ГЛАВА ВТОРАЯ. Разбойники

Эльф сбавил скорость, давая лошадкам отдышаться. Дорога начала круто подниматься в горы.

Отчего-то вспомнила как мы с мамой и папой проводили подобные вечера. Я восседала за большим столом, в высоком деревянном кресле как взрослая, чему очень радовалась, прислушиваясь к спокойным беседам родителей. Любимая часть детских воспоминаний, когда на улице становилось темно. Я приносила из кухни красивую медную лампу и ставила ее в центре стола, а папа ее зажигал, пока мама делала нам чай. В камине весело пылал огонь, пахло выпечкой, было радостно и удивительно уютно. И чем ненастней было на улице, тем лучше было дома. Мои родители любили друг друга, и эти волны безоблачной радости щедро попадали на меня.

Всего три года назад я счастливо жила с родителями в нашем домике. Затем в Ракушечнике, моем родном поселке, появилась лихорадка "черный камень", страшная болезнь от которой в течение нескольких часов человек чернел и умирал, твердея как камень. Родители, при появлении первых слухов о страшных смертях, отправили меня к тете в "Дома над морем". И мне осталось только рыдать, когда соседи привезли весточку, что в родном Ракушечнике заболели все. Позже из Лазури прибыли маги, обуздавшие болезнь, но слишком поздно, никто не выжил. Они сожгли поселок полностью, не оставив камня на камне. От самых моих любимых людей ничего не осталось, будто их никогда и не было.

Сейчас я с грустной усмешкой вспоминала, какой глупой и наивной была, когда после гибели родителей покинула тетушку и перебралась в Лазурь. Как опасалась лишний раз напомнить о себе хозяйкам, наивно верила в ум и честность людей, безумно боялась обидеть невнимательным словом или равнодушием. Вот только меня обижать не боялись. И мою доброту считали слабостью.

Я горько вздохнула и осмотрелась. Не знаю, предчувствие опасности или еще что, но я будто почуяла повисшее в воздухе напряжение. По спине пробежал холодок, и появилось неприятное ощущение, что за нами наблюдают. Я повернулась к эльфу, пытаясь разглядеть выражения его лица при свете звезд. Вероятно, он тоже что-то почуял, так как запустил вперед два светлячка.

— Вам тоже кажется, что за нами кто-то наблюдает? — прошептала я с легкой опаской, надеясь, что эльф удостоит меня ответом.

— Да…

Плохо. Очень плохо.

Я подумала и полезла в саквояж, перегружая золото и прочие нужные вещи по скрытым карманам юбки. Привычка приобретенная на войне. Натянув на себя запасную кофту, завязала вокруг пояса теплый платок. Руки должны быть свободными и лучше будет жарко, чем холодно.

Эльф, вновь подгоняя лошадей, бегло взглянул на то, чем я занимаюсь, и тут же вернул взгляд к дороге. Я пожала плечами, лучше быть смешной и глупой, чем мертвой.

Жаль, оружия с собой нет. Бредис нас столько тренировал стрелять из лука.

Крошечный нож, прикрепленный на щиколотке, для защиты не годился, им можно только разозлить или поцарапать. Из оружия с собой только шарик с огнем против эльфийских построек, который случайно остался в кармане, когда я уходила из пещеры. Но он толком не горит, хотя шума от него немало. Да и дорог он мне как память.

Обстановка пока не менялась, вороные медленно двигались вперед, дорога серпантином круто шла вверх. Эльф сосредоточенно следил за окрестностями, магические светлячки освещали путь перед вороными.

Закончив со сборами, я отодвинула полупустой саквояж и, спокойно сложив руки на коленях, невозмутимо уселась на место. Я готова к бою, вот только оружия нет.

В суете о спасения своих жалких ценностей как-то отвлеклась от напряженного наблюдения, но закончив, вновь поймала себя на ощущении, что за нами следят. От накопившегося напряжение сводило скулы, и подобное ожидание тяготило больше всего.

Повернувшись к вознице, шепотом спросила:

— Если там кто-то есть, что будем делать?

— Убегать.

Я холодно на него посмотрела. Хороший ответ. Вот никогда бы не догадалась! Поджав губы, с досадой отвернулась. Разумно держаться вместе, но, судя по всему, эльф так не считает. Хотя, чего я ожидала от древнего?

Справа за скалой раздалось громкое уханье совы. Мы с эльфом переглянулись. Здесь совы не живут, слишком высоко. Эльф вынул меч и вновь подстегнул бег лошадок, которые от усталости уже еле ползли.

— Что ж разумно, — шепотом, почти как Ольюшка сообщила я свои выводы, — засада в самом узком и крутом месте на подъеме. Сбоку обрыв, позади петляющая вдоль горы дорога…

— Если все столь разумно, не посоветуете, что делать дальше? — обернувшись, с легкой насмешкой поинтересовался эльф.

— Могу только вернуть ваш совет — «убегать», — тем же насмешливым тоном ответила я. Но тут эльф что-то заметил в кустах на скале и резко спросил:

— Сможете скакать без седла на лошади? — от волнения он сбился на эльфийский, но даже без слов, по короткому жесту в сторону коней, я бы догадалась о вопросе.

— Смогу.

Подушечки пальцев неприятно покалывали от напряженного ожидания, мышцы ног дрожали от напряжения, тело требовало энергичных действий. Эльф резко остановился, кинул вожжи мне, а сам довольно неуклюже спустился на землю.

Придерживая лошадей, я вгляделась в темноту. Возница как раз отсек крепление первого коня, когда и из-за поворота появились тени. Забытые светлячки, плывущие впереди нас, осветили темный поворот и поваленное дерево — явный признак работы разбойников.

— Быстрее… — прошептала я, но эльф это и сам понимал. Подхватив освобожденного коня под уздцы, кое-как на него запрыгнул и подъехал ко мне, протягивая руку. Но я запрыгнуть не успела.

С выступа за кустом с занесенным ножом спрыгнул первый разбойник. Эльф хотел заставить нервничающего жеребца отпрянуть назад, но в мгновение сталь мелькнула в воздухе, и длинный кинжал угодил в шею скакуну. Тот заржал от боли и взвился на дыбы. Эльф кубарем полетел на землю.

Да что же он такой неловкий!

Я отбросила вожжи и спрыгнула на землю, помогая эльфу подняться. В этот момент нас окружили остальные разбойники:

— Наконец мы тебя нашли, остроухое чучело! — проревел один из них. Эльф ударил по толпе огненной вспышкой и, схватив меня за руку, потянул за собой. Мы вскарабкались по склону вверх, оставив внизу ослепших от вспышки разбойников в бешенстве.

В темноте мы перепрыгивали через поваленные деревья, рискуя в любой момент слететь вниз, но останавливаться нельзя, пришедшие в себя разбойники гнались по пятам.

Мы и мчались, не разбирая дороги.

Туфли скользили по покрытым вечерней росой камням, волосы растрепались, руки вспотели... Сердце выскакивало из горла, дыхания не хватало, но, к счастью, ноги не подвели, схватившись за руки, мы неслись отсюда прочь.

Остаток ночи прошел как в тумане. Мы бежали, бежали, бежали. Карабкались вверх, спускались вниз, но не останавливались. Я уже падала от невыносимой усталости, готовая сдаться, но эльф качал головой и тащил меня дальше. Наконец мы оторвались от погони.

— Постойте, дайте хоть минуту дух перевести, — взмолилась я, согнувшись, повисла на своей вытянутой руке, ладонь которой крепко держал эльф, с трудом сдерживая внутреннюю дрожь. Эльф непроизвольно сжал мою ладонь еще сильнее и упрямо потянул вперед:

— Лучше бы мы пошли вдоль реки. В этих чащах легко заблудиться, — будто не услышав мою мольбу, прошептал он.

— Неужели эльфы в лесу могут заблудиться? — задыхаясь, пробормотала я, еле перебирая ногами.

— Могут. Если они в лесу впервые… — устало сообщил эльф.

— Куда мы попадем? Ведь мы удаляемся от Лазури.

— В Привражье. Лазурь и горы остались позади.

Я словно очнувшись, огляделась. Завывающий ветер колыхал высокую траву на холме, играясь с пышным перекати-полем. Странно, но здесь еще не все пожелтело, словно время в нашем королевстве везде шло по-разному.

— Холодно… — вздохнула я, кутаясь в платок.

— Чуть ниже начнется лес, который я знаю, там и отдохнем.

Я мягко отобрала свою руку у эльфа и, укрыв теплым платком голову, с напряженным вниманием огляделась, прислушиваясь к вою ветра. Хотя разбойников слышно не было, в душе снова ожили дурные предчувствия.

— Мы на виду, если что, попадем им прямо в лапы, — выдохнула я.

— Поэтому надо торопиться!

Отвечать сил не было, угрюмо уставившись под ноги, я энергично шагала за эльфом и, не предполагая, как далеко заведет нас эта дорожка.