9

Тир ловко перехватил у Ирейн тяжеленный поднос — как можно хрупкому человечку такое носить? — и двинулся по ряду, силясь вспомнить, как именно вели себя в подобных случаях слуги. Не сказать, чтобы познания дракона в этом вопросе были обширными, но и некий опыт имелся: он любил общаться с прислугой, по крайней мере, до смуты. Особенно часто Тир сбегал под крылышко к собственной поварихе, дворфе по имени Жоржи: сначала — от уроков, потом, когда стал постарше — от косых взглядов, навязчивого шёпота, страха и напряжения... от первых вестников смуты, которые все же его догнали.

Многие потом роптали, когда он похоронил Жоржи в княжеской усыпальнице; даже первый советник был против, но смолчал — понял. Потому что именно дворфа разбудила его той ночью, полной огня и пепла. «Вставайте, ваша светлость. Надо улетать. Беда! Улетать!» Единственная из этих слуг — улыбавшихся ему, лебезивших перед ним, — кто не остался с любопытством наблюдать издали, как же прикончат княжескую семью. Ведь... какая разница, кому служить, верно?

Ирейн была чем-то похожа на Жоржи — разумеется, красивее, моложе и выше, но такие же золотистые волосы, а ещё — очень похожий взгляд, будто снова машет ему дворфа с взлетной площадки резиденции, снова шепчет одними губами: «Летите!» — пока вокруг все полыхает от алого пламени.

Если бы Тир был умнее и опытней тогда, он бы забрал её с собой, унёс бы на своих крыльях.

Тогда Ро Алый не убил бы её в назидание другим слугам.

Точно тем способом после сам Тир покончил с ним. Потому что долги надо отдавать... Но мёртвых это не возвращает. И ошибок не помогает исправить тоже.

— Эй, подавальщик! — прогундосил какой-то пьяный мужик, напоминающий внешне помесь вылепленного не слишком одаренным ребёнком человечка и бельевого шкафа. Тир коротко глянул на него, и бедняжечка подавился. Неудивительно — эти воспоминания всегда делали из князя Предгорья неимоверного красавчика. Подавив ухмылку, дракон подошёл и коротко, без замаха, хлопнул мужика по спине — чтобы кашлять перестал, разумеется. Тот рухнул вперёд и стукнулся носом о стол со смачным хрустом.

— Да-да, вы что-то хотели?

— Нет, — тут же закачали головой собутыльники парня. — Как есть ничего!

Тот тоже загудел отрицательно.

— Вот и хорошо, — кивнул Тир, снова находя взглядом Ирейн.

Его пара наливала из бочек очередную партию разномастных алкогольных радостей для местных. Дракон в который раз залюбовался ею: его Ирейн, высокая, статная, с фигурой на манер песочных часов и молочно-белой кожей, была чудо как хороша. Конечно, ей и впрямь не помешал бы отдых, а ещё — пара нянечек (идея оставить девочку — Вету, как оказалось — среди духоты и специй ему казалась почти кощунственной; драконы, у которых дети рождались в среднем раз в триста-пятьсот лет, относились к их воспитанию несколько щепетильней людей). Разумеется, он прислушивался к тому, что происходило на кухне, но шум трактира сбивал даже его, постоянно заглушая сердцебиение девочки.

*

Явление Казначея народу произошло где-то через час после полудня — князь как раз успел доходчиво объяснить заглянувшему на огонёк демону, что ему тут не рады (представителей этой расы Тир Бирюзовый мог терпеть только на светских приёмах; и очень дозированно). Магию друга он различил издали. И попытался принять максимально эффектный вид — на его вкус, конечно. То бишь, поправил фартук и подхватил весьма внушительную пирамидку из кружек с элем.

Оно того стоило: глаза у вошедшего Ара стали отчаянно-круглые, как луны, а челюсть неэстетично отвисла. Для невозмутимого, как камень, Серого это было всё равно, что для кого другого разразиться отборными ругательствами и начать бросаться посудой, столами и посетителями.

С трудом подавив радостную ухмылку, Тир прошагал к столику, успев на ходу перемигнуться со своей, с позволения сказать, коллегой — Лиз. Девица уже успела требовательно облапить его в погребе для солений, но, услышав, что он заинтересован в Ирейн, злиться не стала. «Если ей не понравится — хотелку выдерну» — только и пообещала сия хрупкая дева, чем тут же вызвала у Тира симпатию и некоторую гордость: его пара умеет выбирать преданных людей, а встречают ли они при этом посетителей видом собственных голых телес — тут вопрос вкуса и культуры. Фейри и многие оборотни вон вообще с одеждой не заморачиваются даже на некоторых праздниках, и что с того?

— Подавальщик, — ехидный голос Ара Серого легко пробился сквозь трактирный шум — воздушный же, такой может звук в качестве оружия использовать, не сомневаясь. Князь, раздав последние кружки, пошёл в сторону развалившегося за одним из столиков друга.

— Мне чего-нибудь горячего, — Ар надменно вздёрнул подбородок. — Закуски и напитки на ваш вкус. И поживее!

Тир ухмыльнулся — драгоценный друг в своем репертуаре — и отвернулся, выполняя распоряжение. Ох, и отыграюсь я над тобой в резиденции, скотина ехидная...

— Ты ведь понимаешь, какой будет скандал, если тебя увидят в таком вот виде? Старейшины нас без соли сожрут, — тихо сказал Ар ему в спину, на что Тир лишь дёрнул плечами.

— Подавятся.

Терять эту возможность подурачиться, развеяться, а заодно исподволь узнать о своей паре побольше Тир не собирался. Ему... им теперь ещё предстоит — и поездка в княжескую резиденцию, и объяснения, и много-много ответственности, и грязи. В том, что его Ирейн справится, он после увиденного почти не сомневался, но...

— Давай я его обслужу? — Ирейн шустро нарезала на дощечку принесённый из кухни копченый окорок. — Зубоскалит небось?

— Да, — улыбнулся Тир, — Но это ничего. Мы дружим с детства, у нас свои шуточки.

— Это как мы с Лиз, понимаю, — его девочка снова зевнула, и Тир опять задумался о целесообразности усыпляющих чар — и не отходят ли его за это опять сковородой. — А как вы вообще познакомились, такие разные?

— О, — он чуть ухмыльнулся, прекрасно понимая, что Ар всё слышит. — Я назвал его занудой и вылил на голову несмываемые чернила.

— Да уж, ты все-таки мастер эффектных знакомств! — покачала головой пара.

— А то! При первой встрече с моим вторым лучшим другом я его покусал.

И вот тут она все же — наконец! — рассмеялась.

— Мы с Лиз тоже при первой встрече подрались, если честно, — сказала она, — Чуть космы друг другу не повыдёргивали. Уж как нам потом попало за это, ты бы видел... Особенно ей — у её батюшки, пусть лежит где лежал, рука тяжелее кувалды.

Тир попытался скрыть гримасу отвращения на лице — для драконов неприемлемы подобные вещи. Тот же довольно равнодушный ко всему и никогда не имевший своих детей Ледяной Старейшина, став свидетелем такого «воспитания» в исполнении пьяного человека, вырвал незадачливому родителю руки. В самом что ни на есть буквальном смысле. И не сказать, чтобы его за это кто-то осудил. Как говорится, коль уж приперлись в Предгорье — живите по нашим законам. Или не живите. Тут выбор ваш.

— А почему подрались? — полюбопытствовал Тир, наполняя кубки.

— Да из-за парня, редкостного красавчика. Веришь, он мне тогда прекрасным принцем казался! Первый парень на деревне, чисто петух в курятнике... Лиз умнее была, быстро просекла, что за фрукт. А я вон даже замуж за него вышла, когда выросла, ибо первая любовь и прочая баламуть. В юности, сам знаешь, кажется, что эгоистичный мудачизм — это загадочность и некая душевная травма, которую непременно исцелит любящее сердце, а неодобрение родителей — это не оттого, что они побольше тебя в жизни дерьма нюхнули, а просто попытки помешать великому чувству. Но не мне винить кого-то, только себя — думала, моей любви хватит на двоих. Но так никогда...

— Эй, трактирщица! — наглый голос какого-то смертника прервал откровения пары, и Тир тихо, угрожающе зарычал, поворачиваясь. Медведь, навалившийся на барную стойку, позеленел и сделал шаг назад.

— Вот так номер, — пробормотал он. — Я того... пойду?

— Иди, — посоветовал Тир ласково. — И побыстрее.

— Стоп-стоп! — спохватилась Ирейн. — Вы чего-то хотели?

— Не-не, — хмыкнул медведь, отступая. — Уже перехотел. Прости, что потревожил, госпожа, у меня и так все есть.

Ирейн только хмыкнула и устало потёрла глаза, явно пытаясь сделать это незаметно.

— Ладно, Тир, — сказала она. — Поболтали и будет, все одно тема так себе. Судя по запаху, у Жуба поспело жаркое. Разнесёшь?

— Да, конечно.

— Спасибо, — тихо так, на выдохе. — Ты очень помог мне, Тир.

И князь улыбнулся.