Твоя дочь, как ты

Девочка и вдвое старший мужчина убегают в ночи. Она с его семенем внутри. Мать девочки любила этого мужчину двадцать лет назад.

Он улыбается, и его прёт. Хорошо быть плохим.

Если копнуть глубже, станет ясно, почему беглец доволен. Ведь, насчет биологической подоплёки, всё шикарно: в интересах эволюции — кончать в молодую красивую девочку, при этом выделяются дофамин, серотонин, эндорфин и окситоцин — гормоны счастья.

К тому же, чем девушка/женщина моложе/здоровей и/или сексуально развитей, тем упомянутых гормонов больше. Инстинкты всегда побеждают мораль в нужный момент. Подонок.

Девочка, сбежавшая с тем, кого её мама любила двадцать лет назад, вздохнула и поцеловала меня, подонка, в шею.

Ночь приняла наш быстрый «Порше» в объятья, вместе с рок-н-роллом из динамиков и половиной бутылки «Джека Дэниэлса».

Пять минут назад она лежала щекой на моей груди, улыбаясь в сумрак спальни покусанными губами, впитавшими поцелуи и сперму.

Кожа на пальцах ещё млеет от мягких завитушек её волос, я нырял в шелковистые локоны пятернёй, и аромат жасмина, после шампуня под летним душем, щекочет ноздри.

Мы лежали, будто наркоманы, под чем-то, длинные и загорелые женские ноги расслаблены; сплетались с моими.

Сейчас эти девичьи модельные ножки мелькают впереди, летим босиком по гравию и прибрежному песку.

Кажется, весь курортный городок пришёл по нашу душу: вой сирен, столько шуму.

Если во время бега от правоохранителей и блюстителей морали вам предстоит упереться в преграду, поднимите спутницу за попу, толкните через изгородь, и застёгнутые впопыхах джинсы сползут на ягодицы.

Точно, ещё в постели, пару часов назад, в предвечерней неге разбудил малышку смачным укусом за попку, упругую и классную.

Затем перемахнуть следом. Камушки врезаются в пятки, и за нами бегут идиоты.

В общем, пока вопящая истеричка-наломщица в компании чёрных со значками гремела в окна коттеджа, удалось выскочить через запасной выход во двор, мимо бассейна, и прилично слинять в сторону отеля.

Там уже мой водитель сидел в «Порше» и матерился в трубку с эхом, на громкой связи:

— Поль, где вы?! Давайте быстрее, дорогой, с вами я еще от копов и ёбнутой мамаши не убегал, вот вы даете!

Держась за руки, улепетываем; она растрепанная, с улыбкой и круглыми глазами. Хохот срывается с губ, и на ходу можно крепко поцеловаться взасос с бутылкой «Джека Дэниэлса».

— Мама меня убьет, Боже, мама убьет нас! — причитает девочка. — Мигалки, полиция приехала, ты представляешь?!

— Да! Мы попадем в рай, и будем в раю вместе! Вечно! Или в ад! Бегать от чертей и мамы.

— Я боюсь! Как она меня задолбала! Хочу с тобою в рай!

— А-ха-ха, еще глоток. Стой, возьми выпей, мы уже близко.

— Это пиздец, — отвечает маленькая грешница, прикладываясь к горлышку, стукнувшему на ходу о мелькнувшие зубы. Виски блестит на губах и шее.

Подбегаем к «Порше», около самой дверцы я еду пятками по гравию и шлепаюсь на задницу, держа пойло повыше, оберегая стекло с вискарём, как младенца:

— Блядь. Залезай, быстрее, мася! — кричу девчонке.

Мы внутри, хлопают дверцы, ревёт мотор, и водитель вещает:

— Ми-истер Поль, вы мне такие нервы делаете, моя лысина и пузо этого не выдержат, во-о-от вы, — улыбается, и мы выезжаем с прибрежной зоны в сторону шоссе.

Опа, ну и картина за спиной, метрах в ста. Мамаша посреди дороги, в свете полицейской мигалки, картинно падая на колени, простирает согнутые в локтях руки к небу. Она всегда сумасшедшая. Но даже сейчас грациозна. Тень былого величия. На секунду ее стало жаль.

— Молчи, дитя, — внушаю малышке, — мама любит, когда ей щекочут нервы, сама знаешь. Все будет окей, поездим и вернёмся.

Беглянка глотает виски, морщит носик и откидывается с закрытыми глазами на спинку сидения, склоняя голову на моё плечо. Пальцы гладят её щеку и шею, проглядывающую сквозь непокорные космы волос. Бархат губ щекочет кожу пульсациями поцелуев. Мягкая, горячая и волшебная девочка.

Водитель делает музыку громче, едем в ночь.

— Это ваш любимый альбом, мистер Поль, Scorpions 2004-го. Я вот слушал «Одинокого ворона», 1974-го, а сейчас можно и 2004-й послушать.

Водитель готов болтать о Scorpions вечно.

Жжение в пятках, грудь ходуном, вспотевшие, мы выравниваем дыхание.

Зачем чокнутая мамаша по имени Тыц это делает? Забота о родной кровинушке? Вряд ли. У дочери небедный опыт в сексе, значит я первым не буду и на судьбу вряд ли кардинально повлияю, просто яркое приключение. Похоже на отчаянные попытки пресечь размножение более сильных генов: раз бабку не имеют, значит будут не иметь никого, как говаривал, один вымышленный политик.

Бабульончик, когда же ты поймёшь, что полиция, вопли, зрелищная истерия и агрессия с твоей стороны воспринимается мужским подсознательным как то, что ты старая и больная. Ибо только старые и больные женщины частенько ведут себя, как ты. Из-за подобной активности никто тебя не возжелает, наоборот, захочется убегать подальше, как от зловония из открытой банки просроченных котлет.

— Двести пятьдесят баксов за сутки в том коттеджике, классно, за смешную цену, и вот мамочка привела копов, стучат, истеричка, мы убежали через лоджию. Хороший был коттеджик.

— Копы, а-ха-ха, на единственной в поселке колымаге не догонят нас, отсосут. Она реально в полицию позвонила, её мама? Что ж ты такое сделал? Девочка взрослая, сама с тобою приехала, да, маленькая? Ты с мистером Полем сама же с концерта сюда приехала? По личному желанию и без принуждений, могу всё подтвердить, — извозчик дёргает машину к обочине и орёт мотоциклисту, вытаращив глаза поверх бокового стекла. — СМОТРИ КУДА ЕДЕШЬ, ГАНДОН!

По лысине водителя стекает струйка пота.

— Н-у-у, сука, чуть зеркало не зацепил. Мистер Поль, что делаем? Мы едем к Гейбу? — он крутанул руль и закурил в окно, вращая туда-сюда сигаретку большим и указательным пальцами.

Пепел под рывками ветра залетал в салон машины веселыми огненными полосами.

— Да, Вези нас к Гейбу, потусим у него в берлоге, а завтра в обед уедем. Завтра у нас концерт.

Девочка с моим семенем внутри, сбежавшая с тем, кого ее мама любила двадцать лет назад, вздохнула и тихо уткнулась губами в шею. Такая кроткая и нежная.

Ночь приняла наш быстрый «Порше» в объятья, вместе с рок-н-роллом из динамиков и половиной бутылки «Джека Дэниэлса».

Пальчики потянулись к моим, пухлые губы искали поцелуя. Конечно, малышка, твои губы прекрасны, давай их сюда.

Девочку-беглянку звать Арина, она смазлива и вертлява, как мартышка.

Модельная фигурка, и эта милая нелепая шустрость — отголоски тинейджерства. Будущая модель, говорю Арине уже в третий раз, грациозна и двигается с достоинством француженки. Будь медленной, как кошка.

Водителя звать Великий, ему под шестьдесят, в молодости занимался бандитизмом, фанат группы Scorpions, огромный и лысый, как Роб Халлфорд.

Вместе хохочем каждый раз за чашечкой кофе, громкий, юморист, поэтому и харизматичен. Знакомы лет пятнадцать, проворачивали вместе дела, сейчас он на пенсии и работает на меня водителем и ассистентом.

Новые эксперименты с плотью и душами, оттенки и привкусы наслаждений.

Продолжение когда-то любимой девушки — в ее дочери, как переиздание в новом звучании классических музыкальных альбомов, да еще с бонус-треками. Прекрасно.

Мы ехали сквозь ночь, и всё было чудесно.