Часть 4

Битый час дед окучивал меня старыми пошлыми анекдотами, соблазнял не двусмысленными намеками и буквально прямо говорил:

- Риточка, солнышко, мне кажется, вам сидеть одной одинокого. Идем ко мне на коленки?

Меня же от каждой фразы депутата буквально выворачивало. Скользкий тип, который только и делает, что смотрит тебе в декольте и пытается затянуть в постель. И это при том, что я ему в правнучки гожусь!

- Нет спасибо… Мне и тут прекрасно сидится. - давя из себя улыбку, я то и делала, что поглядывала на экран телефона. Сперва продюсер звонил каждые две минуты. Заваливал сообщениям. А тут вдруг затих. Это пугало больше, чем его угрозы о разрыве контракта… Нервно поглядывая на экран смартфона, я уже придумывала план побега.

- Но, - старик придвинулся ко мне поближе, - у меня на коленках мягче…

- Не сомневаюсь, что у вас там все мягкое… Лет тридцать уже как. – шепчу себе под нос. А ему погромче отвечаю: - Нет, Федор Аркадьевич, не стоит. Да и пора мне уже.

- Как это «пора»? – его рука вдруг падает на мою коленку и властно сжимает. А я в таким шоке, что даже не сразу верю в происходящее. – А десерт для папули?

- Скорее, для прапрапрадедули? – пока депутат мне нагло подмигивает, старательно пытаюсь вырваться из хватки. Пусть ручки у него и дряхленькие, но натренированные… А как иначе? Ведь надо как-то деньги налогоплательщиком выносить…

- Маргарита, я человек простой. Старой закалки, как говорится. – заявляет депутат, буквально вжимая меня своим тело в мягкое сидение. – Ты цветы получила? Вкусно покушала? Я за тобой поухаживал? Все, говори свою цену и поехали в отель.

«Цену!» - слова эхом отзываются внутри меня. От шока буквально слезы из глаз. С ужасом, болью в душе, я вынуждена признать – меня приняли за проститутку. Занавес!

- А чего в отель? – храбрюсь до последнего. Пытаюсь отодвинуть наглого ухажёра подальше. Но он настойчив и позиций не сдает. – Дома жена ждет?

- Нет, - удивляет меня тот. А потом буквально бьет под дых одной лишь фразой: - Я таких, как ты, домой не вожу. Устанешь мебель обрабатывать.

Изнутри меня всю сотрясает. Кусая губу, стараюсь не зарыдать.

- Я же просто смешные видео в интернет снимаю. Что с мой не так? – спрашиваю в шутку, а самой и правда интересно. В какой момент этот старый хрыч решил, что может залезть ко мне в трусики и общаться, как падалью?

Вдруг Федор Аркадьевич отстраняется и, злобно глядя мне в глаза, с ненавистью чеканит:

- Да знаю я эти ваши «смешные видео». Тело свое на показ выставляешь и только. Клиентов ищешь, кому тело подороже продать. Потому что кроме него у тебя ничего и нет. – вдруг он берет и стучит по моей голове. От шока я забывая, как дышать. – Тук-тук, есть кто? Нет! Признайся, нет у тебя образования? Небось даже школу не закончила. Да?

Странно, но слова извращенца меня задели… Видимо, потому что знал, куда именно бить – в самое больное.

- Да, школу я не закончила. Потому что не всем повезло и мне надо было работать. – резко впечатав коленку в причиндалы старика, я дала себе фору на побег, когда тот согнулся пополам с истошными воплями. – И вуз, к сожалению, тоже. Потому что мой чертов отчим пропил все, что мама оставила мне на образование.

Быстро вскочив на ноги, я успела сделать лишь два шага в сторону выхода. Так сильно спешила, что не заметила на пути преграду. И буквально впечаталась в широкую мужскую грудь.

- Простите, я просто… - медленно подняв взгляд, я увидела Его. Беренштейн собственной персоны.

- Это правда? – его брови были сведены на переносице, а сам мужчина предельно серьезен. – То, что ты сказала про отчима?

- Не твое дело, ясно?! – и снова злюсь. За то, что услышал предназначенное для чужих ушей. Раздраженно отталкиваю мужчину и убегаю прочь.

Уже на улице, жадно вдыхая свежий кислород, вдруг понимаю, что Беренштейна нигде нет. За мной мужчина не последовал. Он появляется спустя пять минут. Весь потрепанный и побитый, с окровавленными костяшками и фингалом под глазами.

- Что с тобой случилось? – испуганно шагаю к нему.

Но Борис отмахивается и кривится:

- Не твое дело.

Он смотрит на меня долго и пронзительно. Казалось, карие глубины поглощают меня, словно черная космическая дыра. А я не решаюсь и слова сказать. Потому что извиниться – значит признать свою неправоту. Он такого бонуса не получит.

- Я согласна на телохранителя. – гордо вздернув подбородок, заявляю я. А саму трясет… То ли от холода, то ли адреналина.

- Я не предлагал. – губы мужчины сотрясаются в импульсе, похожем на краткую улыбку.

- Ну, так предложи, Борюсик. Всему тебя надо учить что ли? – театрально закатив глаза под Его нервный тик, я осмотрелась вокруг. Нашла на парковке Его машину и направилась к пассажирскому сидению. Застыла у двери, но Беренштейн и не думал двинутся за мной. – Долго мне еще ждать? Или я должна сама себе двери открывать?

Тяжелый, измученный вздох и он правда открывает мне двери! Хоть это и была простая шутка…

Уже по пути я не могла отказать себе в удовольствии поглядывать на невероятного красивого мужчину, сидящего за рулем. Признаться, шрамы и ссадины сделали его еще сексуальней. И будь не ладна моя фантазия, но я уж слишком явно представляла то, что ему никогда не светит.

Вдруг Борис врубил на всю отопление моего сидения. Я удивленно повела бровью. А он буднично пометил:

- Ты, кажется, совсем замерла…

И только дома, вечером, после теплой ванный, я поняла – чертов продюсер смотрел на мои соски!