Глава 7. Два стакана молока

По прошествии трёх дней раны на голове и руке Анны более-менее зажили. Все эти дни её жизнь была максимально простой: требовалось лишь есть, спать и находиться под тщательным наблюдением Алексея.

Она знала, что в его глазах вела себя слишком противоестественно, но её это не заботило. Она должна была всё изменить и выяснить, что именно произошло в прошлом.

Ей было известно, что переспала с Алексеем она по замыслу Виктории, но ей хотелось знать более детальный процесс осуществления этого плана. Вдобавок к прочему, и её родители попали в происшествие при очень подозрительных обстоятельствах.

После инцидента большинство людей начали обходить её стороной — одни лишь Фомины в столь ключевой момент протянули руку помощи и взяли её под опеку. Сейчас, вспоминая об этом, ей казалось, будто всё было окутано огромной пеленой интриг.

Сегодня Алексей был на встрече и домой должен был вернуться не скоро. Анна решила воспользоваться этой возможностью и немного сблизиться с детьми. Обычно, когда он был дома, ей не предоставлялось никакого удобного случая. Да и сами сын с дочерью не обращали на неё никакого внимания. Особенно Никита: он был преисполнен к ней враждебностью.

Налив два стакана молока, она пришла в детскую. Никита с Марией спали в одной комнате, на двух маленьких кроватках. Из-за того, что они были двойняшками, Алексей, учитывая их тесную связь, решил разделить их по разным комнатам, только когда им исполнится шесть.

— Маша, Никита, я вам принесла молока.

При виде вошедшей в комнату мамы оба ребёнка остолбенели, выдав изумлённые выражения лиц. Однако последующая их реакция была совершенно разной: Мария взяла стакан и приготовилась выпить молоко, но Никита вдруг выхватил стакан из её рук и настороженно взглянул на маму:

— Ты что-то в него подсыпала?

Анна тут же побледнела. Сердце защемило от боли. Сделав глубокий вдох, она ответила с полной серьёзностью:

— Если считаешь, что молоко отравлено, то можешь пойти попросить Бориса его проверить, — извинения и чувство стыда были бесполезны. Сейчас требовалось доказать реальными действиями, что причинять вред она им больше не собиралась.

Никита лишь холодно усмехнулся в ответ:

— Если не отравлено на этот раз – это ещё не означает, что не будет отравлено в следующий. Возможно, у тебя просто такая стратегия, — он больше совсем ей не доверял.

Раньше он питал иллюзии о том, что стоит ему быть немного послушнее, как мама обязательно его полюбит и станет относиться к нему хорошо. Поэтому, когда она предложила им вместе погулять, он хоть и засомневался, всё же отправился с ней. Вот только совсем не ожидал, что мама окажется столь жестокой.

— Бросить тебя в озеро тогда спланировала не я. Меня отвлекли, а когда я обернулась и стала тебя искать – ты уже был в воде. Я тут же прыгнула в воду тебя спасать.

Она знала, что её дети были очень умными. Они хоть и были ещё совсем маленькими, всё же оставались намного смышлёнее большинства других детей своего возраста. Особенно Никита: уж у него точно были превосходящие его возраст зрелость и проницательность.

Видя, что он ей не верил, Анна решила спросить:

— Что тот человек тебе сделал? Что он тебе сказал?

От одного лишь упоминания о том происшествии Никиту тут же окутал неосознанный страх. Хладнокровие в глазах раскололось под натиском охватившего ужаса. Он крепко вцепился в стоящий рядом стул. Казалось, к нему снова вернулось ощущение удушья в воде.

— Прости, прости. Мне не следовало возвращать тебя в воспоминания о том дне, — Анну напугал его вид. Она потянулась его обнять, но он с силой оттолкнул её от себя.

— Мне не нужна твоя фальшивая доброта, — проговорил он безжалостно, а глаза тем временем раскраснелись. Стиснув зубы, он упорно не позволял себе заплакать. — Ты говоришь, что бросилась меня спасать, – почему же тогда не спасла? Тот мужчина говорил, что я больше не нужен маме; что мама сказала меня утопить. За что ты так меня ненавидишь? — последнюю фразу он прокричал в гневе.

Глаза становились всё краснее и краснее. Он подался вперёд, сжав обе руки в кулаки, и посмотрел на маму в упор. В отражении его налитых слезами глаз Анна увидела свой собственный мучительный вид. По его щекам одна за другой покатались огромные капли, и она сделала глубокий вдох, всеми силами пытаясь сдержать собственные слёзы: пытаясь до такой степени, что у неё у самой раскраснелись глаза и потёк нос.

— Во всём, что происходило раньше, виновата я. Ты ни в чём не виноват. Я признаю все свои ошибки и с этих пор обязательно изменюсь. Если пока что ты мне не веришь – ничего страшного. Я обязательно докажу своё намерение, — сказала она с ласковой улыбкой. — Молоко не отравлено. И я бы ни за что его не отравила, — добавила она спокойно и выпрямилась наверх.

Из-за слишком долгого сидения на корточках у неё онемели ноги. В глазах от резкого подъёма тут же потемнело. Она пошатнулась, не устояв на ногах. Мария подалась вперёд её поддержать:

— Мама, с тобой всё в порядке?

— Всё в порядке. Не волнуйся, Машенька, — нежно улыбнулась она и слегка погладила её по голове.

Никита же незаметно вернул свою ногу обратно, которой мгновением ранее в порыве шагнул вперёд. Поджав губу, он притворился, будто ничего не произошло:

— Маша, иди сюда. Держись от неё подальше, — подтянул он сестрёнку к себе.

Анна по-прежнему смотрела на них с лёгкой нежной улыбкой:

— Я пойду. Если всё ещё думаете, что молоко отравлено, то вылейте его. Спокойной ночи, мои любимые, — оказавшись в коридоре и закрыв за собою дверь, продолжать натягивать улыбку она больше не могла. Опершись в дверной проём, она схватилась одной рукой за край стены, а другой – придавила место под ложечкой. Казалось, она задыхалась.

В голове без остановки крутились слова Никиты. Кем был тот человек, что поднял его на руки и сбросил в озеро? Почему он сказал, что это было её приказом? При этом, когда она сама оказалась в воде, кто-то явно её схватил и ударил головой о камень. Иначе не дошло бы до того, что она не смогла спасти своего сына и чуть не умерла. Кто их обоих обрёк на гибель?

Хотя нет, если бы их действительно хотели убить, то как Никиту спасли?

В голове всплывало слишком много вопросов. Она хотела пойти и расспросить обо всём домработницу, но подняла взгляд и наткнулась на пару леденящих гневных глаз:

— Ты вернулся, — смело встретилась она со взглядом Алексея.

— Что ты сделала? — он подъехал к ней вплотную.

В стоячем положении она явно находилась на уровень выше его, но исходящее от него давление было по-настоящему угнетающим.

— Ничего. Просто принесла детям молока, — она не стала уклоняться от его взгляда и держалась с достоинством.

Алексей усмехнулся в ответ:

— Помни о том, что я тебе говорил. Если с ними ещё хоть раз что-то случится – последствия ты знаешь.

— Помню, — ответила она и обошла его сбоку, но вдруг остановилась. Подумав о том, что собиралась расспросить домработницу о происшествии на озере, она решила, что лучше было напрямую спросить его, — да, кстати, человека, что бросил Никиту в озеро, уже нашли?

Алексей развернул коляску лицом к ней и снова выдал насмешку:

— Что, боишься?