2. Сайерона

Я согнулась пополам.

— Хорошая шутка, но повторяться дурной тон, — вспомнилось, что за дверью он уже говорил про императора — верно, про себя как несостоявшегося императора, и я оценила самоиронию.

— Смотри, — снарр вытянул левую руку и повернул ладонью ко мне, — смотри внимательно, как во время нашего свидания на острове, — от того, что он помнил один день, проведенный с простой смертной — и не просто день, а каждую мелочь, и считал его свиданием... Оттого внутри все перевернулось, и душа заныла от тоски по неосуществимому чему-то. Я сама не знала, чему, но уже разглядела гравировку циклонии, которую так любили «сажать» на все государственные и должностные печатки. На безымянном пальце, я ее уже видела. А вот на указательном круг из семи циклоний обрамлял снартарийскую руну Ф, бывшую так же центром символического солнца.

— Ну, неплохая бутафория. А тебе бы на сцене играть, вот твое призвание.

— На сцене? — глаза Фила округлились, он будто вспомнил что-то свое и спрятал ухмылку в кулак, — комедиантом меня еще не называли.

— Не моя вина, что ты всегда напрашиваешься на прозвища, — и «комедиант» был не самым худшим из них, — почему ты не можешь вести себя, как нормальный... эльф?

— А почему ты не можешь принять правду? Знаю-знаю, я недостоин доверия, — он отошел и стал рассматривать глиняные статуэтки на полках. Их любил мастерить Роб... Волкодав спокойно грелся на ковре у камина, явно взяв пример со снарра, и на поле боя я была совершенно одна.

— Перестань играть со мной или уходи.

— Уйти? Я пришел не просто повидаться после долгой разлуки, — голос эльфа стал жестким.

— Разумеется. «Просто повидаться» ты мог бы и раньше, если бы захотел.

Снарр резко повернулся.

— А ты хотела?

Я проглотила ком.

— Ты не стремился узнать. Во всяком случае, мог бы сообщить, что жив.

— Ну конечно, ты просто не хотела быть невольной убийцей. Понимаю. А я думал, ты будешь счастлива, если оставлю тебя в покое. Ты не знаешь, но я испортил первое зелье, когда знахарка пыталась тебя спасти.

Я задохнулась от возмущения. Еще тогда я могла стать свободной, еще тогда!

— Да, я был чудовищем.

— Зачем ты мне это рассказываешь? Покаяться можно и у жриц.

— Пробовал. Это не принесло покоя.

В груди осело тихое удовлетворение — могущественный снарр мечется, мятежный и неприкаянный, из-за простой «человечки». Но сам виноват.

— Остальным марионеткам, надеюсь, ты тоже нанес визит вежливости?

— Остальных я не убивал, — снарр отчаянно смотрел прямо в глаза, — да, воспользовался случаем с теми, кто был на пороге смерти, но не убивал. Им я просто прекратил давать кровь.

— Значит, мне особенно «повезло», — я машинально отметила, что предположение о госпитале было верным, — и почему я должна верить, что ты изменился? Как это вообще возможно?

Луна должна поменяться местами с Солнцем, чтобы тот беспринципный интриган стал... нормальным.

— Сай, — сокращение из его уст всегда звучало слишком интимно — и он это знал, если начал с него, решив задействовать все приемы, — сегодня ты мне открыла, — и он добил, подкупающе улыбнувшись, — этой ночью ты впустила меня в свой дом. Скажи, ты впустила бы врага в новый любимый дом, где мирно спит твой ребенок? — я вздрогнула — он наблюдал за мной все эти годы? — Ты не считаешь меня врагом, Сайерона. Возможно, не знаешь, не понимаешь, но чувствуешь. И я правда пришел помочь.

Теперь я явственно ощутила сквознячок нехорошего предчувствия.

— Я не нуждаюсь в помощи.

— Поэтому твой сын носит иллюзию и как минимум раз в декаду пьет кровь из твоего запястья? — снарр озвучил мой потайной страх. С Ленсом что-то не так, и это плохо.

И в то же время появилась надежда. Я никому ничего не говорила и не надеялась, что смогу разделить с кем-то этот груз.

— Так уж вышло, что именно я виновен в его... необычности. Знаешь, — эльф схватил с полки первую попавшуюся фигурку — кажется, оленя, — ведь это он окончательно убедил меня во вреде вампиризма.

— Во вреде... чего?

— Магический ритуал вампиризма, это то, чем мы занимались с тобой, — снова прозвучало так, что пугающий смысл чудом не ускользнул, — практика, запрещенная среди эльфов еще в Седую эпоху. Наша кровь дает жизнь, но взамен забирает куда больше. Всю информацию стерли из архивов тысячелетия назад, я случайно узнал о ней от отца, когда был подростком, — Фил покрутил фигурку в руках, подбирая слова, а я слушала не дыша и не решалась перебить, — Давая свою кровь, я исказил плетение в полотне жизни. Может, слышала, в Ридгии верят, что Судьба — великая паучиха, и именно она плетет варианты предопределенностей. Мне близка эта теория.

— Что с моим ребенком? Ты знаешь?!

— Догадываюсь. Он — не мой сын, — я с трудом выдержала его взгляд, — но плод моего греха. Ты пила мою кровь, что противоестественно, и вот последствие. Ленсар Мастерс — изъян на теле Ниариса, по всем существующим законам. Его рождение по-настоящему меня отрезвило... Я оборвал связь с последней «марионеткой», проводил дни в храмах за молитвами, а ночи за работой — уже без их помощи.

Честность снарра пугала. Ошеломляющая честность, словно он решил признаться во всех грехах сразу. Зная, что достоин ненависти за содеянное, эльф говорил и говорил. Я его не узнавала. Может, потому и не получалось возненавидеть, хотя стоило бы.

— Сай, хуже всего то, что на днях прибыл ридгийский посол и передал требование выдать ребенка их магам.

Меня затрясло, даже смысловые неувязки про Фила и посла другого государства отошли на второй план.

— Ты пришел предупредить? — я обернулась к Грише и ментальным приказом велела подниматься наверх в детскую.

— Я никому не позволю забрать твоего ребенка. Я пришел предложить защиту.

— Очень любезно с твоей стороны. А теперь скажи — в чем подвох? — я скрестила руки на груди, — прости, но ты не был похож на альтруиста.

Да что уж там, сломал мне жизнь, и если бы не помощь друзей, топтать бы мне давно Серебряные поля.

— Если ридгийский раджа получит мальчика, то не преминет использовать против империи Снартари, — ну наконец похоже на правду! Горькое ликование хлынуло в сердце и грозило потопить, — но причина, конечно, не только в Ридгии.

— В чем же? — дыхание против воли участилось, я нервно облизнула губы и поймала пристальный взгляд.

Снарр неспешно подошел ближе и, потерев бок оленя подушечкой пальца, вернул его на полку — туда же, где стоял.

— Я хочу этого.

— Предположим, я не буду вдаваться в причины, — ибо все равно не узнаю, — как ты защитишь нас?

— Магией ребенка не скрыть. Не от ока Раджи, по крайней мере, — Фил неопределенно повел рукой, — он немного провидец. Значит, нужно защищенное место, где Ленсар сможет переждать непростые времена. Ему не придется всю жизнь быть затворником, проблему с Ридгией я улажу раньше и, надеюсь, без войны.

— Ты говоришь так, будто имеешь полномочия. Хорошо устроился при новом императоре?

— Весьма, — снарр ухмыльнулся, но, к счастью, не стал продолжать свои скоморошьи игры, — ребенка мы укроем в Селестаре. В горе есть постоянные камни—источники магической защиты, они не требуют подпитки, как если бы ставить сеть на твой дом.

Хотелось бы верить, что появление Феликса и Фила смогло облагородить.

— Скажи... а где гарантия, что ты не выполняешь приказ? Что ты не заберешь моего сына, чтобы укрыть в безопасном месте до поры, до времени? А мне морочишь голову, чтобы не мешалась под ногами?

— Клятве пред ликом Солнца ты не поверишь, так?

Я кивнула, не отводя глаз. Какие клятвы!

— Кажется, в этом случае принято разводить руками, — не дожидаясь моей реакции, эльф перевел слова в действие, — прости, тебе придется или поверить, или поверить позже, но дела будут обстоять гораздо хуже. Что до меня, я в любом случае сделаю все возможное для вашей безопасности.