Глава 17. Переговоры с ребёнком

Сначала Анна опешила, а следом подумала про Никиту: вот начальник! Не зря ведь он сын Алексея!

Следуя за Никитой, Анна пошла в его комнату. Он смотрел на неё суровым взглядом.

— Начальник, приказывайте!

Одно предложение чуть не раскрыло Никиту. Он крепко сжал губы, не дав себе рассмеяться, и заговорил только спустя некоторое время.

— Построже немного!

— Ага, начальник!

Мда, как теперь перейти к главной теме? Никита сжал руку в слабый кулак и поднёс его ко рту, чуть-чуть покашляв, а после завёл руки за спину.

— Ты всё ещё хочешь развестись с отцом?

Анна легонько нагнулась, положила руки на колени и посмотрела на Никиту. Уголки её губ вытянулись в мягкую улыбку.

— А ты хочешь, чтобы мы с папой развелись?

Однако Никита сделал каменное лицо:

— Сейчас я тебя спрашиваю!

Анна едва сдерживалась. Никитка в своём новом стиле показался ей очень милым. Если ему приклеить бороду, то перед нами настоящий маленький старичок.

— То, что ты в тот раз говорил, как хочешь помочь мне развестись с твоим папой, ещё считается?

Лицо Никиты явно окоченело. В придачу, плечи задёргались, можно предположить, что и руки за спиной сжались крепче. Он тут же слегка приподнял подбородок:

— Конечно, считается! — необъяснимо почему, проявил он упрямство.

— Но что делать, если я не хочу разводиться с ним?

Мальчик опешил, но очень быстро дал ответ:

— Ты же очень хотела развода, разве не так? С чего это ты перехотела? Ты что, опять что-то плохое задумала? Ты же сегодня ходила к тёте Вике, да? Она что, чему-то тебя научила?

Череда вопросов один за другим были брошены к Анне. Она оторопела, а мысли были такими: «Браво, Никита! В свои-то четыре годика так чётко формулировать мысли, да ещё и с довольно ясной логикой!»

— Да, я встречалась с Викой, а ты что, сердишься?

— Нет! Я?! Я не сердился, мне всё равно, с кем ты там встречаешься!

Вот гадёныш – не выдаёт себя!

Анна села на корточки, теперь их глаза оказались на одном уровне.

— Я признаю, что раньше поступала неправильно, впутала тебя во взрослые разборки. Я приношу извинения. Это не ты непослушный или плохой, это я плохая, ты всегда был молодцом.

— Но я всё-таки должна сказать: это не я бросила тебя в озеро. Я обязательно найду доказательства и докажу свою невиновность!

— Говорил вам учитель в школе, что тот ребёнок хороший, кто совершил ошибку, но исправил её? А ты дашь маме шанс исправить всё?

Никита вдруг растерялся. Руки за спиной сжимались без остановки, лицо выражало то удивление, то радость, но он изо всех сил старался скрыть это.

— Никитка, ну как?

Анна уставилась на Никиту не отрывая глаз. Несмотря на всю её нежность, спешку в лице всё равно было видно. Только вот…

— Я не знаю! Я не знаю! — торопливо произнёс Никита и убежал за дверь.

Анна была ошарашена. Кажись, она поторопилась, надо было немного подождать. Если бы Никита сам сегодня не позвал её, она бы не поспешила так.

Как раз в момент её раздумий мальчик снова прибежал в комнату.

— Мам, это моя комната, это ты должна уходить. — явно смущённый, мальчик в то же время выглядел очень уверенно и смело.

— Хорошо, уйду. Спокойной ночи, моё золотце.

У Никиты снова глаза на лоб полезли. Золотце? Сколько себя помнит, его никогда не называли «золотце». С круглыми от удивления глазами, он стоял на месте, как маленький деревянный человечек, вплоть до тех пор, пока не появилась Маша и не тыкнула его.

— Никита, Никитка, ты тренируешь какую-то боевую технику?

Никита пришёл в себя, потащил Машу на диван и спросил:

— Маш, тебе не кажется, что мама изменилась?

— Кажется! Да, мама изменилась, стала… красивее и сильнее, готовит мм… как вкусно. Эх, захотелось поесть её еды.

— Аж слюни пошли. — неприязненно ответил Никита, но всё же взял салфетку и протёр Маше лицо.

Мария неловко рассмеялась:

— Как бы там ни было, мама сейчас такая хорошая, она мне очень нравится!

— Но сегодня она встречалась с тётей Викой, каждый раз, когда раньше она встречалась с ней, всегда… — он не сказал до конца, потому что всё это было плохим воспоминанием.

Маша насупила брови, выпятила губки, призадумалась, а после сказала:

— Тогда посмотрим, станет ли мама на этот раз плохой. Если станет, то больше никогда не будем разговаривать с ней, хорошо?

Никита одобрительно покивал головой, но всё-таки чувствовал какое-то беспокойство и сказал Маше:

— Машуня, будь осторожна, не ходи с ней одна, поняла?

— Поняла, да я же очень умная, ничего не случится. Куда бы я ни пошла, я везде буду брать с собой брата, потому что мой братик сможет защитить меня, правильно?

Глядя на красивую прелестную девочку перед собой, Никита обнял её:

— Да, брат всегда будет защищать тебя и не даст тебе пострадать.

— Но я же сильнее тебя. — сказала она и помахала своим кулачком.

— Тогда, когда я не смогу защитить тебя, можешь приступить к бою и разбросать этих негодяев.

— Отлично, давай сюда мизинец!

— Обещаю!

Дети поклялись и договорились.

***

Следующий день, утро.

Анна проснулась рано и приготовила для семьи завтрак, а повара вновь были только на подмоге.

— Госпожа, с чего это Вы вдруг полюбили готовить?

— В прошлый раз, когда я готовила, детям так понравилось, что я как будто ощутила вкус победы. Я же всё равно свободна, буду готовить иногда. Но не волнуйтесь, вы не потеряете работу.

— Ну что Вы говорите, госпожа. Вы так хорошо работаете на кухонных инструментах, учились специально этому?

— Имела счастье поучиться какое-то время у одного шеф-повара.

— Неудивительно, Вы делаете это лучше нас.

Уровень обоих поваров очевиден, иначе они не сумели бы попасть на кухню к Юдиным. Раз они так говорят об Анне, значит, её кулинарное мастерство получало-таки их признание. Ещё, им было очень любопытно, какой же всё-таки повар научил её так готовить? Раз ученица так хороша в кулинарном мастерстве, стало быть, учитель ещё более силён?

Анна двигалась с немалой скоростью. Вроде бы сделанного много, но время распределялось очень хорошо. Не более часа понадобилось ей, чтобы при содействии двух поваров приготовить один сэндвич, порцию итальянской пасты, тёплое молоко, порцию кукурузных оладий на кефире, четыре глазуньи, а ещё нарезать фрукты.

Два маленьких сорванца проснулись и направились в столовую, где увидели, как Анна, одетая в фартук, выносила блюда.

— Доброе утро, золотые мои, идите скорее завтракать, пробуйте. Посмотрим, придётся ли вам по вкусу сегодняшний завтрак.

— Я пойду звать папу! — с трудом подавив порыв немедленно позавтракать, Маша отправилась звать Алексея.

Когда она пришла, он только проснулся.

— Папа, папа, давай быстрее, а то Никита съест всех вкусняшек.

— Тогда ступай скорее.

— Не пойдёт, я буду ждать тебя. Если ты не будешь кушать, то и я не буду!

Глядя на принципиальную, но не перестававшую двигать ротиком Машу, Алексей не мог посметь медлить и в ту же секунду собрался и пошёл вслед за ней. Увидев стол, весь накрытый завтраком, он в очередной раз опешил и с изумлением посмотрел на Анну.

— Маша, ты будешь сэндвич или пасту? Я положу тебе.

— И сэндвич, и пасту буду. А ещё я буду те оладушки. Ого, как поднялись.

— Маш, у тебя слюни уже на стол падают. — не вытерпел Никита.

Девочка тотчас же прикрыла рот рукой, взглядом и подбородком отдавая Анне команду.

— Обжора ты моя, ешь скорее. Осторожно, не обожгись.

— Сегодня это всё мама приготовила?

— Да-а.

— Ничего себе, вот молодец!

Что Алексей, что детки – все были очень любезны, они уплели начисто весь завтрак. Это заставило Анну почувствовать небывалое довольство. Когда она собирала посуду, Маша подёргала её за край одежды.

— Мам, завтра мы едем к бабушке, ты пойдёшь с нами?