Глава 2

- Малыш, - слышу я обеспокоенный голос Майлза, - малыш, ты как?

Одной рукой я нащупываю на затылке рваную ранку длиной сантиметра в два, и меня мутит. Другой рукой вцепляюсь в чужую горячую ладонь и рычу сквозь зубы:

- Садисты. У меня из-за вас черепно-мозговая травма. Ни черта не вижу.

Пальцы моментально мокнут от крови и в голове звенит.

- Ты глаза-то открой, - спокойно говорит Брэд и наклоняет мою голову вперед, я едва не бьюсь лбом о собственные колени. И только тогда понимаю, что держу за руку его, а не Майлза. Майлз тут же ревниво вырывает мою руку, сжимает пальцы до боли и рычит:

- Эй, полегче.

- Переживет, - безразлично бросает Брэд. – Ничего страшного не случилось. Сейчас принесу аптечку.

Брэд уходит на кухню, и Майлз тут же обхватывает мое лицо ладонями, заглядывает в глаза и целует мягко в губы, нос и лоб.

- Очень больно? Голова не кружится? Не тошнит?

- Нормально, - говорю я, заползаю на его колени и утыкаюсь носом в шею. Мне бы прилечь, а еще за руль. Мой заботливый Майлз прижимает меня к себе, успокаивающе гладит рукой по спине, и я трусь щекой о его плечо, силясь справиться с приступом невесть откуда взявшейся нежности.

- Совсем плохо? Сейчас вызовем такси и поедем в больницу, хорошо?

- Угу.

- Не нужна ему никакая больница, что за детский сад? – рычит появившийся в комнате Брэд, садится рядом, силой отрывает меня от Майлза и велит выпрямиться. Я по привычке подчиняюсь.

- Отстань от него, - злится Майлз.

- Я не пристаю, я его осматриваю, - говорит Брэд. – В больнице с ним тоже никто сюсюкаться не станет, не обольщайся. Ему давно уже не пять лет. За рукой следи.

Он выставляет вперед указательный палец и проводит сначала в одну сторону, потом в другую. Затем говорит несколько слов и просит повторить, спрашивает мой номер телефона и адрес. Я по привычке называю его, потом поправляюсь и называю адрес Майлза.

- Опиши характер головной боли, - просит он, и я говорю, что болит рана на голове.

- Я, вообще-то, если ты не заметил, истекаю кровью.

Брэд закатывает глаза.

- Поэтому ты к нему ушел? Потому что он с тобой сюсюкается, как с маленьким?

Но лицо наползает краска, а следом накрывает волна стыда.

- Ничего он со мной не…

- Что такое, Брэди? Хочешь, чтобы я и тебя приласкал? – язвительно щурится Майзл и тянет к нему руку. Брэд с яростью бьет по ней, и воздух между ними опасно искрится.

- Хватит, - встреваю я, ударяя их в грудь одновременно. – Вы уже меня покалечили, чего вы еще добиваетесь? Перегибаешь, Майлз. Что на тебя нашло?

- Прости, - Майлз виновато опускает взгляд.

Брэд достает из тумбочки машинку для стрижки волос, грубо надавливает на мою голову, заставляя снова опустить, и обливает антисептиком рану. Щиплет адски, аж до слез. Я жалобно шмыгаю носом и спрашиваю:

- Ты что собрался делать?

- Края раны придется подбрить, - спокойно поясняет он.

- Нет, - тяну я. – Ты что? У меня собеседование на носу.

- Надо свести края раны и заклеить пластырем, иначе вместо собеседования будешь лежать в инфекционке на антибиотиках, - отрезает Брэд.

Я крепко зажмуриваюсь и вцепляюсь обеими руками в Майлза.

- А обезболивающее? – хмурится он.

- Потерпит, не маленький. – Брэд включает машинку и осторожно убирает волосы. Каждое прикосновение отзывается болью, и я крепче сжимаю руку Майлза.

- Потерпи, малыш, - шепчет он на ухо и покрывает короткими нежными поцелуями мою щеку. До смерти хочется снова забраться к нему на колени и прижаться всем телом, а еще… я судорожно вздыхаю. Да, мне до ужаса нравится, что он так внимателен ко мне, но чувства стыда не желает проходить. Мне уже двадцать один год, я имею право абсолютно на все, на что имеет право взрослый американец, в том числе на покупку и употребление алкоголя. И действия Майлза, моего ласкового котика, хоть и сводят с ума, теперь начинают раздражать.

- Перестань, - прошу я.

Майлз отрывается от моей щеки, и в тот же миг опять мокнет от антисептика затылок. Снова щиплет. Я с шумом выдыхаю и кидаю на обиженного Майлза виноватый взгляд.

- Все равно дома я тебя затискаю, - невозмутимо обещает он.

И в тот же миг Брэд с силой давит пластырем на рану. Боль пронзает дикая. Я ойкаю, и Майлз с размаху заряжает Брэду подзатыльник.

- Осторожнее.

Брэд отмахивается в пустоту, вытирает руки о полотенце и окидывает нас презрительным взглядом.

- Я закончил. Забирай свою девочку.

От этих слов я теряю дар речи. Раскрываю рот и хлопаю глазами вне себя от возмущения. Так меня еще никто не называл. Ярость поднимается внутри мгновенно. Я бью его обеими руками в грудь и требую, чтобы он забрал свои слова обратно.

- Да ни за что, - отрезает Брэд. – Никогда, понял? Ты лучше бы спасибо сказал. Я почти сделал из тебя нормального мужика, но это ведь так трудно, вести себя по-взрослому. Иди и наслаждайся безответственностью, но не вздумай прийти ко мне, когда вся твоя жизнь полетит к чертям!

- У нас все будет хорошо, Брэди, - мягко говорит Майлз, - очень мило, что ты за нас переживаешь, но, правда, не стоит.

А у меня слова в горле застряли. Я прекрасно знаю, какой Майлз. Я прожил с ним два года в одной до ужаса тесной квартирке и точно знаю, что он несознательный, не осторожный и не станет так бережно относиться к моей карьере, как Брэд. Мерзкое чувство беспокойства поднимается внутри. Перестает хватать воздуха.

Я поднимаюсь на ноги, вцепляюсь в ручку чемодана и тащу его к выходу, но Майлз тут же его забирает.

- Я и сам могу, - огрызаюсь я. Запихиваю его в лифт, жду, когда Майлз зайдет следом.

Двери закрываются, мы остаемся один на один, и его нежный взгляд пронзает насквозь. Я закатываю глаза, отворачиваюсь к стене и чувствую, как его крепкие руки обнимают меня, а голос шепчет на ухо, да так, что мурашки по спине:

- Кай, ты опять?

- Что?

Упрямо скрещиваю руки на груди и знать не хочу, что он подразумевает под словом «опять». Жду, когда лифт откроется на первом этаже, но Майлз жмет кнопку «стоп», и я обращаю в его сторону полный ярости взгляд.

- Не надо слушать все, что тебе говорят, - спокойно поясняет он. – Брэд обижен и расстроен. Он только что потерял тебя. Я знаю, как это больно.

Я не хочу слушать. Мотаю головой и едва удерживаюсь, чтобы не заткнуть уши руками. Майлз чувствует мою ярость, подкрадывается ближе, сгребает меня в охапку и прижимается губами к моей шее, а потом надувает щеки и с самым неприличным звуком выдувает воздух. Щекотно. Я не сдерживаю усмешки, но все равно его отталкиваю.

- К чему ты мне все это говоришь?

- К тому, - с умным видом поясняет Майлз, - что он говорит гадости со зла. А я люблю тебя и хочу затискать до смерти. И когда я вижу, что тебе больно, я хочу тебя приласкать и сделаю это вне зависимости от того, что об этом думает какой-то там Брэд. Усек?

Я склоняю голову к плечу и смотрю в его глаза, изо всех сил давя улыбку. Но не выдерживаю. Губы сами растягиваются, а сердце екает. И безумное желание обнять его стирает из головы все мысли.

- Ты секси, - говорю я. – Не нужны мне твои сюсюканья. Я с тобой исключительно ради физического удовлетворения.

- Ммм, - тянет Майлз и медленно облизывает губы. – Даже так? Что ж, я это переживу.

Он порывается вперед, прижимает меня к стенке кабины, хватает за бедра и медленно ведет руками вверх задирая футболку.

- Не здесь и не сейчас. Ты вел себя, как козел, и не заслужил. – бурчу я, борясь с ускоренным сердцебиением. Хочу его до безумия, но в лифте сразу после расставания – это перебор. – Ты хоть представляешь, каково было Брэду от нашего поведения? Не удивительно, что он драться полез.

- Каюсь, - сдается Майлз. – Прости, я приревновал и потерял контроль. Как представлю, что вы с ним…

- Не надо ничего представлять, теперь я снова с тобой. Не заставляй меня жалеть о своем решении. Кто-то лифт ждет, - говорю я, кладу руку ему на грудь и пытаюсь заставить отстраниться.

- Подождет, - Майлз впивается в мои губы, раздвигает их языком и углубляет поцелуй. Такой кайф. Я руками обхватываю его шею. И вдруг кабина лифта приходит в движение. Майлз прыскает и на шаг отходит от меня. Я хватаюсь за чемодан, чтобы не упасть. Моя любовь вызывает дрожь в коленях и головокружение.

- Ты понесешь меня до машины на руках?

- Я возьму чемодан, - отвечает Майлз и подмигивает. – А ты держись за меня крепче. Скоро я приведу тебя в порядок.

Звучит, как угроза, и воображение тут же рисует тот маленький чемоданчик, припрятанный на кухонном подвесном шкафчике. Я не против экспериментов. Набравшись безмятежной тоски в объятьях Брэда, я их даже жажду.

Майлз как попало забрасывает чемодан на заднее сидение моей машины, кидает туда же рюкзак, и я напоминаю ему, что вообще-то, у меня багажник есть. Но его это ни чуточки не смущает.

- Поехали уже, - говорит он.

Я прыгаю на водительское сидение, пристегиваюсь и поворачиваю ключ зажигания. Уже смеркается, а права я получил недавно и все еще побаиваюсь ездить в темноте. Майлз запрыгивает на соседнее сидение, отодвигает его до упора и закидывает ноги на приборную панель. Медленно оглядывает меня с ног до головы и игриво поигрывает бровями.

- Вот и все. Теперь ты только мой.

- Сядь нормально и пристегнись, - ворчу я, но улыбку сдержать не могу. От его собственнических высказываний все внутри приятно вздрагивает, и я опять мысленно сравниваю его с Брэдом. Как же мне не хватало его легкости и заботливости. Я, видно, и впрямь не желаю взрослеть, раз так млею в его объятьях. Ну и пусть. – Я серьезно это небезопасно.

- Как скажешь, - отзывается Майлз, ставит ноги на пол и натягивает ремень, после чего возвращает кресло в былое положение. – Ты же не будешь скучать по нему?

- Я думал, с тобой мне не придется скучать.

Майлз растягивает губы в ехидной улыбке, наклоняется ко мне и шепчет. От каждого сказанного слова сердце ускоряет бой, а щеки жжет от стыда, но я уже знаю, что сделаю все, как он говорит.

- Это место подойдет? – спрашиваю я, заезжая в темный пустой переулок, протянувшийся между двумя высокими домами.

Вокруг тихо несмотря на теплую погоду и не такую уж и позднюю ночь. Вообще, от таких мест лучше держаться подальше, никогда не знаешь, кого именно можно здесь встретить. Но если верить Майлзу, в том и смысл.

Он кивает, гладит рукой мое колено и отстегивает ремень безопасности. Наклоняется и медленно проводит языком от подбородка к виску. Дыхание перехватывает.

- Если что-то не понравится, - говорит, - скажи слово «Монтана». А если захочешь продолжить, но немного полегче, скажи «Фонтан».

Я удивленно приподнимаю брови и смущенно прыскаю, но сердце в груди обеспокоенно сжимается.

- Это типа стоп-слово?

- Да-а-а… - с придыханием говорит он, берет с заднего сидения толстовку и выходит из машины. – Пойдем.

Я вылезаю следом, захлопываю дверь и с вопросом смотрю на Майлза. Жду дальнейших распоряжений. Что бы он ни задумал, одной моей фантазии хватило, чтобы вспыхнуть от стыда и предвкушения. Он вообще в курсе, что мы на улице? А если нас кто-нибудь увидит?

- Проверь тачку, - говорит Майлз и подмигивает. – Кажется, мотор барахлит.

Что это значит? Игра началась или с машиной, правда, что-то не так? Я не спорю, открываю капот и заглядываю внутрь. На вид там все в порядке. Машина, конечно, не новая, но бегает быстро, и никаких посторонних звуков во время движения я не слышал. Смотрю на груду трубок и железок, как дурак, будто что-то в этом смыслю, и чувствую, как растет напряжение внутри. Ладони нервно потеют. Я слышу шаги за спиной, но не оборачиваюсь. Жду.

И вдруг надо мной нависает смутная тень. Грубые руки обхватывают сзади, на полметра оттаскивают от машины, и крышка капота с грохотом захлопывается. Неслабый толчок в спину заставляет уткнуться в нее лицом, и краем глаза я вижу приставленное к щеке блестящее серебристое лезвие ножа.

- Пикнешь, убью, - раздается над ухом голос Майлза. – Неудачный район ты выбрал для прогулки.