Глава 7

Чудеса продолжились. Ничем иным происходящее с ним Женька объяснить не мог. Жизнь изменилась, причем радикально и чуть ли не одномоментно, и Женька периодически зависал, как бы глядя на самого себя со стороны. Сходные ощущения у него уже возникали — в первые месяцы службы. Все казалось, будто это не он спит в казарме, не ему выдают форму и присягу перед строем выговаривает, опять же, не он. Наверное, именно в армии Женька разучился удивляться и теперь не мог прийти в ужас даже от совершенно диких вещей.

Ну да, его хотела сожрать какая-то маньячка. Наверное, жертвы Чикатило тоже не верили, будто их убьют. А сколько имелось тех, кто не поняли, что случилось, подвергшись внезапному нападению, к примеру, получив по голове? В отличие от всех этих жертв Женьке просто обалденно повезло. Во-первых, его спасли. Во-вторых, не бросили одного в чужой квартире на произвол судьбы. А произвол вполне мог случиться застань его там кто-нибудь из знакомых ведьмы или увидь соседи выходящим на лестничную клетку — потом доказывал бы следователю, что сам не маньяк, и хозяйку квартиры не изнасиловал, не убил и не съел. Разумеется, и в психушку не хотелось, потому историю со сверхами пришлось бы держать при себе. И в-третьих, избавляться от него не собирались. Похоже, Некр обладал комплексом Экзюпери, диктующим необходимость заботиться о тех, к кому проявил участие. Еще в древности утверждали, что коли спас человеку жизнь, теперь за него в ответе. Иначе никак не объяснить эти царские хоромы и седого привратника на дверях, осуществляющего фейс-контроль.

Пауза, кстати, затягивалась: широкоплечую, узкую и идеально прямую, как у танцовщика или офицера, спину Некра они провожали взглядами на пару с будущим напарником. Действительно, темнейшество. Некр темноглазый и черноволосый, причем не в темно-коричневый, а самый настоящий синий оттенок — сейчас в искусственном белом свете это было особенно заметно — выглядел одновременно и привлекательно, и пугающе. Бледный до неестественности с хищными, резкими, но правильными чертами лица. Уверенный и опасно неспешный. И фигура не атлетическая, а скорее изящная, если не сильно недоедающая. Пожалуй, если бы Женька случайно встретил его на улице, счел бы какой-нибудь звездой балета. Бывают люди с потрясающей правильностью движений, наблюдая за которыми испытываешь эстетическое удовольствие — вот, тот самый случай.

Женька был выше своего сверхъестественного спасителя на полголовы минимум, однако при всем этом от Некра веяло даже не силой, а мощью. Глянет — и волосы на затылке начинают приподниматься. Пожалуй, лишь теперь, выйдя из-под его влияния, Женька сумел дышать свободно. После осознания этого любой нормальный человек бежал бы без оглядки и не захотел бы встречаться со сверхом впредь, но то ли Женька нормальным не являлся, то ли обладал поистине кошачьим любопытством. Некромант расположил к себе сразу, расставаться с ним совершенно не хотелось.

— Начальство сказало: знакомьтесь. Потому, давай знакомиться, — сказал привратник: высокий старик с выправкой офицера, прослужившего во флоте несколько десятков лет, со светло-голубыми глазами с восточным разрезом и курносым носом.

— Евгений Крылов, — назвался Женька первым как младший и по возрасту, и по должности. — Можно просто…

— Жека, — кивнул привратник, уже привычно сокращая имя. Называть его охранником, вышибалой или кем-то вроде не поворачивался язык. Даже при самых скромных подсчетах будущему напарнику было около семидесяти. И как он только справлялся с такой работой? — А я — Эд.

— В смысле Эдуард? — все же переспросил Женька, хотя и понял, что сверхи предпочитают короткие клички. Но… сверхом его напарник не выглядел. И силы от него не чувствовалось. Или в сравнении с Некром все казались теперь обыкновенными?

— Просто Эд, — поправил привратник. — Пойдем, форму выдам и объясню, что к чему.

Форма пришлась очень кстати, поскольку кто ж в таких заведениях станет слушать сотрудника, одетого в одежду эконом-класса? Вот никогда Женька не комплексовал по поводу своего внешнего вида и считал дорогие шмотки ненужной тратой времени на их покупку, а главное — денег. Но… все познается в сравнении, как говорится.

Черные классические брюки, приталенный жилет. Сорочка, от белизны которой болели глаза. Ботинки с узкими квадратными мысами. И в довершении черный же… пиджаком это назвать было трудно, прозвание кафтаном подошло лучше. Форма стоила месячной аренды трешки в не самом худшем столичном районе, а может даже больше. Эд одет был иначе, скорее, для тематической вечеринки, где ему отведена роль казака-разбойника: широкие синие шаровары, жилетка (или как оно называется правильно?) на голое тело, широкий кушак, за который он заткнул широкий кривой нож в нарядных золотых (возможно, действительно из этого металла) ножнах.

— Волосы распусти, — посоветовал Эд, и противоречить ему Женька не стал: не для того отращивал, чтобы скрывать в хвосте. — Отлично. Теперь, как заправский лорд выглядишь, — если он и шутил, то виду не подал. — Сегодня просто смотришь и по возможности не вмешиваешься. И вот еще, — с этими словами он протянул на раскрытой ладони цепочку с некрупным синим камешком в виде капли — вроде бы из обожженного стекла, но утверждать это Женька не решился — на толстой, витой серебряной цепочке. — На шею надень, на руку намотай, в кармане таскай — это уж, как угодно, но пусть всегда при тебе находится. По крайней мере, здесь.

Женька кивнул, пожал плечами и навесил цепочку на шею. Эд демонстративно опустил руку в карман.

— Эй! — боль была не то, чтобы жгучей или очень сильной, но неприятной: словно сигаретой прижгли. Зрение слегка помутилось, яркой вспышкой в мозгу вспыхнул образ Эда, стоящего напротив, с указаниями его местоположения и даже тех несчастных метров, которые их разделяли. — Тоже мне… навигатор, — пробормотал Женька, потирая кожу под тканью аккурат на том месте, куда повесил «каплю».

— Зато теперь ты представляешь, как он работает. Если позову, сразу придешь.

— Еще б не прийти… после подобных ощущений, — заметил Женька и подумал, что Эду очень повезло. Будь на его месте человек не в возрасте, мог и затрещину схлопотать.

— Естественно, звать буду не так, — заверил напарник. — Помягче. Подобное испытаешь, если мне совсем туго станет и не просто идти, а бежать следует. А так… ну припечет чуть.

«Юморист», — подумал Женька. Судя по всему, очень громко, поскольку Эд фыркнул в усы.

— Теперь ты попробуй.

— Я?

— Конечно. Связь обоюдная, — ответил Эд и посоветовал: — В кулаке сожми, если мысленно пока не выходит.

Хотелось возразить, что он же простой человек, ни телекинезу, ни телепатии, ни прочей хиромантии не обучен, но вместо этого Женька крепко сжал свою каплю.

— Не стой истуканом, — напутствовал Эд. — Представь, как я спешу к тебе на помощь. Подумай, сколь сильно хочешь этого.

— Ты и так рядом, — фыркнул Женька, но постарался следовать указаниям. — Ну… держись.

Может, он и не достиг такого же эффекта, что недавно Эд, но чего-то добился точно. То, как напарник вздрогнул — чуть на месте не подскочил — оставило Женьку удовлетворенным и отомщенным. Теперь можно и дальше разбираться в профессии.

— Неделю со мной поработаешь, потом один будешь, — как ни в чем не бывало продолжил Эд.

— Совсем?

Эд достал из кармана маленькую расческу, причесал усы и, фыркнув, направился обратно к дверям, оставив вопрос без ответа.

«Ну вот кто так делает? — подумал Женька, вздохнул и направился следом. — Или я совсем не то спрашиваю?..»

Работа оказалась рутинной, если не думать о том, кто именно посещал сказочный терем и уяснить для себя правила. Во-первых, всегда пускать сверхов даже в подвыпившем и слегка неадекватном состоянии. Во-вторых, следить за людьми и по возможности ограничивать их поток. А как отличить сверха от человека? Да очень просто — по глазам. И при этом лишний раз заглядывать в ясны-очи всех входящих не рекомендовалось.

— Метаморфы, особенно те, которые превращаются в кого-нибудь хищного, вполне могут счесть подобное поведение агрессией, — объяснял Эд так, словно в том не было ничего странного. — Мы же с тобой обязаны излучать доброжелательность в любой ситуации и вообще уметь разруливать ситуацию эту словесно. Понимаешь почему?

— Прибыль. Станем грубить — потеряем завсегдатая, — не сомневаясь в правильности ответа, сказал Женька.

— Поскольку любой сверх сильнее человека априори! — покачал головой Эд. — Не все в этой жизни деньгами меряется. А еще… при прямом взгляде глаза в глаза ведьмы зачаровать могут, колдуны — навесить какую-нибудь пакость вроде порчи, ну и далее по списку.

Эд учил отличать одних от других по косвенным признакам: манере держаться и говорить, но для Женьки в первый раз столкнувшимся с подобным наплывом сверхъестественного, вообще узнавшего о существовании теневой Москвы лишь несколько часов назад, подобное было слишком.

— Ничего. Вникнешь, — уверял Эд. — Поначалу все путаются, зато потом с полувзгляда научишься отличать. И на улице тоже. Здесь не требуется ни особого зрения, ни формул. Только лишь навык, а навыки — дело наживное.

Женька кивал и старался, особенно не отсвечивая, делать то малое, что Эд ему поручал: в основном принеси-подай. Крутился у входа: на передовую (то есть в зал с посетителями) его отправлять никто не собирался. Экскурсию устраивать — тоже. Он пока не представлял всех помещений и не ориентировался в них.

— Ладно… — вздохнул Эд часа через три, когда серенькое столичное утро все же вошло в свои права, — потока нет, бояться некого: сверхи в большинстве своем ночные животные.

— И Некр?

— Он, скорее, суточный, — Эд не слишком весело усмехнулся, и стало понятно, что за своего начальника он вполне искренне переживает. — Спит только когда дают, а дают нечасто.

Можно было расспросить подробнее, но Женька задавил искушение в зародыше: не ко времени и не к месту проявлять любопытство, да и напарник не производил впечатления сплетника и отвечал только на вопросы, касающиеся работы, или, когда сам желал.

— В общем, я отлучусь, а ты пока на дверях постой, — сказал Эд.

Женька поежился. Оставаться одному ему не хотелось, но делать было нечего.

— Хорошо, — кивнул он и едва не ляпнул чего-нибудь детско-сопливого в духе: «Ты только поскорее возвращайся!».

От самого себя стало тошно: раскис, чудушко половозрелое, как бабушка говорила. Если он сегодня первый день работает, напарнику и в сортир отлучаться нельзя? И как работать, если рука сама тянется к «капле»?

Женька представил, какие неописуемые ощущения постигнут Эда в сортире, если он таки схватится за амулет связи, и фыркнул. Да уж, забавно. Интересно, сколь скоро он вылетит отсюда? А если и не уволят, то живьем сожрут.

«Человечишка-челобречишка. У двери поставили, сверх чихнет — штаны менять придется. Лучший представитель человечества, етить-колотить», — язвил он над собой, чтобы хоть чуть отвлечься, потом, минут через пятнадцать, стало легче, а затем и вовсе отпустило.

Было действительно спокойно. Огромные настенные часы, стилизованные под раскручивающуюся спиральную галактику с цифрами-планетами и стрелками-болидами, показывали около девяти. И кто в такое время сунется в центр досуга? Скукота. Благо, торчать у самого входа никто не заставлял: внутри специально для привратников стояли четыре удобных глубоких кресла, примостившиеся полукругом возле треугольного столика. На овальном подносе с филигранными краями в доступности всегда находился небольшой медный самоварчик, кофейник и чайник, не остывающие, видимо, по какому-то волшебству, шоколадные конфеты, баранки и печенье в хрустальных вазочках, а под столешницей — ящик вина, что особенно радовало и удивляло. Чашки и бокалы тоже наличествовали, а еще — полное отсутствие того, что Женька мнил стилем.

Часы подходили для современного офиса или квартиры. Кресла и самоварчик, поднос, выглядящий предметом искусства, хорошо смотрелись бы на даче, но плохо сочетались с искусственным белым светом, полом, отделанным плиткой под темный мрамор и такими же стенами с бра в стиле готических факелов. Даже подобие хрустальной люстры здесь имелось, висевшее на внушительном крюке и бронзовой цепи со звеньями в палец толщиной — дальше по коридору перед темно-синими вышитыми серебряными узорами тяжелыми портьерами. За ними располагался круглый зал с зеркальными стенами, полом и потолком. Множество полукруглых арок уводили из него в другие помещения терема, который все больше походил на дворец. Казалось, внутри места значительно больше, чем снаружи.

Впрочем, ощущения ужас-ужас от совмещения несовместимого почему-то не возникало. Всякой всячине здесь находилось свое место, и каждая вещь удивительно сочеталась с прочими и обстановкой в целом или выигрышно контрастировала на их фоне.

— Н…да… — протянул Женька.

И тут на большом обзорном экране над входом, на который подавался сигнал с камеры наблюдения, что-то промелькнуло. Разглядеть не вышло, а времени отмотать запись назад Женьке уже не предоставили. Дверь чуть ли не вынесло с петель огромной силищей, и в проходе встал… человек-кабан. Во всяком случае именно так подумал Женька, разглядывая громилу под два метра роста и центнер весом, бритоголового, одетого в дорогой костюм коричневого цвета, с толстой золотой цепью на плечах. Пальцы, напоминавшие сардельки, сковали массивные печатки. На мизинцах сверкали перстни с красными камнями. Наверняка сверх, но впускать его в заведение не хотелось до зубовного скрежета. Все дело было во взгляде маленьких, налитых кровью темных глаз и выпяченной вперед челюсти — явно неадекватен.

— И хде? — пророкотал громила.

— Если вы про Эда, то скоро придет, — начал было Женька и осекся, поскольку кабан вперился в него немигающим взглядом. Расстояние между ними было приличным, но Женька умудрился разглядеть не только радужку оттенка темного благородного вина, но и зрачок. В отличие от круглого, человеческого, тот напоминал шести лучевую звезду.

«Ничего себе…» — только и успел он подумать, а потом встал и шагнул в сторону, заступив дорогу разъяренному метаморфу, уже было направившемуся в зеркальный зал.

— Боюсь, я не имею права вас пропустить.

— Да ладно?.. И как остановишь? — в голосе кабана прозвучали опасные, грозные нотки, и Женька припомнил: метаморф от оборотня отличается именно тем, что способен обернуться в сходное по массе и агрессии животное. Например, косуля не сумела бы преобразиться в рысь, но скорее на это влиял характер, а не ее магический резерв. В опасности же кабанов сомнения не возникало. Вес взрослого вепря колебался от полутора сотен килограммов до трехсот, но кто ж его знает, может, он и волком способен стать? Хотя волки редко переваливают сто килограммов, но зато бегают быстро и кусаются больно.

— Ему и не придется, — спокойно и тихо произнес Эд, и у Женьки отлегло от сердца. — И трансформацию свою притуши. У нас не принято в звериной шкуре бегать.

— Хде?!

— Некр? — уточнил Эд. — В своем кабинете. Позвать?

Кабан свел кустистые брови над переносицей, в последний раз мазнул по Женьке злым взглядом и, развернувшись, вроде бы, направился на выход, но на половине пути резко дернулся в сторону. Движение вышло размытым. Чудо, что Женька вообще его разглядел. В следующий миг Эд отступил на шаг. В сантиметре от его локтя клацнула совершенно не кабаньими челюстями буро-рыжая вытянутая морда. Кто это был Женька не смог бы сказать никогда. Уж точно не вепрь, скорее, его помесь с крокодилом.

Вспыхнуло, грохнуло, в нос ударил свежий запах озона, и существо, более не являвшееся человеком в привычном понимании этого слова, вынесло наружу — только Женька его и видел.

— Ну вот… — Эд стряхнул с плеча невидимую пылинку, — чуть двери не вынес, увалень.

Женька нащупал рукой спинку кресла и опустился в него не глядя, чуть не рухнул, зацепив подлокотник.

— Чайку попей. На травах — успокаивает, — улыбнулся ему напарник. — А ты молодец. Только чего ж не вызвал на подмогу?

Ушам стало жарко. О нестандартной рации-амулете Женька забыл напрочь, только сознаться почему-то было стыдно, как и в том, что перетрусил.

— Ну бывает, — снисходительно хмыкнул Эд и позвал: — Щукр, тебе специальное приглашение нужно?

Сквозь стену просочилось синевато-сиреневое облако с желтыми прожилками и, приобретя очертания человеческой фигуры, присело на спинку свободного кресла.

— А чего сразу Щукр?.. — раздался глубокий, чуть приглушенный голос, тотчас откликнувшийся ледяным холодом где-то в желудке. Женька вцепился в подлокотники своего кресла и порадовался, что сидит. Ноги стали ватными, а ступни закололо, как после обморожения. — Надо было бы — вмешался.

— Ты, милчел, чай пей, не помешает, — с мягкой улыбкой на губах и в голосе, снова посоветовал Эд и пододвинул к нему чашку, наполненную — и когда только успел налить? — травяным отваром. Женька вцепился в нее, грея почему-то заледеневшие пальцы, отхлебнул и едва не подавился: крутой кипяток горло отказывалось принимать наотрез.

— Это Щукр, — не замечая конфуза, представил существо Эд.

— Призрак? — подрагивающим голосом проронил Женька и услышал громкое фырканье. Щукр, отрастив еще одну руку, сцапал из вазочки конфету и заглотило вместе с фантиком.

— По-твоему, привидения так могут, человечек?

Женька понятия не имел, в чем честно признался.

— Некромантам служат многие потусторонние существа, — наставительно произнес Эд. — Некоторым, правда, в нашем мире очень не нравится и их приходится вызывать лишь в самых крайних случаях. Однако находятся и такие как Щукр, — означенный «не призрак» отчаянно закивал головой и цапнул еще конфету. — Они являются нашими помощниками, живут в стенах и вмешиваются, когда необходимо. Вызвать, кстати, тоже можно. Тем же способом, что и нас с тобой: через амулет. Но вообще-то их в здании огромное количество, потому они практически вездесущие и всевидящие.

— Буду иметь в виду, — сказал Женька, снова, на этот раз осторожнее, отпивая чай. В его состав входила мята и нечто пряное, но больше понять не выходило ничего. Алкоголь, скорее всего, тоже присутствовал, поскольку холод отступил, а место страха заняла дерзкая самоуверенность. Щукр был на его стороне, а значит, бояться не стоило. Пусть только говорит пореже, а-то больно жутко становится.

— Я смотрю, ожил ты? — щурясь, поинтересовался Эд.

— Вроде…

— И хорошо. А на Гриню не серчай и в следующий раз, как придет нормальный, пусти без вопросов. Таких пускать нужно.

— Почему? Видно же, что от него одни проблемы. Зачем они Некру? — Женька допил чай и осторожно поставил чашку на блюдце.

— Не хочет с проблемами иного рода разбираться, — ответил Эд, наливая ему еще. — Думаешь, Гильдии денег не хватает? Да некроманты самые богатые из сверхов. Они же единственные ликвидаторы всего того хлама, который создает прочая колдовская братья. Про Белобога и Чернобога слышал?

Женька пожал плечами. В детстве про Кощея ему читали и мультики показывали по телевизору, а вот языческими культами Древней Руси он никогда не интересовался, и в школе о них рассказывали лишь вскользь.

— Там что-то про людские жертвы было?

— Никогда на Руси не приносили богам людей, — нахмурился Эд. — Шерсть, кости, мех — сколько угодно, но чужие жизни — никогда. Вот Владимир перед крещением, пробуя навязать единый божественный пантеон, причем с Перуном во главе, который, к слову, был божком так себе, вовсе не первым из первых — принес. Народ тогда возмутился люто.

— Удивительно. А историчка его чуть ли не превозносила, — заметил Женька.

Эд поморщился:

— Неудивительно. В свете того, что данная местность споро так отказалась от исконной веры предков и легла под чужую. Благо, не поголовно. Сказки до сих пор знаете.

Женька пожал плечами.

— Близнецы Белобог и Чернобог отвечали за верхний и нижний миры, — Эд налил себе чая, отхлебнул и продолжил рассказывать: — Один помогал создавать. Другой — разрушать то, что должно быть разрушено. Вот так и некроманты — уничтожают нежизнеспособное и убивают тех, кто берега путает.

— А рыцари?

— Эти насущными угрозами занимаются. Встревают, только когда все явно настолько, что осталось только найти и порешить злодея. Потому и гильдейцев не любят, часто принимают удар на опережение злодейством ради злодейства.

— Этот центр, значит, удар на опережение? — не поверил Женька.

— Так и есть. Всем сверхам пар выпускать необходимо время от времени. Так лучше пусть они у нас под присмотром это сделают, чем на улицах города.

Наверное, в том имелся свой резон. Тем более, насколько Женька мог судить по сегодняшнему дню, основными гостями заведения были метаморфы и ведьмы с колдунами.

— Как какая-нибудь боевая операция случится, — верно понял ход его мыслей Эд, — здесь от рыцарей не протолкнуться будет.

— А наши?

Эд коротко хохотнул.

— Ну… некроманты, — поправился Женька и удостоился одобрительного взгляда.

— У наших несколько иные развлечения, чем алкоголь в себя вливать, завязывать романтические знакомства на пару вечеров и дрыгать ножками на танцполах. Впрочем, сам увидишь, — пообещал Эд. Щукр, когда тот отвернулся, снова утянул из вазочки конфету. — Ты только с людьми поосторожнее. Пускать пускай, но гляди за ними.

— Съедят? Так может…

Щукр издал скрежещущий звук, будто по стеклу провели чем-то железным — рассмеялся, наверное.

— А не пускать нельзя, — уверенно сказал Эд.