5. Малина

Если обстановка и до этого казалась накаленной до предела, то сейчас я буквально глохну на пару секунд от рванувшней посреди столовой акустический бомбы. Заторможенно моргаю, не в силах ни на чем сфокусироваться и пытаясь побыстрее осознать.

Не. Может. Быть!

Мама бы сказала заранее о таком…Ведь сказала бы, да?!

Нельзя же вот так!

Поворачиваю к ней голову. И внутри меня все обрывается, потому что сразу понимаю по ее смущенной и одновременно торжествующей улыбке, что это правда.

Она кладет руку на пока что плоский живот. Вторую протягивает Назару Егоровичу, и он крепко сжимает ее кисть, оказывая поддержку. Мамины глаза при этом обводят детей Караева, сидящих напротив.

Сама я в их сторону смотреть не могу. Волны нелюбви, исходящие от Караевых- младших, столь пронзительные и разрушительные, что мне страшно ослепнуть, если я с кем-то из них случайно пересекусь взглядом.

— Извините! — тонко всхлипывает младшая девочка, с грохотом вставая из-за стола.

От того, как стремительно она это делает, стул чуть не переворачивается.

— Лиля! — грозно окликает ее отец, но она уже пулей вылетает из столовой.

— Пойду, поговорю с ней, — тут же подрывается и средняя, с громким стуком роняя приборы на тарелку.

С силой отодвинутые ножки стула противно скрипят.

— Диана, сядь! — рычит отец, начиная багроветь.

Но девушка лишь демонстративно от души хлопает дверью.

— Диана, быстро вернись! — орет Назар Егорович ей вслед.

— Оставь их! — осаживает его Эмиль. Его голос заметно дрожит от плохо сдерживаемых эмоций. Вокруг становится настолько нервно, что создается ощущение, будто всю комнату колотит в едином пульсирующем рваном ритме, — Они не виноваты, что ты за столько лет не научился пользоваться презервативами, — шипит сын на отца, — Если у тебя с этим проблемы, мог бы спросить у меня!

Моя мама шокировано закрывает ладонью рот. Караев-старший от возмущения чуть не подпрыгивает на стуле. Глаза его натурально наливается кровью, и мне становится страшно…Страшно так, что я втягиваю шею в плечи и чуть сползаю вниз по стулу под стол.

Эмиль тоже бледнеет, глядя на отца, но глаза его все равно почти безумно горят вызовом. А ведь он немаленький и не слабенький, невольно думаю я. Сложно судить наверняка, но плечи широкие, шея крепкая, руки длинные, жилистые, большие ладони. Кажется, он даже выше отца…

Ненавижу насилие…Боюсь!

— Что ты сейчас сказал? — подается Назар Егорович к сыну, быча, — Ты не охренел?!

— И что ты мне сделаешь? — дергает подбородком Эмиль.

— Хочешь проверить? — интересуется Караев - старший вкрадчиво.

Смотрят друг другу в глаза. Долго и зло. А потом Эмиль швыряет салфетку и встает из-за стола.

— Сядь! Куда собрался? — рычит отец.

— Отвезу сестер к маме, как и договаривались, — парень бросает это через плечо, уже выходя в дверь.

— Речь шла о вечере после ужина.

— Мне кажется, что ужин уже окончен, — замечает Эмиль и исчезает из столовой.

Мы втроем молча смотрим на опустевший дверной проем.

— Они привыкнут, — медленно говорит Назар Егорович, оттягивая ворот рубашки поло, будто она ему горло пережала. Шея, лицо… Он весь в красных гневных пятнах, — Неделя выдалась тяжелой… Не обращай внимание, Викуль. Предлагаю закончить ужин, и я покажу вам дом. Малина, у нас есть несколько пустующих комнат на втором этаже. У тебя есть возможность выбрать...

Что?! Выбрать комнату?!

Меня трясет от передоза эмоций, своих и чужих, а также от лавины свалившейся на меня информации. Я еще тот факт, что мама беременна и от меня это скрыла, не пережила. Какая комната?!

Ничего не отвечаю Караеву. Я в шоке. Держать лицо становится все более невыполнимой задачей. Чувствую, как мелко дергается левое веко.

— Мама, почему ты мне не сказала? — сиплю, ловя ее взгляд.

— Милая...— она делает брови домиком, корча виноватую рожицу, и сжимает мою холодную руку в своих ладонях. Покосившись на Караева артикулирует беззвучно одними губами, чтобы поняла только я, — Боялась сглазить...

Ясно. Медленно убираю свою кисть из ее ладоней. Мне отчего-то противно.

Сглазить…Будто это лотерея, а не живые люди, не реальная жизнь. Она вытянула счастливый билетик и молчала, ожидая момента, когда точно получит приз. До последнего не верила, что этот богатый суровый мужик решится устроить то, что устроил, так?

Так…

А вот у меня полное ощущение, что меня предали. Подставили.

Я не собираюсь здесь жить! В доме, где все пропитано столь очевидной ненавистью ко мне!

— Я бы хотела остаться в нашей квартире, — дрожащим голосом заявляю матери.

— Это исключено. Тебе всего восемнадцать, — внезапно вмешивается Караев.

Смотрю на него и не понимаю, какое ему вообще дело до меня!

— Мне будет девятнадцать через месяц, — возражаю вслух, — И я совершеннолетняя.

— Ты девушка, одной жить небезопасно в таком возрасте, — давит Назар Егорович голосом, игнорируя мое замечание, — Я, Малина, не простой человек. Мы с твоей матерью собираемся пожениться, ты станешь частью моей семьи. Не хотелось бы, чтобы кто-то попытался воспользоваться твоей неопытностью в расчете достать меня. А, поверь, такое легко может быть. Так что это не обсуждается. Ешь, и я покажу вам дом. Остаться ночевать предлагаю здесь, а завтра утром поедете к себе и соберете вещи, — заявляет хоть и в спокойном, но все равно приказном тоне.

— Ночевать? Переезжать?! Ваши дети как к этому отнесутся? — не сдержавшись, интересуюсь.

— Это не им решать, — отрезает Караев, — Хозяин здесь я, и тебе тоже стоит помнить об этом. В любом случае, на эти выходные девочки останутся в городе у матери. Так что переедете спокойно, без лишнего шума, — и он снова берется за нож и вилку, намекая, что тема закрыта.

— Они не будут постоянно жить здесь? — аккуратно интересуется моя мама.

— Их дом здесь, — чеканит Назар Егорович, — Гимназия, в которой они учатся, в нашем поселке. Это одно из лучших учебных заведений, и переводить я их не собираюсь. Закончат ее. Ездить из города по два часа в одну сторону не вижу никакого смысла.

— Ясно, я просто спросила, — примирительно улыбается мать.

Караев кивает, удовлетворенный ее показной покладистостью.

— Что ж, может десерт? — как ни в чем не бывало интересуется Назар Егорович и делает знак ожидающей в сторонке прислуге.