5 глава

— Великолепная стратегия, — сказал Блуд, когда они рассмотрели друг друга. Если крисианин, скорей всего, был знаком с Дятловым по голографиям, то Степан не видел его вообще ни разу. Да и с Чокером они не встречались. Ни лично, ни заочно. «Шина» напала на них первый раз. — Ты, конечно, меня удивил. Да и вообще, земляне странные. Порой, когда надо бежать от опасности, они летят ей навстречу. Сражаются, даже когда не остаётся ни одного патрона, а гранату оставляют для того, чтобы взорвать себя и противника.

— Спасибо.

— Я не о тебе, ублюдок. А о землянах. Ты — всего лишь полукровка.

— Ладно, — Дятлов хмыкнул, уставившись на Блуда тяжёлым взглядом, от такого у его парней штаны наполнялись говном. На самом деле ему всё равно, что говорят о его происхождении гнилые пираты. Только крисиане относились к кровосмешению болезненно. — Может, перейдём к делу? Тебе нужен груз, — скорей утверждение, чем вопрос.

— Нужен, — непринуждённо ответил Блуд.

— Он там, — ткнул в сторону «Беркута» Степан.

— Но ты здесь, — чуть улыбнулся Мор, и Дятлов понял, что противник попался совсем не глупый. — Зачем?

— Зачем… — задумался Степан и понял: тут либо правду надо говорить и потом от этого отталкиваться, либо врать. Но если врать, то будет ли толк?

— Может, у тебя гипердвигатель сдох? — невинно предположил Блуд, наклонив голову набок. Вот не любил Дятлов играть в такие игры, потому что всегда оказывался ведомым и оттого попадал в неприятности.

— Может, — выдавил из себя Степан, обдумывая дальнейшие варианты. Вообще, Дятлов предпочитал дать разок в морду, и все дела. К чему грёбаные слова, кто их вообще придумал! Вот только не всегда кулаки решали проблемы, иногда следовало искать компромисс.

— Хочешь угнать мой корабль? — спросил в свою очередь Блуд, продолжая наигранно удивляться.

Дятлов приподнял брови, потом растёкся в улыбке и начал странно посмеиваться. Все сильнее и сильнее, чувствуя, что подобное умозаключение может сыграть ему на руку. А может, и нет. И всё же что-то в голове зрело, надо лишь дождаться удобного момента, надо лишь сложить два и два.

Блуд начал посмеиваться тоже, правда ни Кузьма, ни пираты веселья капитанов не разделяли, были напряжены и ждали чего угодно, даже конца света. А Дятлов и Мор смеялись, натянуто и фальшиво, ведя непонятную другим дуэль. Наконец, первым замолчал Блуд, а потом хмуро выдал:

— Обломишься! — И кивнул кому-то, стоявшему за спиной Дятлова.

Кузьма успел отреагировать, но его всё равно приложили шокером. Степан решил не сопротивляться. Он точно знал, что его не убьют. Правда, сработал рефлекс, и когда по телу пробежала электрическая волна, развернулся и случайно вбил кулак в тыкву пирата, крепко державшего шокер. Пират завалился на пол, но его место занял другой. Остальные уже приготовились пристрелить Дятлова, но приказ Блуда остановил их.

— Ты наполовину человек, а толстокожий, как крисианин, — рыкнул тот, что вкатил ему ещё дозу электричества, когда Дятлов уже валялся на полу и корчился в муках, вспоминая засранца Питько.

***

Степан очнулся точнёхонько в тот момент, когда его приковывали к стене толстыми скобами. Приподняв ему руки и согнув их в локтях, пираты зацепили кандалы на запястьях и ушли. Правда, один из них — не тот, что добивал его шокером, — ударил по лицу и вышел, высказав на крисианском пару нелестных отзывов о грязном полукровке. Степан проводил его мутным взглядом и запомнил.

Прикрыв глаза, он с минуту сидел так, дожидаясь, когда последствия от действия шокера сойдут на нет. После порции электричества всегда хотелось жрать и пить. Сейчас неожиданно захотелось в туалет, и по маленькому, и по большому. Жаль руки скованы, у него в аптечке есть хорошее средство, выделенное Питько.

Помедитировав с закрытыми глазами, Дятлов вспомнил самое важное и распахнул их, сразу же наткнувшись на лежащего мордой вниз Кузьмина. Красавец. Ещё не пришёл в себя, но это и понятно. Дятлов и правда толстокожий, в основном гены достались ему от матери, но и отец не обделил своим вниманием. Мама как-то обмолвилась, что у щуплого бати детородный орган ого-го, но полюбила она его, конечно же, не за это.

Крисиане были человекоподобными, единственное, чем отличались, это ростом и шириной плеч, а ещё мордой и выносливостью. Правда, многие делали себе пластику, кто-то даже резал кости, чтобы быть ниже и иметь руки покороче. Дятлов знавал одного идиота, который и пол сменил, превратившись со всеми операциями во вполне приличную девушку. Идиот. Лучше быть мужиком и трахать Кузеньку, чем быть бабой и раздвигать ноги перед… хотя перед Кузенькой Дятлов бы раздвинул, но только в том случае, если бы был бабой.

Да, о Кузьме можно долго думать, особенно когда он лежит перед тобой беззащитный, попой кверху и даже немного похрапывает. Спит. Тут полнейший капец, а он, не теряя времени даром, видит седьмой сон. Но винить его за это нельзя — это всё пираты, которые рубанули его шокером.

Так вот, Кузенька. Сладкий, очаровательный и… Стоп. Хватит о прекрасном, товарищ капитан! Вернитесь на землю. Вы на корабле у пиратов, прикованы скобами к стене, в небольшой комнате с металлической дверью, где обязательно есть голокамеры, но нет ни окна, которое ведёт в космос, ни другого выхода, кроме двери, в которую ломиться бесполезно. Радует лишь одно: Кузьма рядом. Если бы этот идиот был в другой камере, Степан бы нервничал и бился головой о стену.

Их не убили. Тоже хорошо. Впрочем, когда Блуд спросил его о том, хочет ли он угнать его корабль, Дятлов уже тогда понял, что шкурку с них спускать в ближайшее время не собираются. Мор не знает, что ему делать дальше. Действует по обстановке, так же как Степан. Своими действиями команда «Беркута» дала понять, что они в полном здравии и готовы к бою. Сейчас Дятлов думал о том, что можно было бы вылезти из норки и потихоньку, но сомневался, что у них получится добраться хотя бы до первого укрытия. Блуд их представлению не поверил изначально, отчего в ангаре и собралась куча народу. По мнению Степана отвлекающий манёвр получился на ура, однако гарантии, что Любочкин с ребятами выполнят свою задачу, не было. И всё же если бы их поймали, Степан об этом узнал бы. Или ещё узнает?

Так или иначе, Дятлов точно был уверен в одном: «Беркут» закрыл шлюз и сейчас снова подвергается взлому. Внешнему и внутреннему. Вася потеет, пытаясь заблокировать все доступы, сражается с вирусами и матерится, благодаря блокноту Морозова, а другие стоят на страже, готовые в любой момент, если пиратам удастся вскрыть чехлы, защитить перевозчик и отбить атаку. Поэтому у Дятлова нет времени рассиживаться. Надо торопиться. Например, ещё раз поговорить с Блудом.

«Так, и какую линию гнуть»? — спросил сам себя Дятлов. Ту, что он хочет оттяпать у крисиан корабль, или ту, где он невинная овца? А может, поговорить о перпендикуляре? Ведь Блуда он напрягает тоже. Остаётся ещё один вопрос: что сейчас делает «Шина» вообще? Дрейфует? Скачет к Возможной, чтобы исследовать её на тот случай, если вдруг понадобится новая база для пиратов? Или же прыгает к Тихим островам?

Степан уставился на Кузьмина, причмокнул губами. Красивый… Вот же заело, зараза. Красивый да красивый. Самый лучший! Ни у кого такого нет! Впрочем, и у Дятлова тоже. Ведь Кузьма сохнет по Клаве. Как пить дать, ещё не забыл ту тёлку. Видно, хорошо она его за яйца взяла. Может, первая любовь? Первая всегда такая. Крепкая, сука, жёсткая, душещипательная. Некоторым забыть её сложно. Вот и Кузенька мучается, страдает, изнывает. На Дятлова не смотрит, только о ней и думает. А что Стёпа? Смотрит на Кузьму. Дурак. Не надо смотреть, надо брать! А как брать, когда Кузьма натурал?! Спугнёшь только птенчика, потом от говна не отмоешься. Это когда на тебя насрали — пошёл и смыл, только возьми побольше геля или мыла, а когда в душу плюнули?.. Сука эта Клава, тварь последняя.

«Так, Дятлов, кончай хуйнёй заниматься, о деле думай», — прикрикнул на него внутренний голос, и Степан этот голос послал на три весёлых буквы. Зачем думать, когда так хорошо? Просто сидеть и на Кузьмина смотреть, снова мечтать, фантазировать, позволять бревну вздёргивать вновь головку, хотя от таких манипуляций потом яйца ноют. А вздрочнуть здесь негде. Вернее, можно, но руки-то прикованы.

В этот момент Кузьмин и очнулся. Храпнул на низкой ноте и вскинул голову, открыв рот и заглотив с сиплым звуком воздух.

— Блядь, — выдохнул он, сглотнул слюну, потом вытер подбородок, вскочил на ноги, пошатнулся, сполз по стене, покривился и застонал, опуская голову вниз. Дурак, зачем же так резко вставать? Шокер, мать его, такая вещь, после него надо аккуратно, не спеша.

— Товарищ капитан, — наконец выдавил Кузьма хриплым голосом и посмотрел на Дятлова ошалело-сонными глазами. Ну вот, опять паника. А когда их накрыло ливнем из пуль, спокойно закрылся трупом, готовый стрелять в противника. И чего он такой паникёр? Вроде морда серьёзная, взгляд взрослый, но порой ведёт себя словно ему восемнадцать. А на деле сорок. Самый старый у них Смирнов, ему сорок три. Дятлову только летом, в июле, сорок исполнится.

— Живы, слава яйцам, — выдохнул Кузьмин и снова уронил голову на грудь, сдавливая виски ладонями, а пальцами зарываясь в отросшие лохмы. Непорядок, подстричься надо. Он же не из этих пижонов с «Кречета» — каков капитан, такова и команда. Бедный Славин вечно за сердце хватается, когда видит этих то ли панков, то ли недоделков. Да и сам Дьякин мало того что рыжий от рождения, так ещё виски красит красным. Придурок!

— Ты как там, блевать не тянет? — позаботился о подчинённом Степан, и самого от этой фразы затошнило.

— Не. Норм, — сглотнул Кузьма и снова посмотрел на Дятлова. — Только жрать хочется.

Так вот, о волосах. Кузе можно и даже нужно подстричься, но у Дятлова было маниакальное желание к ним прикоснуться, захватить в кулак, потянуть на себя, особенно в тот момент, когда Кузьмин под ним, в колено-локтевой и стонет, потому что у него из жопы бревно торчит… Да, а потом можно и подстричься.

— А чего меня не приковали?

— Ты человек, — коротко пожал плечами Дятлов, выныривая из шальных фантазий.

— Думают, что я не опасен, — хмыкнул Кузьма, видно, его это задело.

— Мы отсюда не выберемся сами, так что не стоит рыпаться. Тут и голокамеры есть, я уверен, — сказал Степан и подумал, что он всё же совершил одну очень большую ошибку: надо было ознакомиться с картой корабля. — И вон дверь какая толстая.

Если их слушают, стоит выбирать слова.

Кузьмин кивнул, встал на ноги, на этот раз медленно, опираясь о стену, немного потряс ногами, размял шею, повёл плечами. Кра… Бесподобен! Дятлов завис, глядя на него плотоядно. Кузьма вроде этого не заметил, прошёл к двери, взялся за ручку, попробовал открыть. Не получилось. Потом прижался к ней ухом, ничего не услышал. Затем вернулся на место, сев у стены, напротив Дятлова. Посмотрел в сторону, покрутил головой, внимательно рассматривая потолок. Три маленьких лампочки… Стены, пол. Почесал подбородок, ага, появилась щетина. Кузьма лишнюю растительность на роже не приветствовал, всегда брился, мог, конечно, пропустить двое-трое суток, но потом сбривал всё до синевы. Потрогал кончик носа, затем уставился на дверь, дёргая правой ногой.

Дятлов потерял рассудок. Божественен! Больше слов и мыслей не было. Бревно согласно дёрнулось, налилось кровью, Степану показалось, что даже радостно как-то, словно предчувствуя нечто прекрасное.

— Я тут это… — начал Кузьмин, почесав левое ухо правой рукой, — приказа ослушался. Готов понести наказание.

— Ага, — зависший Дятлов активировался снова. — Вот думаю…

Кузьмин кивнул, готовый ко многому. Прям камикадзе. Жертва. А Дятлов, значит, злыдень. Змей Горыныч, маньяк, нехороший дядька с бензопилой. Сейчас покромсает его, печень вытащит, солькой посыплет и сожрёт. Бесит!

— Так что тебе, Кузьмин, было непонятно из того, что я сказал тогда? — начал закипать Степан. Наказание — дело тонкое, можно и по морде, а можно… Второй вариант Дятлова устраивал больше, вот только это личное. А команда это команда, и ей надо показать наглядно, что случается с теми, кто ослушивается приказа. Трахать Кузьмина в жопу при всех — отвратительно! Значит, остаётся кулаком в морду. Сильно, чтобы челюсть направо свернулась.

— Всё. Понятно, — выдавил Кузьма. — Только это всё нецелесообразно.

— Блядь, ты Глумова, что ли, наслушался? Или подговорил его?

— Нет. Слово просто правильное, — сказал Кузьмин. — Короче, — тут же немного вспылил, — неправильно было оставлять вас одного. Вы капитан… Единственный, блян…

— И что? Я отдал приказ! Получается, ты подумал, решил, а моё слово не в счёт?!

— Я готов понести наказание! — тут же вскочил на ноги Кузьмин.

— Сядь! — рявкнул Дятлов, и когда Кузьмин опустился, вспомнил про то, что их могут подслушивать. — Накажу, будь уверен. Вдую так, что ты увидишь всю вселенную.

— Вдуете? — переспросил Кузьма, и Дятлову почудилось, что он спросил это с надеждой.

— Вдую, блядь. По самые гланды, понял?! — крикнул Степан, снова выходя из себя.

— Так точно! — На этот раз Кузьмин дёрнулся, но не встал.

На минуту в камере воцарилась тишина. Кузьма странно смотрел на Степана и вроде даже дышал часто. Дятлов нахмурился, рожа сразу же стала злой и чудовищно серьёзной, запросила кирпича. Кузьмин стушевался, отвёл глаза, но когда Дятлов отвернулся, посмотрел на него снова. Степан зыркнул в ответ, Кузьма почесал лоб и опустил взгляд.

— Блядь, чё? — рыкнул Дятлов.

— Да я тут подумал…

— Не жуй сопли!

Ну умеет же Степан Иванович нужное слово найти в нужный момент! И в ненужный тоже. У Васи блокнот и то лучше.

— А чего ждать! Вдуйте сейчас!

Дятлов не сразу понял, что грохот, который он услышал, это не битва за бортом — это упали его челюсть и правый глаз, левый уполз на затылок. Некоторое время он пялился на Кузьмина, плохо понимая происходящее, а потом в немом вопросе щёлкнул зубами.

— Как говорится: сделал дело — гуляй смело! — выкрикнул снова Кузьмин, продолжая гнуть только ему понятную линию, в которую Дятлов ну никак не мог въехать.

— Чего?

— Я имею в виду, лучше сейчас отзвенеть, чем потом.

Степан промолчал, продолжая пялиться на Кузьмина, понимая, что непонятно с чего его Кузеньку накрыла паника. Он где-то увидел врага или что-то другое?

— Я, — Кузьмин неожиданно быстро подполз к Дятлову и схватился за язычок молнии комбинезона, — сейчас вам отсосу. — И дёрнул его вниз, опустив при этом лицо.

Рукоблудил Кузьма быстро. Сначала расстегнул молнию, потом ремень, затем оттянул резинку трусов и достал оттуда бревно. Дятлов завис окончательно.

— Ни хуя себе… — пробормотал Кузьмин куда-то в трусы, опалив дыханием налитый кровью орган. — Не… без лосьона никак… — продолжил бормотать он, потом всё же лизнул головку. Дятлов вынырнул из астрала, зажмурился и понял, что это не фантазии, это реальность.

Рука Кузьмы была сухая и горячая. Она обхватывала бревно, пальцы поглаживали венки, другая ладонь легла на яйца. Язык снова скользнул по головке, обходя уретру. Затем Кузьма спустился по стволу ниже, облизал мокро и пошло. Прижался губами к основанию. Дятлов открыл глаза, судорожно вдохнул и выдохнул, глядя вниз. Макушка Кузьмина смешно дёргалась, когда он наклонял голову то вправо, то влево, то пытался смотреть вверх, будто искал одобрения капитана. Степан одобрял, даже очень. Будь его руки свободны, он бы положил свои огромные ладони на эту макушку и перебрал бы каждый волосок, пропуская их между пальцев.

Кузьмин поднялся вверх, продолжая лизать и целовать член. Бревно налилось кровью ещё больше, раздулось от самомнения, мол, вот оно я какое, крутое, мне все лавры. Конечно, тебе, потому что твой хозяин прикован скобами к стене, да и вообще, место не то, чтобы заниматься подобным. Хотя член Кузьмина Дятлов не отказался бы полизать и пососать.

Кузьма лизнул уздечку, потом обвёл языком вокруг шляпки, прижался губами к уретре, слизывая каплю смазки. Затем заглотил. Попытался. С первого раза не получилось, но Кузьмин аккуратно продвигался к цели. Впрочем, всё бревно он вряд ли возьмёт в рот, но даже если наполовину, то Дятлов будет на седьмом небе от счастья.

— Сука… — шепнул Кузьма после четвёртой попытки. — Какой же ты… большой… — сказал он и был похож на кота, которому поставили чашку сметаны. От этой интонации и слов бревно дёрнулось и, кажется, увеличилось ещё на миллиметр. Сука, стой ровно! А то Кузенька о тебя глотку сломает!

Кузьма сделал ещё одну попытку, и ему это удалось. Член оказался наполовину у него во рту, и тут, когда Кузьмин начал работать языком и причмокивать губами, до Дятлова дошло: а сосёт-то Кузьма профессионально! Неужели Кузьмин гей? А как же Клава? Да и вообще, как натуральность? Нет, мужик, который по бабам, так сосать член не будет. Да и предлагать в качестве наказания минет — тоже. А Кузенька прям подкатил, да ещё активность проявил и теперь насаживается на бревно с таким наслаждением и умением, будто для него это не в новинку!

Степан мог бы продержаться ещё дольше, но понял, что Кузьмин устал. Выпустив член, он сделал три вдоха, потом опять прижался к головке и принялся ласкать уретру языком. После насадился снова, и тогда Дятлов прикрыл глаза, представил Кузьму голым в своих объятиях, вспомнил о его жопе, о сосках и о ногах, что в фантазия Дятлова частенько сжимали и обхватывали его, и уже через мгновение излился, выстрелив приличным содержанием белесого вещества.

— Давай теперь я, — хрипло сказал Степан, и Кузьма, встав в полный рост, стянул комбинезон, вытянул из трусов член и ткнулся им в рот капитану.

Младший Кузя был готов, как и положено в такой ситуации. Немного кривоватый и не такой большой, как у Дятлова. Можно сказать, в два с половиной раза меньше. По человеческим стандартам чуть меньше среднего. Но мозг Дятлова всё равно коротило. Когда он открыл рот, и член послушно скользнул в горячее нутро, Кузьма прикрыл глаза, облизывая губы кончиком языка. Вот скотина, так и напрашивается на кое-что серьёзное!

Сосать в таких условиях было непривычно, но Дятлов старался. Для Кузеньки всё, что угодно, даже в положении загогульки он сотворит чудо, совершит подвиг. Однако Кузьмину, похоже, это даже слишком нравилось — в какой-то момент он начал хрипеть, а потом икнул, да так пискляво и коротко, что Дятлов остановился, но Кузя продолжил толкаться ему в рот, набирая скорость. Когда до момента икс оставалось совсем немного, Кузьма упёрся в стену рукой, второй схватился за голову Степана и начал вбиваться в него так, что у Дятлова искры полетели из глаз. Потом Кузьмин кончил, выгнулся, закусил губу, а после ткнулся лбом в стену. Член выскользнул изо рта Дятлова, повиснув у него перед глазами. Красивый.

— Кузьмин…

— Да…

— Так ты гей?

— Так точно.

— А как же Клава?

— Какая Клава?

— Ну Клава… Дуся. Дуня…

— Какая Дуня?

— Да я ебу? — Через три секунды: — Так ты не натурал?

— Нет.

— Пиздец.

— Ну так вы тоже, товарищ капитан, не по девкам.

Дятлов воззрился на Кузьму как на прокажённого. А тот отвёл взгляд, отступил в сторону, откинулся спиной на стену и быстро заправил член в трусы.

— С хуя ли ты так решил? — наконец выдавил Дятлов и, вскинув брови, уставился на Кузьмина. Скрывать свою ориентацию он не собирался, но всё же интересно было.

— Ну, я… эм… расследование провёл. Вы же тогда по пьяни мне предложили, ну, я подумал, что это неплохо. А потом вы соскочили, и я решил, что вы меня с бабой спутали. Я, конечно, не сильно-то похож на женщину, но водка с людьми всякое делает. Так я справки навёл…

— У кого? — прищурился Дятлов. Кузьмин почесал левое ухо правой рукой, явно не спешил отвечать. А Степану и не нужен был ответ, он знал этого ублюдка-наводчика. Шпион недоделанный, язык без костей. — Не Дьякин ли поведал тебе печальную историю большого пидора, наполовину крисианина?

Кузьма поджал губы — Дятлов угодил точно в цель. Некоторое время они молчали, Степан размышлял. У них тут петухи жаренные, а они минеты друг другу делают. Ещё бы тарелку борща принесли, так вообще можно было бы подумать, что на курорте отдыхают.

— Так, получается, ты гей, — продолжил Дятлов, повторив фразу, которая у него в голове никак не могла уложиться. То есть он бегал от Кузьмина два года, потому что думал, что тот натурал, а оказалось всё наоборот? И эти два года — пустая трата времени? Да ещё оплошал знатно. Вот Кузьма зачем-то справки навёл, а какого лешего Дятлов на жопе ровно сидел? Потому что во всём виновата КЛАВА! Вот откуда эта Клава взялась?! Да и Клава ли? Может то Клавдий? Или Николай! Или вообще Тамбовский волк? Кто Дятлову сказал про Клаву?.. Да неважно. Сейчас другое на уме. — Странные у тебя понятия о наказании, Кузьмин.

Вот нет бы радоваться, а Дятлов подоплёку ищет. Потому что у него чувства настоящие, а вот такие отношения — пососал и всё, типа отработал, — его никак не устраивают!

— Вы должны понять, — вдруг вспыхнул Кузьма, и Дятлов снова заметил в его глазах панику. Повернувшись к нему, он уставился так, будто готов совершить харакири. — Всё, что я делал — делал от чистого сердца! То есть тут такое дело, капитан… Я же к вам и так и эдак… Вы мне нравитесь. Уже давно. Очень давно! Почти два года. Я как пришёл, на вас сразу глаз положил. А вы когда предложили, я вообще счастливый ходил. Но мы ужрались тогда, и я потом подумал, что… Ну вы уже знаете, что я сделал… Короче, вот и вся правда.

Кузьма замолчал, рожа покрылась красными пятнами, глаза блестели, но был серьёзен и решителен. Дятлов, конечно, понял его излияния, но ещё не до конца. Видно, информация шла через Москву. А Москва у них на Земле, а Земля сейчас очень далеко.

— Кузьмин.

— Есть! — тут же вскочил на ноги Кузьма и вытянулся стрункой.

— Что есть?! — рявкнул Степан. — Я ещё ничего не сказал!

— Слушаю вас, товарищ капитан! — отчеканил Кузьма и, кажется, перестал дышать.

— Значит, так, слушай мою команду, как только вернёмся на «Беркут», готовь жопу. Ебать тебя буду. Уяснил?

— Так точно! — счастливо проорал Кузьмин. Степан ошалело прохлопал глазами, потом застонал и уронил голову на грудь, тихонько рассмеявшись. Ну что за чёрт!

Кузьмин присел рядом, кхекнул и быстро заправил бревно в трусы, потом вжикнул молнией и в порыве страсти поцеловал Дятлова. Степан ответил, но стоило им увлечься, как послышался скрип, и дверь отворилась.

***

Самым смелым среди пиратов был тот, что ударил Дятлова. Возможно, он был помощником капитана или следующим в очереди претендовал на роль руководителя всей этой шайки. У крисианских пиратов старшинство передавалось двумя способами. Первый — через дуэль. Обычно это была простая драка: кто набил больше синяков противнику, тот и главный. После команда безоговорочно подчинялась тому лидеру, кто сильнее, даже если была им недовольна. Второй вариант занять место старшего — это голосование. Тот, кто набрал большинство голосов, становился лидером, и неважно, был ли согласен этот кто-то занять столь ответственное место или нет — народ выбрал, значит, будь добр сесть в кресло капитана.

Пока что Степан о вариантах, заставивших Блуда стать капитаном на «Шине», не задумывался, хотя эта информация могла бы помочь в дальнейших действиях. Проигравшего не всегда убивают: одни остаются в команде, упав с вершины на самое дно, а другие предпочитают смерть или просто уходят. В войне все средства хороши, и Степан вдруг подумал, что если Чокер здесь, на «Шине», то можно заключить контракт и с дьяволом, если тот дьявол согласится.

Вели их по коридорам и лестницам недолго. Один раз провели мимо огромного иллюминатора, за которым укрывался ангар, где находился «Беркут». Степан заметил, что одна из групп пиратов возилась у перевозчика, пытаясь вскрыть чехлы, но им это плохо удавалось.

Дятлов был рад тому, что Кузьма рядом. То, что его не убили, немного напрягало, но в тот же момент расслабляло мышцы. Однако чувствовать себя победителем было рано. Блуд хитрый, он играет по своим правилам, и эта игра Дятлову не нравилась. Не хотелось бы оказаться в новой заднице.

Когда они вошли на мостик, их встретила группа вооружённых крисиан и Мор, сидящий в кресле капитана. Ярко-красная мебель не гармонировала с грубой и мрачной обстановкой рубки, которая была в пять, а то и в шесть раз больше, чем на «Беркуте». По мнению Степана Ивановича, мебель была безвкусной. Она немного подсвечивалась, окрашивая мостик в красные тона, отчего казалось, что они попали в Ад. Но Дятлова не напугать такими детскими игрушками.

Блуд встал, прошёл по дугообразному мостику, спустился по двум ступеням и остановился. Он был сантиметров на десять выше Дятлова, с огнено-чёрной шевелюрой, яркими синими глазами, прямым носом и полными губами. Для представителей планеты Крисан довольно приятная внешность. Широкий в плечах, мускулистый, в мешковатой серо-коричнево-синей одежде, в сапогах на высокой подошве. На бедре в металлической кобуре висел пистолет, а вот у Степана оружие забрали. Внешность и вид Блуда Дятлов оценил за секунду, впрочем, он ведь его уже видел, просто тогда были другие заботы.

— А вы время даром не теряли. Расслабились? — спросил, чуть вздёрнув брови, Блуд.

— Разве мама тебе не говорила, что подглядывать нехорошо?

Интересно, сколько прошло времени с того момента, как они вышли из «Беркута»? Час или полчаса? Успели ли ребята найти все нужные части для гипердвижка? Вернулись ли на корабль? Никто их не отследил? Обычно команда всё делала оперативно, а поскольку с ними Любочкин, то быстрая работа обеспечена. Тот никогда не тянет кота за хвост, выполняет всё чётко по уставу, порой выверяя до секунды.

— Итак, товарищ капитан, давай расставим точки над «i», — заговорил Блуд чуть улыбаясь. Харизмой от него так и пёрло, что наводило на мысль: капитан «Шины» амбициозен и считает себя неотразимым во всём. — Мы хотим забрать ваш груз. Нынче торговать военными трофеями, даже если они украдены таким варварским способом, модно и, конечно же, выгодно. Политика чёрного рынка беспощадна к мелочёвке, поэтому приходится рисковать и идти на рыбу покрупнее. Предлагаю договориться. Ты вроде не дурак и понимаешь, что не убил я вас только по одной причине. Не хочу быть слишком жестоким и хочу найти компромисс.

Мор замолчал, давая Дятлову возможность обдумать его слова. Степан наклонил голову набок, слегка прищурился, скрестил на груди руки. Вот ведь парадокс, только сейчас заметил, что ни кандалов, ни других ограничивающих его движения приспособлений на нём нет. Что-то не так.

— А ты знаешь, какой я груз везу? — неожиданно спросил Степан. По сути, информация о грузе всегда засекречена настолько, что порой даже команда не ведает, что находится в сейфе. И капитан тоже.

Блуд ухмыльнулся и не стал врать.

— Нет, — ответил он. — И даже не предполагаю. Узнаю, когда он будет у меня в руках. Но сомнений нет — на чёрном рынке я за него много денег возьму.

— Я тебе отдам груз, прилечу на Луну, и меня с командой сразу же расстреляют на выходе из «Беркута». Вопрос непростой, Блуд. Ты просишь слишком много. Вернись к живому товару.

— Значит, ты отказываешься?

— Что-то вроде того, — юлил Дятлов. Сильно хотелось понять, какую игру затеял Мор. То, что ему нужен груз, это и без слов ясно, но в чём подвох?

Блуд подошёл ближе, остановился на расстоянии вытянутой руки от Степана и перенёс вес тела на левую ногу. Он смотрел на Дятлова сверху вниз, кривовато ухмыляясь, и казался ведущим в их беседе. Но Степан твёрдо смотрел в глаза Мору и даже заскучал. Разговор не нравился, жизнь и так сплошное говно.

— Тогда ты и твой любовник умрёте, — понизив голос, холодно сказал Блуд, и сомнений его слова не вызвали. — Есть ли смысл умереть здесь и отправиться в космос без скафандра, кормить тех, кто на том странном корабле, или же попытаться добраться до любой дальней обитаемой планете и там схорониться? Продать «Беркут»…

— В двух галактиках, исключая нашу солнечную систему, существует только три дальние обитаемые планеты, и там не спрятаться. Более того, — грубо перебил его Дятлов, вдруг подумав о том, что есть маленький шанс на то, чтобы спасти себя и Кузьку, — ты, видно, спутал меня с собой. Я не люблю прятаться, я люблю искать. И жизнь в вечной беготне от собственной тени не по мне.

— Какой гордый… — протянул с усмешкой Блуд и хотел уже сказать что-то другое, как Дятлов кинулся к нему, выхватил из висящей у того на бедре кобуры пистолет, нагнулся, скользнул Блуду за спину и, перехватив его за шею, прижал к себе, тыкая дулом пистолета в висок пирату.

— Я убью его, — спокойно и холодно сказал Дятлов, отметив, что даже Кузьмин не успел среагировать и стоял, приподняв руки и округлив глаза. А у Дятлова от таких маневров все кости наизнанку вывернулись. — Если кто-то дёрнется — убью.