса сама направит неиссякаемую мощь своего будущего мужа на слабую Атлантиду.

Закрыв глаза, она уже представила, как у её ног валяются поверженные и униженные первые лица империи.

— Нет уж, мой милый Назир Синх, я вынуждена вам отказать. Зачем мне рисковать ради империи, которая доживает свои последние годы? Я и так буду императрицей. Император Ё Со ждёт только моего согласия, — принцесса, играя, бросила в третьего советника подушкой и, смеясь добавила: — И оно будет.

- Вы так легко отступитесь от того, что вам принадлежит по праву? Неужели вам больше нравится второстепенная роль в чужом государстве, чем первая в своём? Выйдите за пределы императорского города и посмотрите, во что превратилась Атлантида.

Слова Назир Синха задели за живое. Конечно, она страдала от осознания того, что некогда богатейшая империя доживает свои последние годы. Безвольный правитель, жадные советники и вельможи, глупый наследник – всё это только приближало жестокую развязку. Она отлично понимала, если сейчас что-то не предпринять, то когда-то великую империю поглотит более сильная. Нет, она не против занять место на золотом троне, но, по словам третьего советника, это уж слишком просто. А жизнь научила принцессу не верить тому, что кажется лёгким.

- Я буду твоей помощницей в этом деле, но только если ты убедишь меня в полной победе.

- Нам нужно уединиться, и я посвящу вас, моя повелительница, во все детали вашего восшествия на престол.

Единственным местом, где можно было не бояться, что чьи-то уши услышат тайное – это спальня принцессы. Только там верный Зураб никого не подпустит к дверям своей хозяйки. Даже если сам император захочет нанести неожиданный визит, для начала ему придётся убить стража и только после этого войти в покои мятежной дочери. Правда, улизнуть с пиршества слишком рискованно.

Первым всегда уходит император, и только потом его придворные. Единственная уважительная причина отсутствия на пиру – это «прогулка» по парку. Такой поблажкой обычно пользовались влюблённые, желающие немножко побыть наедине друг с другом. Их отсутствие оставалось практически незамеченным. Да и парочки всегда успевали на проводы властелина. Но пир только начался, и Всесильный отключится ещё не скоро. Вино льётся рекой, вокруг безудержное веселье, а кое-кто из вельмож уже тащит на диваны прислуживающих рабынь с танцовщицами. Лишь единицы успели налакаться и, развалившись среди множества подушек, храпели. Но всё же свои плюсы в таком балагане есть. Хмельные гости не заметят их исчезновения. Да, и сам император уже не видел дальше своего носа, уткнувшись лицом в полную грудь Силесты.

Атия придвинулась к Назир Синху и прошептала ему на ухо:

- Я выйду первая, а ты досчитай до ста и иди за мной.

Третий советник загадочно улыбнулся своей сообщнице и начал считать. Правда, где-то на втором десятке сбился. В памяти коварного предателя то и дело всплыли лобзания с принцессой, а по телу пробежала колкая волна возбуждения, остановившаяся где-то внизу живота. В эти мгновения он не мог думать ни о чём, кроме предстоящего разговора, и ловил себя на мысли, что ещё ни одна женщина не имела над ним столько власти. Назир Синх всегда контролировал себя, а тут потерял разум, едва коснувшись дочери Аттилы.

Третий советник не стал продолжать счёт и, как нетерпеливый юнец, помчался вслед за своей искусительницей.

Слава богам, что полумрак и шум пирующих скрывали от любопытных глаз мелькающую тень беглеца.

***

Какое же счастье, что рабы, некогда трезвые и услужливые, а теперь мертвецки пьяные, валялись возле полуоткрытых дверей, которые они должны были открывать перед каждым входящим в Золотой зал и выходящим из него. Переступая через их тела, принцесса оглянулась. Она быстро нашла глазами Назир Синха. Он следящим взглядом голодного хищника смотрел ей вслед. Даже на расстоянии почувствовав, как эти два огонька ласкают её тело, Атия снова ощутила себя желанной. Пусть это всего лишь игра. Но какая прекрасная! И как давно она не была любима? Как давно её постель не грело тепло двух сплетающихся между собой тел? Это было словно в прошлой жизни...

Будто в бреду, в каком-то помутнении рассудка она произнесла три имени.

Вилентий… Дарий… Нидаль…

Три мужчины, которые любили её. Остальные прошли мимо, не оставив даже воспоминаний. И вот после стольких лет одиночества поцелуй чужестранца словно вдохнул в неё жизнь, как когда-то Вилентий, Дарий и Нидаль.

Вилентий — самый красивый юноша при дворе. Он был такой юный. Нет, они были такие юные. Ей только исполнилось тринадцать, ему пятнадцать. Их любовь была как зарница на небосводе императорского двора. Такая же яркая и такая же короткая. Их вечность разлетелась на осколки, когда прихвостни императрицы уличили Вилентия в заговоре против императора. Якобы он и ещё несколько вельмож хотят отравить Аттилу, а на трон посадить принцессу. К предателям тогда причислили всех неугодных Со Чо.

Целую неделю площадь утопала в крови. Казнь за казнью…

На глазах принцессы появились слёзы. Сама того не желая, она стала невольной виновницей этой массовой чистки при дворе. Первым советникам и Со Чо нужен был только предлог, чтобы начать охоту на «заговорщиков». А тут такая удача! Любовник принцессы — сын опального вельможи.

Дарий… Полная противоположность Вилентию. Сильный, храбрый, воинственный. Верный…

Воспоминания о нём у Атии всегда вызывали печальную улыбку. Он так безумно любил её. Наверное, никто никогда не любил и не будет любить Атию так же сильно, как Дарий. В его руках принцесса забывала обо всём на свете.

Забывала, что такое боль, ненависть, сплетни, интриги. Рядом с ним хотелось жить.

И она жила…

После казни Вилентия она медленно умирала от тоски в мраморных стенах дворца принцесс. Её собственные покои стали темницей… А он – тюремщиком. Самым милосердным тюремщиком.

Дария убили в лабиринтах императорского парка. Его тело нашли на рассвете. Он погиб, защищаясь. Среди тел его убийц рабыня Атии опознала телохранителей Со Чо. Мачеха никогда не упускала возможности больнее ранить падчерицу. Человеческая жизнь в её жестоких играх не значила ровным счётом ничего.

Нидаль – мимолётное увлечение, но всё же затронувшее сердце принцессы. Он был просто развлечением, которое тоже постигла незавидная участь. Придворного весельчака убила странная болезнь. Он умирал мучительно. Его рвало кровью, трясло, бросало то в жар, то в холод, тело покрывала холодная кровавая испарина. Лекари только разводили руками в бессилии помочь. Болезнь Нидаля – яд, который медленно убил в нём жизнь. Только здесь мачеха просчиталась. Смерть Нидаля огорчила, но виду принцесса не подала. Она даже не навестила умирающего, а он звал её.

Жестоко? Но когда у вас отнимают самое дорогое — любовь, начинаешь по-другому смотреть на вещи, которые раньше в твоём понимании были недопустимы. Если шесть лет назад принцесса бежала бы сломя голову на призыв умирающего возлюбленного, то после коварных уроков мачехи падчерица даже не вздрогнула, услышав его имя.

Чувства, эмоции, привязанности — это слабости при дворе, а принцесса больше не хотела быть слабой. Приближая к себе кого-нибудь, Атия подписывала ему смертный приговор. И Нидаль знал, что станет очередной жертвой войны мачехи и падчерицы. Но разве может влюблённый трезво мыслить? Нет. Кто любит, тот слеп, глух и глуп. Больные любовью не думают о себе. Их тревожат только наслаждения, которые даёт им пьянящая близость с любимыми.

После смерти Нидаля придворные кавалеры обходили стороной принцессу, боясь попасть в немилость к императрице. И если были любовники, то на одну ночь. Их имена Атия даже не запоминала. Хотя нет, один постоянный всё-таки есть.

Торас — капитан дворцовой стражи. Её последнее увлечение. Этот хамоватый солдафон любую заставит себя запомнить. С ним легко и весело, но сердце бьётся ровно.

***

Шаги были уже совсем близко, и Атия остановилась, чтобы сообщник смог быстрее догнать её. Но Назир Синх явно не спешил к своей повелительнице.

Когда шаги приблизились вплотную, принцесса облизнула иссохшие губы и, заведя руку назад, протянула её Назиру Синх. И тут же горячая ладонь советника обожгла своим прикосновением девичьи пальцы. Назир Синх притянул Атию к себе и обнял. Его сердце так бешено колотилось в груди, что принцесса ощутила это спиной. Оно словно пыталось вырваться наружу и пробиться к сестре по несчастью. Два сердца так стремились быть одним целым, но цинизмом пропитанный разум построил крепкую преграду.

Как только дыхание Назир Синха обожгло её шею, принцесса игриво вырвалась из нежных объятий. Такого советник не ожидал. Он шёл за ней, думая о предстоящем разговоре, но светящийся в отблесках факелов женский силуэт дразнил своей летящей походкой. Он манил за собой! И Назир Синх уже стал сомневаться: нужно ли спасать Атлантиду? Стоит ли эта страна его душевного спокойствия? Может, оставить всё как есть? Пусть она плывёт невестой к Е Со. Пусть рушится всё вокруг. Он будет равнодушен. Он сможет…

Но её запах… её губы… её глаза… её голос…

Нет, слишком поздно отступать.

Как же раньше третий советник не замечал её? Или замечал, но не видел в ней женщину? Для него она была ребёнком.

Когда Назир Синх впервые увидел принцессу, ей едва исполнилось несколько дней от роду. Рагна держала её на руках и напевала колыбельную своего потерянного народа. Малышка улыбалась, слушая родной голос. Но время неумолимо шло вперёд, превращая невинное дитя в прекрасную деву. Слава о красоте старшей дочери Аттилы разлетелась далеко за пределы империи. И уже не было ни одного мужчины на земле, кто не мечтал лишь краем глаза увидеть принцессу атлантов. Атию хотели все, и только Назир Синх был спокоен в лучах её красоты.

Но что же изменилось за эти пару часов? Она резко повзрослела для него? А может, он сам забыл, сколько ему лет? Назир Синх давно перестал считать свои годы. В этом нет необходимости, когда старость тебя никогда не коснётся, а смерть над тобой не властна. Бесконечность жизни сделала его равнодушным. Он с улыбкой смотрел на страстные порывы глупых людишек, в чём-то не понимая и где-то осуждая их. Теперь же сам оказался на месте тех, кого презирал за эти слабости.

Что в ней такого? Ничего… Она всего лишь женщина, а их у Назир Синха было тысячи. Но как объяснить то, что он ощутил рядом с ней? 

«Это просто страсть», — успокаивал себя Назир Синх, следуя за Атией.

«Она — просто женщина, а я мужчина… Она надоест мне, как и другие», — убеждал себя третий советник, обнимая дочь императора в холодном коридоре.

«Это её запах во всём виноват…» — успокаивал он себя, когда догонял принцессу в лабиринте императорского сада.

Догнав, он пытался сорвать с её уст поцелуй, но принцесса не сдавалась. Сбрасывая его руки, Атия ускользала вновь и вновь, а её изящный стан скрывался среди зелени кустов. Она играла с ним в любовь. Да и Назир Синх вёл себя как мальчишка, поддавшись мимолётному влечению, не подумав о чём завтра будут шептаться сплетники?

— Третий советник императора носился по парку за принцессой...

— Впал в маразм?

Сошёл с ума?

Но злые языки сделают своё доброе дело. Пусть на всех углах кричат о любовниках, но не о заговорщиках. Слепой толпе и в голову не придёт, что Атия и Назир Синх играя в любовь, готовят переворот в империи атлантов.

Их игра походила на танец мотыльков над пламенем свечи. Опалят ли они свои крылья, подлетая близко к огню? Той ночью они об этом не задумывались. Принцесса и советник играли в любовь напоказ, не вспоминая о серьёзном разговоре, который заставил их нарушить правила при дворе императора.

Последствия этого маленького преступления могут быть серьёзны. Но это будет завтра, а сегодня весь мир принадлежал им.

Наслаждаясь игрой, политические любовники даже не заметили, как аллея привела их к Замку Принцесс.

Остановившись перед мостиком через речку, Атия разочарованно прошептала: «Ну вот и всё».

Назир Синх и сам испытал нечто подобное. Подойдя ближе к принцессе, он нежно обнял её за талию и осторожно развернул лицом к себе.

Едва заметная улыбка коснулась уголков её рта.

– Говорят, что ты умеешь читать мысли, – прошептала принцесса, утопая в его необычных глазах.

В глазах Назир Синха отражалось небо. Только было это небо хищного желтого цвета. Как-то принцесса видела змею. Так вот у ползучей гадины были точно такие глаза. А когда всматриваешься в них, кажется, что они проникают в твою душу и заглядывают в её самые потаённые местечки. Они будто читают сокровенные желания, о которых многие предпочитают не говорить. И Атии стало жутко от одной только мысли, что кто-то в это самое мгновение копается у неё в мозгу. Дочь императора тут же отстранилась от хозяина пронизывающих глаз.

- Куда вы всё время вырываетесь, принцесса? – спросил он, пытаясь вновь заключить её в свои объятья. – Моя повелительница устала разыгрывать влюблённую?

Эта маленькая остановка перед мостиком немного охладила желания принцессы и, по всему видимо, вернула третьего советника в своё обычное душевное состояние. Он снова стал трезво мыслить. Атия попробовала напомнить, зачем они покинули пир.

– Ты хотел поговорить без лишних ушей, Назир Синх. Или уже забыл?

- Нет, моя принцесса, я ничего не забыл, – и прикоснулся ладонью к её щеке.

Его прикосновение было таким нежным и одновременно горячим, что сердце принцессы пойманной птицей забилось в груди. Лёгкая дрожь пробежала волной по телу, сковав его по рукам и ногам. Она податливой куклой почти обмякла в объятиях опытного искусителя, но, когда его губы потянулись к её губам, глаза вспыхнули неким раздражением. Атия отстранилась, давая понять, что их игра выходит из-под контроля. Зрителей больше нет, и не для кого продолжать этот дешёвый фарс. 

- Только влюблённые не думают о власти. Ты забыл, мой верноподданный?

На первом месте переворот в империи Атлантов, а потом будет потом.