Охотники за Плотью - 1. Странники Вечности.

Едва грязный рассвет забрезжил на горизонте, как на одной из малоизъезженных дорог, в бесчисленном множестве испещряюших просторы Миннесоты, выросли блеклые тени. Похожие на бесплотных призраков, эти слепые пятна неспешно двигались в тумане; они скользили подобно кораблю, держащему свой курс к местам, известным лишь его парусам.

Их было четверо.

Вроде и не присутствовало в их внешности ничего примечательного, но все же, при ближайшем рассмотрении проступало несколько резких особенностей, отличавших каждого из этих молодых мужчин от обычных людей. При их появлении даже одинокие птицы затихали в деревьях, напуганные таким внезапным вторжением. Лай собак смолкал вдали, пока фигуры отрывисто двигались, склонив головы и засунув руки в карманы потертых джинсов.

Путник, идущий слева ото всех, был одет в залатанную кожаную жилетку и сапоги, наподобие байкерских. Лицо его обезображивал глубокий, давно зарубцевавшийся шрам, который пересекал всю скулу от виска до подбородка. Следом за первым, немного позади, шагал еще один мужчина, спрятавшийся в воротник куртки. Лохматые черные волосы были короче с одной стороны, а с другой спадали чуть ниже плеч и наполовину скрывали лицо.

Двое других выглядели не менее колоритно — оба светловолосые, среднего роста и довольно худощавые, словно черты их лиц выдавали особенности натуры. Они были резкие и тяжелые. Нижняя челюсть самого крайнего казалась слишком массивной, из-за чего создавалось впечатление, будто он собирался оскалиться, зарычать и броситься на любого, кто бы ни встретился на его пути.

В их поступи, движениях, взгляде, проскальзывала еле уловимая дикость, подобная звериной.

Путники держали курс к ближайшему городку, горбатый силуэт строений которого уже вырисовывался сквозь плотный осенний туман. Лучи солнца поутру едва пробивались в этот мир через смазанные облака, и оттого все вокруг казалось выцветшим и душным. Мертвым.

— Долго нам еще? — хрипло проворчал светловолосый, с конским хвостом, засовывая руки глубже в карманы джинсов.

— Чего ты волнуешься, Дагон. Рано или поздно придем. Не думаю, что эта дыра отличается чем-то от других, ей подобных. Так и чего спешить? — отозвался ему шрамированный.

— Голод замучил, Марлоу. Мы не жрали нормально три дня. Последний раз не считается. Я готов загрызть даже лошадь.

— Ты не любишь лошадей. Слишком толстая шкура, — раздался третий голос, спровоцировавший взрыв смеха, надтреснутого, как лопнувшее стекло. Подобно гиенам, трое друзей залаяли над этой забавной шуткой.

— Замолчите, — прервал их гогот молчавший до того момента черноволосый. — Я из-за вас не могу ничего расслышать отсюда.

Его разные глаза, один красный, другой голубой, блеснули в матовом мареве. Все звуки немедленно прекратились. Спутники тревожно переглянулись.

— Что ты там слышишь, Данте? Мы найдем там хоть немного еды? Или нам опять уходить голодными?

— Я сказал заткнитесь и шагайте молча. Все равно у нас нет другого выхода.

— Пока, — хищно облизнулся его товарищ со шрамом. — Но ты, как и всегда, найдешь нам пищу. Ты всегда находишь.

Тот, кого назвали Данте, не отреагировал. Его сосредоточенное лицо заострилось немного, выдавая внутреннее напряжение.

Еще некоторое время они двигались молча. Вскоре по обеим сторонам раздолбанной колеи потянулись невысокие постройки, покошенные и побитые серые дома, слепые окна, смотрящие на незваных гостей недружелюбными ввалившимися глазницами. Весь город будто вымер в боязливом ожидании надвигающейся опасности. Ни одного прохожего не встретилось загадочным визитерам на улице в этот ранний час.

— Постойте. Мне надо немного подумать, — Данте встал на тротуаре и чуть ослабил молнию на куртке. — Мне сложно соображать, когда голод выедает внутренности.

— Давай быстрее. У нас самих терпение не вечно, — утонченный блондин с ежиком торчащих во все стороны волос устало привалился к стенке ближайшего дома. Его спутник – второй светловолосый парень - тоже остановился, а затем и вовсе сел прямо на тротуар, смачно харкнув себе под ноги и оставив на асфальте кровавый след. Он брезгливо размазал его носком ботинка.

— Ненавижу все это. Я гнию изнутри, как будто во мне все еще осталось что-то от человека. Сколько еще мне надо придушить тварей, чтобы это прекратилось?

Никто не удостоил его ответом. Все сосредоточенно вглядывались в лицо черноволосого приятеля, который прикрыл глаза и чуть уловимо шевелил губами.

— Центр города. Я вижу: там можно кое-чем поживиться. Клубы. Дешевые шлюхи. Продажные души. Все, как всегда.

— Ну хоть что-то, — лицо Марлоу приобрело хищное выражение. — Мне уже все равно. Я в настроении повеселиться.

Данте кивнул. Он открыл глаза. Его правый зрачок налился кровавой пеленой, а уголок рта изогнулся в кривой усмешке.

— Тогда не будем терять времени. Нам стоит дождаться сумерек и пока не особо привлекать к себе внимание.

Его спутники были согласны. Все четверо остро переглянулись между собой. Теперь им осталось просто осесть где-то до темноты…

***

Утро было серым и хмурым. Городок медленно скидывал с себя оковы сна, не желая просыпаться, и только в одном из неприметных кафе у центра города ближе к десяти часам жизнь уже била ключом.

— Парень, не спи. Вынеси вон тот ящик, он тут не нужен! — владелец заведения недовольно посмотрел на одного из своих подчиненных — светловолосого Эмбера Морригана, который трудился сегодня в баре один за всех.

Мальчишке приходилось нелегко: народу в зал, несмотря на ранний час, набилось прилично, а вот обслуживать клиентов никто не помогал. По этой причине большинство из них злились и нервно оглядывались в поисках объекта для вымещения раздражения.

— Парень, я уже полчаса жду! Если мне немедленно не принесут еду, я просто не буду платить!

— Эмбер! Где мое пиво?

— Эй ты! Подойди сюда, прими наш заказ!

— Одну минуту, — молодой человек улыбался всем и сразу и очень старался успеть в несколько мест одновременно. — Ваш кофе, яблочный пирог и салат.

Он ловко балансировал между столиков с подносом, разнося бесчисленные тарелки, кружки и столовые приборы. Пот лил с него в три ручья, а в голову настойчиво лезли мысли о душе и мягком полотенце, которые ждали его дома. Беда была лишь в одном: до конца смены оставалась еще прорва времени, но короткая стрелка на часах не двигалась с места, будто приклеившись к циферблату.

Эмбер вздохнул и пошел на забег по сотому кругу. Он как раз собрался отнести три порции омлета на третий столик, как вдруг над входной дверью звякнул колокольчик.

Парень нервно обернулся, чтобы глянуть, кому еще не спалось в этот утренний час. Создавалось такое впечатление, что все жители города собрались позавтракать именно в «Дуглас и Ко», как будто в округе не осталось других мест, куда бы можно было закатиться с пятничной газетой.

Компания из четверых человек зашла внутрь и огляделась. При их появлении все посетители, как по команде, подняли взгляды. В небольших городках, наподобие этого, незнакомцев замечали за километр.

Вошедшие показались Эмберу необычными, но даже не потому что их была целая группа, а оттого, что от присутствия чужаков по спине еле уловимо пробежали мурашки. Тянущее, не очень определенное ощущение защекотало под лопаткой. Парень задумчиво изучал широкую спину высокого брюнета, который тоже слегка обернулся и с любопытством глянул на него из-под вороной челки. Посетители кафе довольно быстро потеряли интерес к прибывшим и продолжали поглощать свой завтрак, а вот Эмбер все еще приглядывался, застыв посреди зала с подносом, пока голос хозяина не вывел его из ступора:

— Морриган. Последнее предупреждение! Шевели задницей!

Светловолосый официант тут же засуетился, вспомнив о делах. Он поспешил в сторону кухни, внушив самому себе, что ничего странного в этих людях на самом деле нет, просто проезжие, которые зашли позавтракать, равно как и все остальные посетители. Они уедут через пару часов, возможно, через день. Никто не задерживался надолго в Гринвуде, где даже мухи дохли от скуки.

Эмбер уже не видел, как внимательные глаза, красный и синий, проследили за его движением, не упуская ни одного шага.

Один из четверых (тот, что со шрамом) тоже обернулся, чтобы посмотреть, куда таращился его приятель.

— О, пожалуйста, — тихо взвыл он. — Давай лучше найдем тебе милую одинокую старушку без жестких моральных принципов?

— Ты видел, как он похож? — не обращая внимания, Данте продолжал сверлить юношу взглядом.

— Данте. Для этого достаточно быть просто очередным блондинчиком с глазками цвета лазурного неба. Они все одинаковые.

Один из братьев, вполуха прислушивающийся к разговору друзей, тоже поднял взгляд от меню.

— Знаешь, Дан? Тебе пора прекратить копаться в себе. Иначе совсем свихнешься. Ты и так становишься неуравновешенным, ища то, что уже давно истлело в могиле.

— Не надо проповеди читать, Элай. Не тебе мне указывать. Мы все не от лучшей жизни застряли в этом соленом мире, — огрызнулся брюнет и сделал вид, что изучает карточку со специальными предложениями заведения. На деле его внимание сконцентрировалось на облезлых дверях кухни, из-за которых вот-вот могла показаться фигура блондина.

Светловолосый Элай обменялся быстрым взглядом с Марлоу и покрутил пальцем у виска. Данте напрягся, подобно голодному волку в засаде, и продолжал поглядывать в сторону кухни через каждые пару минут.

— Убийства, кругом насилие и страх. Как можно жить в таком мире, это же уму непостижимо, — донесся до четверых парней голос пожилого джентльмена, сидевшего за соседним столиком.

Мужчина читал газету и хмуро водил пальцами по одной статье. Марлоу с любопытством обернулся в его сторону.

— Плохие новости? — участливым тоном спросил он.

— Хуже некуда. Только подумайте. Изнасилования. Убийства. И все это в наше время, всего лишь в паре десятков миль от нас. Что за псих должен быть человек, сделавший это, — он наглядно продемонстрировал невольным собеседникам надпись в издании, которая гласила: «Жестокий маньяк снова принялся за дело. Новые жертвы».

Живописные фотографии изуродованного трупа девушки с разных ракурсов прекрасно дополняли колонку. На одном из фото крупным планом была показана метка в виде двух пересекающихся треугольников — такую находили на теле каждой жертвы, убитой с особой жестокостью.

— Почему сразу псих. Я просто немного увлекся, — заметил Дагон вполголоса.

Данте бросил на него предостерегающий взгляд. Его светловолосый друг тут же умолк и отвернулся в окно. Веселая улыбка искривила его губы подобно изломанной в грозовом небе молнии.

— Действительно, это просто ужасно, — сочувственно цокнул языком Марлоу. — Но бояться не стоит. Вряд ли они доберутся сюда.

— Не сомневаюсь. А если и так, я ему лично оторву яйца, если встречу, — посетитель кафе браво выпятил грудь в выцветшей жилетке. Одним махом он осушил свой кофе под насмешливым взглядом парня со шрамом, лицо которого заострилось и приняло хищный вид.

— Марлоу. Не при дневном свете, — Данте без труда разгадал мысли своего спутника и положил ладонь ему на плечо.

— Да что ты, Данте. Я всего лишь руки помыть. Перед едой, — тот легко отодвинул стул, вставая со своего места.

Данте напрягся. Он тоже поднялся, чтобы быть вровень с товарищем. Они были почти одного роста и не уступали друг другу по комплекции.

— Сядь, Мэл. Иначе нам всем придется отсюда уйти. Ты знаешь правила.

Прищуренные глаза двух друзей встретились в короткой немой схватке. Взгляд Марлоу был уверенным и жестоким, но и Данте не собирался уступать в этой баталии. Его смуглое обветренное лицо было полно решимости. Мэлу пришлось нехотя пойти на попятную.

— Проповедник долбанный. Как был святошей при жизни, так до сих пор не уймется, — прошипел он сквозь зубы. За его спиной прозвенел колокольчик: старик, с которым они вели светскую беседу уже вышел из забегаловки.

— Не при дневном свете, — ледяным тоном повторил Данте.

Стиснутые челюсти и очень недобрый вид друга были ответом на эти слова. Элай и Дагон напряглись, заметив, как салфетка в диспенсере на их столике начала дымиться. Данте тоже увидел это. Он сделал вид, что случайно столкнул его локтем на пол. Высоко зашнурованный сапог его прошелся по горящей бумаге, довольно быстро устранив катастрофу.

— Кажется, жертвы сегодня будут особо жестокие, — заметил Элай и жизнерадостно перелистнул страницу меню.

Но Данте уже не слушал — он снова переключился. Его глаза, наконец, нашли в толпе объект интереса. Он жадно обводил фигуру светловолосого официанта, вылизывая взглядом каждую его черту.

Парень был удивительно похож. Движения его рук. Поворот головы. Блеск взгляда. Как будто ожившая картинка из памяти, так внезапно воплотившаяся в реальность. Венка на шее Данте начала пульсировать в томительном предвкушении.

Марлоу зло сжал зубы при виде заострившегося лица друга. В такие моменты Дантаниэл особо напоминал полоумного изголодавшегося хищника. Как невменяемый, вот уже многие столетия он гонялся все за одним и тем же призраком и никак не хотел взять в толк, что у него никогда не получится его схватить. Это не вызывало никаких эмоций, кроме жалости.

Мэл был чертовски взбешен, но не стал выражать свои мысли вслух. Данте уже давно не мальчишка, и за ним не нужно было ходить со слюнявчиком и указаниями, что делать.

Парень со шрамом раздраженно уставился в окно. Он был очень голоден. А еще, терпеть не мог, когда его останавливали.

Сумбурное утро пятницы плавно превращалось в такой же сумбурный день, а затем и вечер. К пяти часам Эмбер чувствовал себя измученным и уставшим, не готовым абсолютно ни на какие подвиги, хотя он помнил, что друзья привычно будут ждать его в клубе через полчаса. Это было единственным местом во всем городе, куда они иногда заглядывали, чтобы немного развлечься, но сегодня даже мысли о веселых танцах и огнях ночной жизни не доставляли радости.

Эм с трудом пересилил себя. Он, как всегда, пересчитал выручку в кассе, попрощался со взмыленным хозяином «Дугласа и Ко», выгреб из банки чаевые, которых, к счастью, скопилось немало и отправился на выход.

— Двадцать пятьдесят, двадцать семьдесят… — считал он, едва шевеля губами и раскладывая мелочь по номиналу. — Двадцать один. Мама будет рада.

Молодой человек довольно похлопал по звенящему и туго набитому карману. Не каждый день получалось насобирать столько. Кроме зарплаты, чаевые были всем, на что приходилось рассчитывать на работе в кафе. Эмбер все еще не терял надежды завершить свое медицинское образование, так что место официанта оставалось его единственным шансом на выживание. Больше у них с матерью не находилось никаких других вариантов — они оба выбивались из сил, чтобы хоть немного свести концы с концами.

Так, в своих мыслях о лучших перспективах, Эм задумчиво брел к клубу. Он думал, купить ли себе новые джинсы или все же хорошей еды на неделю. Второй вариант как раз начал побеждать. Убедившись, что прорех в одежде не прибавилось, Эм решил, что неплохо бы временно перестать таскать с работы гамбургеры и остатки промасленной картошки, хотя бы до следующей получки.

Порыв ледяного ветра пробрался прямо под тонкую куртку и выгнал юношу на одну из наиболее оживленных улиц города. «Счастливый случай» гласила вывеска на обшарпанном доме, возле которого уже толпилось несколько молодых людей.

— Привет, ребят, — поздоровался с ними Эмбер, пожав руки двум своим приятелям и чмокнув в щеку Райли — девушку одного из них.

— Ты выглядишь совсем дохлым. Где твой запал, приятель? — поинтересовался Кимбел, вяло докуривавший свою сигарету.

— На работе остался. Лежит где-то под столиками. Я выхлебал целую канистру кофе и все равно сплю на ходу.

Друзья кивнули.

— Как всегда.

— Ну, не у всех же есть богатый папочка, который платит за все, что у тебя есть, — ехидно поддел в ответ Эм, тоже выбивая сигарету.

Они стояли и молча курили некоторое время. Только Райли о чем-то негромко шепталась с Мики, прячась в его шею своей ненакрашенной мордашкой. Ким выдыхал в морозный воздух тонкие струйки дыма, а Эмбер от нечего делать рассматривал людей, проплывающих мимо него по осенней улице. На мгновение ему показалось, что на другой стороне мелькнуло знакомое лицо. Какой-то темноволосый парень в кожаной куртке и высоких ботинках на шнуровке быстро шагал по тротуару. Но, впрочем, он тут же скрылся в одном из магазинчиков, так и не дав шанса себя разглядеть.

— Эй, Морриган. Ты идешь?

Эмбер очнулся, поняв, что друзья настойчиво тянут его за рукав.

— Да, иду. Сейчас докурю…

Он снова бросил взгляд на ту сторону, но больше не обнаружил ничего подозрительного. Мысль о том, кем мог оказаться загадочный прохожий, так и ускользнула в глубину сознания.

Эмбер не стал заморачиваться. Мало ли таких могло найтись в Гринвуде? Он бросил сигарету на асфальт и скрылся в шумных недрах помещения «Счастливого случая».

***

Через пару песен Эм уже был достаточно пьян, чтобы забыть о своей усталости. Пара кружек пива, которые он смог себе позволить, довольно быстро ударили в голову, и поэтому он даже нашел в себе силы потанцевать с друзьями. Компания весело смеялась, отдаваясь во власть зажигательной музыке.

Эмбер стянул майку через голову и двигался в ритм мелодии с голым торсом, притягивая к себе любопытные взгляды девчонок вокруг.

— Напомни мне, почему он еще целка? — крикнул Ким на ухо Мики, чтобы перекрыть рокот децибел, когда они оказались оттесненными от друга толпой особ женского пола. Все девушки желали получить доступ к симпатичному блондину с косой челкой, который улыбался им белозубой улыбкой из центра танцпола.

— Не знаю. Я бы на его месте уже давно завалил половину Гринвуда. С его-то внешними данными.

— Завидуйте молча, мальчики, — рядом возникла веселая Райли. — Вам слабо зажечь толпу, как Эм?

— Да уж, звезда местного разлива. Пошли еще выпьем, Ким. В отличие от него, у нас хотя бы на выпивку деньги есть.

В клубе становилось жарко. Эмбер улыбнулся парочке девушек, окружавших его. Они все не случайно оказывались рядом, бросали косые взгляды, полные надежд. Казалось трудным сосредоточиться и выбрать из всех них ту, которая была бы особенной. Так хотелось бы иметь рядом кого-то не просто на одну ночь, кого-то не похожего на других, бесхитростного и милого. В маленьком городке осталось мало девушек, чьи глаза бы не начинали потухать от слов: «Прости, я не могу купить тебе даже мороженого, потому что у меня самого последние пара баксов до зарплаты».

Эмбер никогда не пытался выдавать себя за того, кем он не являлся, и в итоге это не всегда служило ему хорошую службу. Чаще всего ему приходилось наслаждаться вечерами в гордом одиночестве.

— Я на выход, ребят, пойду покурю, — еле выдохнул он, падая за столик к друзьям, когда смог выбраться из плотного кольца людей, обступивших его.

— Давай, давай, Казанова. Только оденься хоть, чтобы не простудиться.

Эмбер подмигнул приятелям и, стащив со стола сухарик, удалился в сторону выхода, не надевая майку. Ему было хорошо и легко. Все сомнения по поводу того, что стоило сегодня приходить в клуб, развеялись, как по волшебству. Танцы и непринужденная атмосфера, накаленная от жара извивающихся тел, помогала отвлечься от тяжелых мыслей.

Парень вышел в переулок и с улыбкой прислонился к кирпичной стенке голой спиной, с наслаждение втягивая струйку дыма глубоко в легкие. Морозная осенняя ночь тут же начала немилосердно щипать его обнаженную светлую кожу, но это доставляло приятные ощущения — помогало остудиться.

— Огоньку не будет? — раздался рядом чей-то хриплый голос, заставивший Эмбера обернуться.

Рядом стоял парень, одетый в черную кожаную куртку и джинсы. Половина его лица была скрыта рваными волосами цвета вороного пера, а один пронзительно-голубой глаз внимательно изучал собеседника и следил за его реакцией.

— Пожалуйста, — Эм пожал плечами и протянул зажигалку.

— И сигареты. Если не затруднит.

Эма не затруднило. Он протянул пачку и вернулся к своему занятию по изучению ночного неба, которое темнело над головой и мерцало точками ярких, как искорки, звезд.

— Ты всегда в этом клубе тусуешься? — после глубокой затяжки последовал новый вопрос.

Эмбер снова удивленно спустился на землю.

— В смысле? Это вообще единственный клуб в городе. Ты что, не знаешь? — он белоснежно улыбнулся, удивляясь неосведомленности незнакомца.

— А, ну конечно. Маленькие городки, я запамятовал… — тот спокойно кивнул, продолжая курить. Его широкая грудь приподнялась и снова опустилась. — Как тебя зовут?

— Эмбер, — представился Эм, немного сбитый с толку таким поворотом дела.

— Эмбер. Это как догорающие угли? Красиво. Тебе идет это имя.

— Спасибо, наверное, — блондин поежился и посмотрел на собеседника еще раз. — Слушай, твое лицо мне кажется знакомым, я уже видел тебя где-то?

— Сомневаюсь.

— Нет, точно! Кафе. Ты там был, с друзьями. Вы сидели за десятым столиком… Оставили почти половину чаевых, которые я насобирал сегодня. Я должен тебе сказать спасибо!

— Не стоит. Те, кому принадлежали эти деньги до тебя, уже мертвы, — таким же ровным тоном произнес чужак и с интересом посмотрел на свои ногти.

Нехорошее чувство кольнуло под лопаткой. Эмбер снова поднял глаза на странного типа. Его острый взгляд почему-то показался холодным и безжизненным. Заглянув в это лицо, светловолосый молодой человек ощутил, что мысли в его голове начинают тяжелеть и комкаться, как загустевший клей.

— В смысле, мертвы?

— В прямом. Лежат и не дышат. Никаких рефлексов, никаких чувств. Никаких разговоров… И просыпаться им больше не надо. Идеальное состояние для осени, не правда ли? — выпущенный незнакомцем сигаретный дым сложился в пару колец. Каким-то образом кольца наложились в воздухе одно на другое, образовав мини-цепь.

Какой на это можно дать ответ? Эмбера начало немного вести от алкоголя и переизбытка кислорода в смеси с никотином. Вдобавок, он мало что понимал из речи этого парня.

— Смешная шутка. Ладно, все равно, спасибо тебе. Я пойду… Можно мне зажигалку обратно? Это мамин подарок, я ее очень люблю.

Никакой реакции. Незнакомец посмотрел на предмет, повертев его в руках.

— Мамин подарок. Значит, ты не один. Очень жаль… Кому-то будет больно тебя терять.

— Слушай, серьезно. Мне не нравится такой тон разговора, сейчас сюда выйдут мои друзья, так что лучше бы тебе… — слова застряли в горле.

Эмбер не понял, как это произошло, но уже в следующую секунду губы загадочного незнакомца были едва ли в паре сантиметров от его лица.

— Твои друзья ничего мне не сделают. Впрочем, мне было бы интересно посмотреть, как бы они попытались, — насмешливые интонации и ледяное дыхание, обжигающее шею. — Ты красивый. Очень напоминаешь мне кое-кого. Гораздо больше, чем все, кого бы я ни встретил раньше. Наверное, еще и вкусный…

Эм попытался рвануться в сторону. Что-то было не так. Инстинкт самосохранения начал подавать сигналы SOS. Сердце, заведенное быстрым танцем, принялось стучать быстрее и было готово выломать ребра.

— Бьется. Ты боишься. Вы, люди, такие смешные. Страшитесь того, что рано или поздно все равно произойдет. Не лучше ли сдохнуть молодым и красивым? Не смотреть, как твое лицо изуродуют морщины и темные старческие пятна? У тебя есть такой шанс, разве это не прекрасно?

— Отвали от меня. Что тебе нужно? — хриплый выдох, только наполовину вслух.

Пальцы брюнета вдруг до боли сдавили горло жертвы, четче обозначая голубые вены и грубо прижимая мальчишку к стене. Кирпичная шероховатость остро царапнула кожу.

— Мне уже ничего не нужно. Лет около трехсот, а может, и больше… — незнакомец сделал вид, что задумался, словно пытаясь подсчитать слишком большие числа в уме. — Но вот от некоторых плотских наслаждений я, к сожалению, отказаться так и не смог. Видишь ли, мы все же чем-то привязаны к этой бренной оболочке. Нам надо как-то кормиться. И эмоции лучше всего утоляют голод, ты даже не представляешь, насколько.

— Отпусти. Я не по этой части… — Эмбер снова попытался рвануться в сторону. Его тело плохо слушалось. Он в панике метался взглядом по переулку, где не было ни души. Соображать не получалось. Как бы позвать на помощь?

— Не трудись, — легко считал его мысли брюнет. — У меня, к сожалению, нет времени ломать твои привычки милыми уговорами и цветами. Я хочу именно тебя и потому получу именно тебя.

Его тонкие смуглые пальцы отвели в сторону рваную вороную челку. Эмбер едва не вскрикнул от ужаса, когда увидел, что второй глаз парня красный, как спелое яблоко. В нем, как в водовороте, крутились какие-то образы, кричащие женщины, мужчины, бесконечные переплетенные тела, жутко изворачивающиеся и белеющие, и будто плавающие в крови. Целое пламя бушевало в центре этого маленького Ада. Эмбер попытался отвернуться, но не смог. То ли когти, то ли твердые пальцы, впились в его скулы и зафиксировали голову в одном положении.

— Не бойся. Это последние полчаса твоих мучений. Как же ты приятно пахнешь…

Его голос пошел на интимное понижение, перетекая в возбужденный шепот. Внезапная резь. Руки незнакомца прошлись вдоль всего торса, оставляя длинные рваные царапины. Эмбер сжал челюсти, не издавая не звука. Зрачки его чуть дрогнули от немой боли.

— Ты молчишь? Забавно. Обычно все кричат. Ладно, наплевать. Все еще только началось.

Последовал удар. Эмбер мотнулся в державших его руках, сильно приложившись затылком о стену. В сознании сгустилась темнота. Он на секунду потерял из виду того, кто быстрыми движениями разрывал его одежду. Осталось не так уж много работы — футболку Эм все еще сжимал в кулаке. Он вцепился в нее, как в последний шанс на спасение. Кинжально-острые крючья когтей вырвали вещь из его пальцев. Послышался треск разрываемого ремня, лопнувшей кожи. Джинсы оказались сдернуты вниз резким рывком.

— Отстань… — последняя попытка оттолкнуть.

В ответ донесся шершавый, хриплый смех. Он прозвучал прямо над ухом, ввинчивающийся в мозг, такой издевательский, лижущий и ласковый.

— Нет, мальчик. Я слишком проголодался. Тебе придется потерпеть.

Снова рывок. Немыслимый и страшный, тошнотворный водоворот чувств. Когда зрение чуть прояснилось, Эмбер осознал, что его развернуло к стене. Скула проехалась по шершавой кладке, а колени и ладони уперлись в мертвый кирпич. Начинающие теплеть пальцы шарили по его паху. Паника продирала до самых костей, и показалось, что хуже уже быть не может, но затем этому решению пришло на смену другое — хуже быть могло. Прикосновения чужих лап вдруг стали еще чувствительнее. Под ними кожа будто бы плавилось, превращаясь в сплошной ожог. Липкий страх заполнял каждую клеточку, было чертовски больно и почему-то влажно. Ничто больше не казалось реальным. По ощущениям, все сухожилия и мышцы разрывались, не оставляя ни одного живого места, ни миллиметра, свободного от агонии. Она обдирала своим шершавым языком все существо.

— Пусти. Если тебе нужны деньги, забери…

Хохот, скорее похожий на леденящий визг, перебил все попытки что-то сказать.

— Глупый мальчишка. Они мне не нужны. Не в них счастье. Счастья вообще нет. Ни для кого.

Эмбер негромко застонал. Он услышал звук раскрывающейся ширинки, и тут же, через секунду, твердая плоть проскользнула между ягодицами. Он пытался выцарапать свою свободу. Взмокшие ладони лихорадочно ощупывали кирпич, Эм ломал ногти, но не мог двинуться даже на миллиметр. Волю будто сковало, а конечности оставались ватными и кукольно-послушными.

— Не дрыгайся. Тебе и так будет достаточно больно, — незнакомец легко вошел в податливое теплое тело, заставляя мальчишку покрыться бисеринками мелкого, липкого пота. Эмбер замер, ощущая каждое движение, которое разрывало его нервы. Он чувствовал, как раздвигаются мышцы, напрягаются, и становится еще ужаснее. Наверное, такое же ощущение испытывает тот, кто режет уже открытые раны.

— Что же ты все молчишь. Ненавижу молчание, — брюнет изо всех сил вцепился зубами в плечо жертвы, оставляя кровавые отпечатки в форме челюсти. — Кричи. Громче.

— Нет… — еле слышный, как шелест ветерка, ответ. — Проваливай к дьяволу.

— Я уже там был, — новый укус. Парень жестко оттянул светлые волосы, которые слиплись от крови на виске.

На его лице четко прорисовалось настоящее наслаждение, нервные окончания сводило мелкой судорогой, похожей на разряды электричества в самых чувствительных точках системы. Он жадно и грубо обхватывал торс мальчишки, стараясь войти глубже, сделать больнее. Его толчки были ритмичными и настойчивыми. Это были колебания на грани больного удовольствия, грубое, порывистое движение души, которое поднимало со дна самые тяжкие воспоминания.

Эм сжимался, в попытке отпихнуть это существо, сделать что угодно, чтобы прекратить конвульсии, но все его старания делали только хуже.

Черноволосый парень внезапно прекратил свои грубые действия и полностью вышел. Эмбер подумал, что все закончилось, но эта надежда рассеялась моментально. Он был резко развернут и оказался лицом к лицу с хищником, лишавшим его свободы воли и последней капли дыхания. Выражение лица твари изменилось. Оно больше не казалось мягкими и отрешенным. Оно больше не казалось человеческим. Скорее, это выглядело, как животный оскал. Морда наподобие волчьей отчетливо обозначилась в его чертах. Эмбер схватил ртом воздуха. Это оказалось своевременно, потому что потом жаркое тело налегло на него, прижимая к стене. Дышать дальше не представлялось возможным.

— Хочу посмотреть на твою мордашку. Она у тебя такая смазливая. Даже не буду тебе ее портить.

Нападавший быстро сорвал парню джинсы еще дальше, опустив их ниже голеней. Сильные руки мощно подняли жертву, выше, разводя его колени шире. И снова толчки возбужденной плоти, которые заставили Эмбера слегка застонать и заметаться по стене. Жестокие и быстрые, глубокие проникновения мешали соображать. И все же, даже в своем беспомощном положении Эм сделал единственное, что было возможно. Он подался чуть вперед и изо всех сил вцепился зубами в сережку, которая болталась в ухе твари прямо перед его носом.

Противный солоноватый привкус крови заполнил его рот, когда он рванул кусочек металла на себя. Существо в обличье волка взревело нечеловеческим рыком боли.

Блондин изо всех сил стиснул зубы. Его отшвырнуло на асфальт. Он приложился лопатками о мокрую поверхность, до вакуума в легких.

— Ах ты, сучонок, — прошипел озверевший монстр. Его морда исказилась от бешенства. — Ты пожалеешь об этом!

Что-то сверкнуло слева. Еще боль. Много боли, парализующей сознание. Зверь наслаждался каждым своим действием. Он приложил к шее Эма ладонь и, прикрыв трепещущие веки, что-то тихо пробормотал на неизвестном языке. Шипение и запах паленой кожи наполнили воздух, а на светлой коже осталась отчетливо видневшаяся отметина — два маленьких пересекающихся треугольника, острых, как пики.

— Ты меченый. Теперь, даже если ты выживешь, я найду тебя. Я выкопаю тебя даже из могилы!

От криков боли в голове закладывало уши. А затем просто не стало ничего. Эмбер продолжал лежать на земле, впуская внутрь это существо. Он только мог сжимать зубы, чувствуя металл вырванной с мясом сережки, и мечтать о том, когда все это прекратится. Почему-то именно в этот момент в воспаленном бреду мелькнуло лицо матери и ее слова: «Не возвращайся домой поздно, слышишь?»

Поздно. Было уже поздно. Это все, что разобрал Эм, откатываясь в никуда. Его розовый язык пробежался по пересохшим губам, а ресницы медленно опустились, закрыв все такие же неподвижные и пустые зрачки.

— Дантаниэл! — раздался в переулке чей-то далекий вопль. — Ты спятил? Ты что делаешь?!

Топот приближался. Голос вывел обезумевшего монстра из оцепенения. Он задрал свою оскаленную морду, чтобы посмотреть, кто смел отвлекать его от священной процедуры танца похоти.

Над ним навис Марлоу, бледный, как диск луны. Его лицо раздвоилось в налитых кровью зрачках волка. Зверь кончил в тело своей жертвы с последним резким движением. Волны его возбуждения спадали, но по мере того, как в голове прояснялось, он начал осознавать, что-то пошло не так. Человеческий облик возвращался капля за каплей, с лап клочками сходила шерсть, но слепящий туман по-прежнему застилал обзор. Это все началось в тот момент, когда мальчишка так внезапно принялся сопротивляться и укусил его.

— Ты спятил? Ты же сдохнешь как вшивая шавка после такого выброса эмоций! — Марлоу схватил друга за ворот кожаной куртки. — Как тебе в голову пришло трахать девственника? Это запрещено! Не хочешь глотнуть святой воды и отсосать серебряное распятие?

— Что со мной… — слабо прошелестел призрак, в которого на глазах превращался Данте. Он быстро терял краски, становясь блеклым, подобно выцветшему мелу на асфальте после дождя.

— Как ты мог не почуять, что он целка, Дантаниэл! Тебе триста с хреном лет, ты один из самых опытных ворлоков. Тебе нужно было просто порвать его, как всех остальных, засушить на память его красивые ушки и привет!

— Он не… Я не почувствовал.

— Золотое правило номер один, не ищи жертву возле клубов и в кафе, сам знаешь! При таком большом количестве людей ошибиться раз плюнуть! Раз плюнуть, ты слышишь меня, идиот? Ты никогда не определишь, кто перед тобой, их мысли кругом, их чувства, все это один засасывающий водоворот!

— Марлоу… Я не могу идти…

— Сука, еще б ты смог! — Мэл смачно плюнул на землю. — Кто же тебя просил?

Он порывисто натянул на Данте джинсы и, взвалив его себе на плечо, поспешил с ним прочь, туда, где темнота могла бы скрыть их из виду.

А Эмбер так и остался лежать на земле. Он с трудом приподнялся, глядя на удаляющиеся спины. Может, это была всего лишь игра его воображения, а может, реальность, но две твари растворились во мраке ночи, как будто их кто-то порывисто стер ластиком. Как рябящие духи, которых никогда не существовало. Мальчишка привстал на руках, силясь подняться, с трудом подтянул джинсы, застегивая пуговицу дрожащей рукой. И затем рухнул на землю без чувств.

— Ребят, куда Эмбер пропал? — Ким лениво попивал пиво в баре и смотрел по сторонам. Веселье толпы начало стихать. Через пару минут после ухода красивого блондина девчонки разбрелись с площадки; кое-кто начал подтягиваться к выходу.

— Да хрен его знает, уже минут сорок курит, — Мики задумчиво посмотрел в сторону двери. Внезапно с улицы раздался леденящий душу визг. Он перекрыл грохот музыки, проплыл над головами, подобно скрежету ножа по стеклу.

— Мамочки! Вызовите скорую!

Кричала какая-то девушка. А за ней включилась и еще одна. Люди беспокойно оборачивались. Кое-кто поспешил к выходу. Райли встревоженно встряхнула светлыми волосами и тоже попешила туда, быстрее людей, чтобы посмотреть, что стряслось.

Ким и Мики тоже двинули следом за ней. Они протолкнулись через многочисленные плечи и спины, с трудом работая локтями, наступая на ноги и слушая в свой адрес все известные ругательства, которые только придумало человечество. У входа уже началась изрядная давка.

— Не могу ничего понять, — Мики нервничал. В глубине души он начал понимать: произошло что-то плохое.

Когда он выскочил на улицу, первое, что бросилось ему в поле зрения, было тело. Оно страшно белело в темноте, на фоне грязного и мокрого асфальта. Разбитое, как сломанная кукла, оно было перепачкано в крови. Острые лопатки и бусинки выступающих позвонков, светлая шевелюра — все это показалось троим друзьям знакомым. До боли в глазах.

— Мики. Уводи отсюда Райли, живо, — Ким побледнел, как полотно.

— Эмбер! — закричала девушка и попыталась рвануть в сторону друга. Стройный блондин казался разорванным на лоскутки, как будто неумелый портной выкроил его из остатков кожи.

— Уведи, кому сказал, — рявкнул Кимбел, прикрывая рот рукой, чтобы не стошнить. Он с трудом пересилил себя и заковылял к распластанному на земле другу на негнущихся конечностях. Никто в толпе не шевелился, словно мертвые марионетки без команды кукловода. Неодушевленные тени, не люди.

— Эмбер, — Ким осторожно присел рядом, боясь притронуться к покалеченному телу. — Пожалуйста, скажи, что ты жив.

— Кимбел… — кровавая струйка стекла у парня из уголка рта, и показалось, будто порез разошелся на светлой коже.

— Боже… Держись, мы вызовем тебе скорую. Только держись! — голос и колени друга дрожали от шока.

— Ким, нет. Встать… Помоги встать.

— Эмбер, лежи, ты бредишь. Я побуду с тобой. Тихо.

— Встать, — слабый, но такой настойчивый шепот.

— Эм, не говори ничего. Мы найдем этого выродка, который так тебя отделал. Все будет хорошо.

— Помоги мне встать…

Кимбел поднял голову и окинул толпу диким взглядом.

— Кто-нибудь скорую вызвал, что вы смотрите, придурки? — заорал он не своим голосом.

Ледяные перепачканные в крови пальцы вцепились в его запястье. Синие глаза Эмбера полыхнули холодной злостью.

— Кимбел. Единственное… что мне нужно… это такси.

Холодная вспышка. Киму показалось, что его обожгло хоодом.

— Эмбер… — друг дернулся и вырвал у него свою руку, когда ногти блондина больно вжались в его кожу, оставляя кровавые лунки. — Мне больно! Да что на тебя нашло?

— Пожалуйста, хоть раз в жизни сделай, что я тебя прошу, — тихий, но уверенный шепот. Затухающие зрачки Эмбера казались ненормально яркими даже в темноте.

Кимбел панически огляделся. Спустя пару минут толпа все же соизволила очнуться. У девушки, которая стояла ближе всех, по лицу бежали слезы глухого страха. Люди удивляли своей непоколебимостью и мрачным молчанием. Зная, что это была самая идиотская мысль, Ким вытащил свой телефон. Он искренне уверился в том, что Эмбер спятил.

Несколько гудков тянулись вечно. На том конце послышался приветливый голос диспетчера, которая уточняла адрес, куда нужно подать такси. Ким ругал себя на чем свет стоит за то, что нес весь этот бред и не делал то, что действительно нужно. Он не мог соображать внятно.

— Да. Через сколько приедет? Пять минут? Хорошо. Ждем. Да. Нет. Предупредите водителя, чтобы застелил заднее сиденье целлофановым мешком. Тут одному парню плохо после клуба.

Эмбер слушал его отрывистую речь, пока вмерзал в грубый асфальт. Райли все же умудрилась вырваться из рук Мики и подбежала к нему. Ее лицо тоже было в слезах. Она дрожащими руками стащила с себя тоненькую куртку, которой едва хватило, чтобы накрыть Эмберу плечи.

— Все будет хорошо, слышишь? Они тебя побили? Ограбили? — всхлипывая, шептала девушка.

Парень еле заметно кивнул. Даже этот незначительный жест дался ему с колоссальным трудом, зато он убедился, что хотя бы голова его не отделена от тела.

— Не шевелись. Не надо… Нам надо заявить в полицию.

— Нет… Рай… Встать. Помогите встать. Ничего больше, — как заведенный, шептал Эм.

Девушка сжимала его руки, стараясь отдать парню хоть часть своего тепла, но все ее старания растворялись во льду бесприютной лунной ночи, ставшей свидетелем событий ужасных и удивительно странных для их маленького и спокойного городка.

Приехало такси. Осторожно, стараясь причинить Эмберу своими действиями как можно меньше боли, Мики и Кимбел, подняли его на руки и мягко уложили на заднее сиденье, назвав водителю адрес Кима.

Зеваки не собирались расходиться. Они все еще стояли и глазели, пока жертву нападения сажали в салон, а он судорожно морщился при каждом движении и закусывал губу, словно вот-вот был готов лишиться сознания.

Эмбер не знал, догадывались ли друзья о том, что произошло, сейчас это было беспокойство из параллельной вселенной. Свисая с рук Мики безжизненной ветошью, он мог думать об одном: лишь бы мама ни о чем не узнала. У него не было пульса, не было мыслей, и только зубы все еще до скрежета сжимали какой-то крохотный металлический предмет.