Спасенная.Вдова врага

Амина

Он снова был не в духе. Я поняла это по шагам — тяжёлым, неторопливым, как будто он специально шёл медленно, чтобы я успела испугаться. Я стояла на коленях у плиты и вытирала пол тряпкой, в спешке — он раньше пришёл. Даже не переоделась, волосы затянуты в узел, руки пахнут хлоркой. Глаза щипало, но вытирать слёзы было некогда.

— Ты что, вытираешь пол мокрой тряпкой? — голос Башира звенел, как удар по стеклу. — Какой идиотке пришло в голову возить грязь туда-сюда вместо того, чтобы нормально убрать?

Я подняла голову. Он стоял в дверях кухни, в пальто, с папкой под мышкой, и смотрел на меня, как на насекомое. Я открыла рот, чтобы объяснить, что только что закончила готовить, что испачкала пол, что собиралась насухо протереть… но не успела.

— Ты криворукая, или просто тупая? — Он подошёл ближе, резко, и с силой пнул ведро ногой. Оно перевернулось, вода плеснулась на пол и мне на платье. — Я же говорил тебе, Амина: хочешь быть в этом доме — будь полезной. А не вот этим вот недоразумением.

Я сжалась, как от удара.

— Я… сейчас всё вытру…

— Да что ты вообще можешь, кроме как нюни распускать? — Он схватил меня за плечо и дёрнул вверх. Больно. Так, что перед глазами на секунду потемнело. — Ни на что ты не годна. Даже ребёнка сберечь не смогла. Ни уму, ни сердцу, ни телу ты не нужна. Пустышка.

Я не плакала. Не вслух. Просто стояла с опущенными руками и смотрела в пол. Хотелось спрятаться в тряпку, исчезнуть.

— И это, значит, моя жена, да? — Он усмехнулся. — Позорище. Все на меня пальцем тычут. Говорят, мол, как так — Сафия сбежала, а ты, дура, осталась. За неё теперь отдувайся. За весь ваш сраный женский род.

Он швырнул тряпку в стену. Потом поднял тарелку со стола и с размаху ударил ею об пол. Она разлетелась на куски, и я инстинктивно прикрыла лицо руками.

— Это всё, что ты умеешь! Прятаться! — заорал он, — Ты бы и тогда лучше спряталась, когда твоя подружка сбежала, предательница. Теперь ты — моя расплата за неё. Моя палка для битья. Пока не отработаешь — не уйдёшь.

Я сжалась. Уйдёшь. Как будто это вообще было возможно. У меня не было даже паспорта — он отобрал. Телефона — тоже нет. Я жила как в коробке: четыре стены, крики, и постоянное чувство, что внутри тебя что-то сжимается до такой степени, что скоро задохнёшься.

Он ушёл так же резко, как пришёл. Хлопнул дверью. Я упала на пол, в воду, которую сама же не успела вытереть, и замерла. Холод пробрал до костей, но это даже не имело значения. Я просто лежала и старалась не дышать громко.

Я не знаю, сколько прошло времени. Может, десять минут, может, час. Я встала, когда услышала, как в коридоре зазвонил его телефон. Значит, он где-то рядом. Значит, надо убрать, пока не вернулся.

Иногда я думала: может, если всё делать быстро, чётко, молча — он отстанет. Может, если буду незаметной, стану для него стеной — он не будет трогать. Но я ошибалась. Он знал, где больнее.

Всё, что не дали ему высказать Сафии, он теперь кричал мне. Всё, что не успел сломать в ней, он пытался сломать во мне. И я…

Я начинала бояться, что он уже почти справился.