Глава 5

Я взял в руки бутерброд и сверился со своим расписанием на сегодня.

Так, на пять часов у меня Иванова. Дарина. Та самая, которой я не дозвонился. Отлично, нужно будет проверить, как чувствует себя подсаженный ей эмбрион.

Продолжая листать записную книжку, я надкусил бутерброд и поморщился. Надо же, какую ужасную нынче делают ветчину! Сущий пластилин. И на вкус такая странная…

Продолжая автоматически жевать, я сделал несколько пометок в своем ежедневнике. Ругнулся, когда ручка вдруг перестала писать и в тот же момент обнаружил, что какая-то пелена застилает мне глаза.

Да нет же, не пелена! Пузыри. Мыльные. Нахмурившись, я огляделся в поисках источника этого безобразия. В кабинете не было никого. Вздохнув от досады, я вдруг обнаружил, что пузыри вырываются из моего собственного рта. Твою мать!

Взгляд метнулся к бутерброду в руке и я мученически застонал. Пузыри полетели из меня с новой силой, наполнив кабинет химическим ароматом клубники.

Отбросив в сторону кусок мыла, который умудрился надкусить по рассеянности вместо бутерброда, я пошел срочно промывать рот. Хорошо еще, что не успел это все проглотить!

Наверно, дед все же был прав. Не в том, что мне так уж нужна жена. Но в том, чтобы кто-то следил за тем, чем я питаюсь. Шлюшка Молли с этой функцией явно справиться не могла. Она и себе-то еду добыть была неспособна! Может, стоит завести дома мышей? Будет кошке пища, а заодно и развлечение. Отличный вариант экономии ресурсов и времени, я считаю.

Все это проносилось в моей голове, когда я старательно пытался сплюнуть изо рта мыло. Но не особо преуспел к тому моменту, как в кабинет постучалась Серафима Петровна.

- Альберт Венедиктович! - позвала она.

- О аое еаиа еоа? (Что такое Серафима Петровна?) - промычал я, стараясь не наглотаться мыла.

Сука, и кто только сделал это мыло настолько мыльным? Делают, блин, качественный продукт, когда не надо!

- Батюшки! - всплеснула она руками. - Профессор, вы зачем мыло кушали?

«Затем, что жрать хотелось», - мрачно подумал я, но снова открывать рот не рискнул. Просто молча воззрился на свою ассистентку в ожидании.

- Иванова пришла, - сообщила она мне. - Так странно, мне казалось, что прошло недостаточно времени…

Я в ответ только взмахнул рукой - мол, зовите уже, а не болтайте. А сам вернулся к раковине, чтобы снова попытаться прополоснуть рот.

Надо же было не донести проклятое мыло до туалетной комнаты! Не забудь я его на столе - сейчас бы не испускал из себя пузыри, как клоун какой-то!

Привкус мыла так и остался во рту, когда я наконец вышел к пациентке. Она уже возлежала в кресле, всячески для меня готовая. В смысле - для осмотра.

- Ну, как самочувствие? - поинтересовался я, и к своему ужасу увидел, как у меня изо рта вырвалась очередная партия пузырей. Бл*дь, да кончится это когда-нибудь или нет?!

- Профессор, у вас изо рта идут пузыри, - сообщила мне Иванова, как будто у меня собственных глаз не было!

- Это не пузыри, - сообщил я ей самым деловым тоном из всех возможных. - Это легкий побочный эффект лекарства, над которым я сейчас работаю. Против бесплодия.

Последняя фраза явно была лишней, и я с досадой прикусил язык. Может, не заметит?

- Альберт Венедиктович, вы испытывали средство от бесплодия на… себе?

Тьфу, бл*дь, заметила.

- А что такого? - откликнулся я невозмутимо. - Все должны иметь возможность завести детей.

Иванова согласно закивала.

- Вы настоящий волшебник, профессор! - сказала она с чувством и раздвинула ноги еще шире. В тот самый момент, как я весь вооружился - датчиком узи, разумеется.

Один взгляд - и я начал подозревать, что я не только волшебник, но еще и фокусник. Потому что эмбриона, подсаженного Ивановой неделю тому назад, в матке не было.

Я нахмурился, пытаясь сообразить, куда мог пропасть эмбрион. Ну не убежал же он оттуда, в самом-то деле?

Здесь могло быть только одно объяснение с точки зрения науки: никакого эмбриона не было подсажено пациентке в принципе. А это значит… это значит, что он был подсажен кому-то другому. Если принять за истину тот факт, что Серафима Петровна действительно произвела запланированную операцию.

- Что-то не так, Альберт Венедиктович? - донесся до меня голос Ивановой и я, растянув губы в лучшей улыбке, ответил:

- Все так. Вы ведь были у меня неделю тому назад? Или нет?

- Нет. Вы мне назначили на эту пятницу, а перед этим я была у вас недели две назад.

Я прикрыл глаза. Это была настоящая катастрофа.

- Полежите, пожалуйста, я сейчас кое-что проверю, - сказал я и направился в лабораторию.

Я перебирал в голове варианты того, что могло произойти. И каждый новый был еще страшнее предыдущего.

Реальность оказалась, однако, намного хуже всех моих предположений. Эмбрион, предназначавшийся для Ивановой, спокойно ждал на своем месте.

Но пропало кое-что пострашнее. То, о чем никто не должен был знать.

Мой клон.

- Папа, что ты делаешь?

Я удивленно посмотрела на не слишком привычную картину. Мой отец, надев передник и вооружившись половником, что-то варил на кухне.

Папа у меня был врачом, причем первоклассным. Носил гордое звание вирусолога и был помешан на своей специальности.

- Варю бульон, - сообщил отец. - Во второй воде. Знаешь, курицу шпигуют антибиотиками, а у тебя явно не бактериальная инфекция, а какой-то вирус.

Чтооооо?

- С чего ты решил, что у меня какой-то вирус? - удивилась я.

- Ты стала долго спать и выглядишь больной.

Вот уж спасибо за комплимент! Но он был прав, я взаправду стала спать дольше обычного.

- Я не больна, папа, - вяло запротестовала я.

- Мне лучше знать. Сейчас сварю бульон, добавлю туда чеснока. Тебе нужны силы.

Как с укреплением организма сочетался чеснок, я не знала, но решила не спорить. Да и выпить немного бульона и впрямь будет нелишним.

Через несколько минут папа поставил передо мной дымящуюся супницу и вручил ложку.

- Ешь! - велел он и пошел к себе.

Пока я неохотно ела бульон, папа вернулся с записной книжкой. Такой, знаете, обычной и бумажной, а не электронной. Эта его особенность вносить все данные на такой носитель всегда казалась мне удивительно милой.

- Свяжусь с Лаврентьевым, пусть тебя осмотрит, - выдал вдруг отец.

- Это еще зачем? - выдохнула я.

- В городе зараза какая-то ходит. Не хочу, чтобы ты заболела. Осмотр, анализы и я буду спокоен, - подернул плечами отец.

- Я не больна!

Я просто нервничаю последнее время из-за одного профессора, вот и все. Но не скажешь же об этом отцу!

- Вот и убедимся в этом. Когда тебе удобно будет съездить к дяде Вите?

- Папаааа. - Я закатила глаза и для верности допила бульон, чтобы отец не напридумывал себе лишнего. - Я не больна, правда. Я просто немного устала. Скоро сессия, я вся в учебе. Но сдам экзамены и станет полегче.

Пришлось захлопать глазами в лучшем стиле олененка Бэмби. Отец посомневался несколько секунд и все же кивнул.

- Хорошо. Но если так и будешь чувствовать недомогание, не скрывай! - чуть повысив голос напутствовал он меня.

- Договорились.

Я поднялась из-за стола и, чмокнув отца в щеку, пошла к себе.

- Бульон получился выше всяких похвал! Соберусь в универ и помою посуду, - пообещала я и ретировалась из кухни.