Часть 3

Полгода спустя…

Огромная клумба цветов на моем пороге. Ее загружает три здоровенных мужчины. Ставят композицию на каменную столешницу и та буквально прогибается.

- Свободны, мальчики. – игриво машу работникам ручкой. Кокетливо выставляю ножку из розового халатика. – Мамочке нужно поработать.

С удовольствием наблюдаю за тем, как мужчины врезаются в стены, засматриваясь на меня. Но улыбка с губ тут же спадает, когда на пороге моей квартиры появляется Беренштейн. Как всегда, с недовольным лицом. Пробегает по мне карими глазами и зубы сцепляет.

- О, Борюсик! – тяну я, как можно более противно. Ведь знаю, как его бесят мои сюсюканья. – Зацени, какой мне букетик фанат подарил… Мелковато, конечно. Мог бы и потратиться ради такой звездочки.

- Тоже мне «звездочка». Твои рейтинги падают. Снимай больше виде в день! Не меньше пятнадцати роликов. Поняла меня?! – барин по-хозяйски вторгается в мою квартиру и барски падает на диван прямо в обуви. Пренебрежительно смотрит на будет так, будто вот-вот выбросит его из окна.

Глубокий вдох и тяжелый выдох… Складываю руки на груди и снова начинаю злиться. Сперва продюсер приходил в гости раз в неделю; потом раз в три дня… А теперь заваливаться каждый день! Сидит до обеда, нервы мне треплет.

- Рейтинги так сильно упали, что ты купил себе очередную тачку? – ехидно скалюсь, саркастично приподнимаю бровь.

- Не твое дело, где я беру деньги. Я тебе сказал – рабой, значит работай. А нет? Вещички собирай и вали на все четыре стороны. – чеканил от так, что хочется схватить парочку тяжелых предметов и припечатать урода к стенке. Но я молчу… Ведь, как бы не хотелось это признавать, Борис сделал меня звездой. А еще отлично платит. Поэтому, проглатывая гордость, я молчу и терплю… Пока. А Беренштейн же радостно скалится и издевается: - Остаешься? Отлично. У тебя сегодня пятнадцать рекламных интеграций. Начни с рекламы столичного шоурума.

Глаза мои на выкате, а голос поднимается до фальцета:

- Пятнадцать?! Борюсик, ты в себе??

- В себе, в себе… - глаза его странно стреляют по цветочкам. – Не остается времени шляться по всяким ухажёрам.

И тут пазлы в моей голове складываются. Коварно усмехаясь, я якобы случайно скидываю с плеч халатик и строю глазки:

- А ты что, ревнуешь?

И снова окатывает меня пренебрежением:

- Тебя? Да кому ты нужна, Рита… Просто не могу себе позволить, чтобы мой проект спуталась непойми с кем.

«Ах. Вот оно как? Я – просто очередной проект?» - обиделась я и решила проучить тот, кто уже в печенках у меня сидел.

- Он не «непойми кто», Борюсик. А очень влиятельный политик. Вот на Кипр зовет. Говорит, его чартерный рейс дымится, только меня не хватает… - медленно подхожу к пакету, который принес курьер. Там вещи для рекламы шоурума. Перебираю однообразные шмотки, пока не нахожу ЕГО – роковое красное шелковое платье.

- Дымиться у него… Видимо, не только рейс… - рычит тот себе под нос. Тем временем я подхожу к зеркалу. И внимательно слежу за реакцией мужчины, когда скидываю с плеч халатик все ниже и ниже. А потом и вовсе легким движением руки стягиваю завязки и шелковая ткань струиться по моим ногам прямо к полу. С округлившимся глазами он рычит: - Что ты творишь?!

- Рекламу собираюсь снимать. Разве ты не этого хотел. – С красным платье в руке деловито поворачиваюсь к мужчине. В моей руке то самое платье. А из одежды на тебе лишь трусики. Глаза мужчины фокусируются на груди. Закатывая глаза, я пожимая плечами: - Да ладно! Ты же уже все видел…

- Рита, - голос мужчины становится ниже. Нервно расстегивая верхнюю пуговку рубашки, он качает головой, - тебе же всего восемнадцать лет.

- И? Что с того? – шаг за шагом я приближаюсь к своему продюсеру. Он замер, словно статуя. Но при этом ловил каждое мое движение, даже самое мимолетное. Подойдя к дивану, я наклоняюсь к нему все ближе и ближе. Самой интересно, как далеко зайду? Как сильно выведу его из равновесия?

И тут в нос ударяет аромат его парфюма… И голову заволакивает странная дымка. Запах проникает мне в тело, словно запрещенное вещество. Заставляет сердце биться быстрее, а кровь бурлить в венах, как сумасшедшую.

Вижу Его губы и забываю, чего вообще добивалась. Зачем устроила все это шоу? Кому что доказываю?

- Ничего. – его теплые руки накрывают мои щеки и я не могу сделаться, жадно вбираю кислород. Странно, но в тех местах, где наши тела соприкаются, кожа словно покалывает и искрится… Он придвигается ближе. Между нашими губами расстояние всего пару сантиметров. Когда Борис произносит шепотом: - Ты, конечно, юная. Этим можно оправдать беспросветную глупость. Но я таким дураком никогда не был. Задумайся.

И в тот момент меня пронзает насквозь дикая, пробирающая до костей злость. Резко выровнявшись по струнке, легким движением руки натягивает на себя платье. А потом набираю номер того самого депутата, что заваливает меня цветами.

- Добрый день, Федор Аркадьевич, - не сводя глаз с продюсера, я мечтаю лишь об одном: заставить того сожалеть обо всех обидных слова, что произнес в мой адрес. Он захочет меня, я все для этого сделаю. Захочет так, что искры из глаз озарят столицу! Только вот я этому уроду никогда не достанусь. – Вы мне тут ужин предлагали… А что насчет завтрака? Я уже готова…

- «Готова»?! – вспыхнул мужчина за спиной, рассматривая мое шелковое платье. – Да на тебе одежды меньше, чем на новорожденном ребенке!

Выбрав из букета цветок по симпатичнее, я взбила расческой свои черные волосы и вставила кроваво красную розу в прическу. Затем натянула самые высокие шпильки и уже шагнула к выходу, когда цепкая мужская рука крепко сжала мое запястье.

- Рита, - Беренштен был на редкость серьезен и напряжен, - говорю тебе, как взрослый умный человек: видится в таким виде с непойми кем – плохая идея.

Грубо вырвав руку, я сделала шаг назад и улыбнулась:

- Хорошо, что я дурочка. Правда?

И ушла, громко хлопнув за собой дверь, чувствуя на спине тяжелый взгляд.