Глава 2

— Ты глухая? — окончательно вспылила мама. — Толпу турков в нашей гостиной не видела? Самый старший — Йылмаз Караджа, он твоему папаше в своё время очень помог с бизнесом. За это старикан ему кое-что пообещал. Вот, оказывается, как раз сегодня им приспичило это получить, — усмехнулась криво. — Свалились, как снег на голову. А до тебя не дозвониться. Из всей семьи в доме я одна. Некрасиво. Твою безалаберную сестру тоже до сих пор где-то носит. И я теперь ещё и крайняя, да? Ты трубку почему не брала, кстати? — прищурилась подозрительно. — Где шлялась так долго? Я тебе телефон купила для того, чтобы ты фоточки в социальные сети постила и со своими безмозглыми однокурсницами переписывалась по ночам, или чтоб трубку брала, когда я тебе звоню?

— У меня сегодня тренировка была. А телефон ещё в обед разрядился, я забыла его в ночь зарядить, — пробормотала негромко я, всё ещё переваривая случившееся открытие.

Мама тихонько выругалась и страдальчески закатила глаза, после чего запустила руку в карман своих брюк и достала свой телефон, швырнув его мне в руки.

— Моим воспользуйся тогда. И поживее, Эльнара, поживее. Эти люди не из тех, кто потерпит неуважение. Не только тебе или мне, всем нам не поздоровится, тем более, что Касьяна до сих пор нет, в случае чего за нас даже заступиться некому, — подтвердила всем мои ранние опасения она. — Ищи рецепт и вари грёбанный кофе, а я пока пойду, отвлеку их. Пятнадцать порций.

И прежде чем я успела хоть что-то на это ответить, развернулась и быстрым шагом направилась прочь из кухни, оставляя меня в ней одну. И мне ничего не оставалось, как лезть в интернет за рецептом. Правда или нет всё то, о чём шепчутся по углам другие семьи, но таких гостей лучше и правда уважить. От греха подальше. И что за договор у них с папой там такой, интересно?

О том и размышляла, пока изучала этапы приготовления кофе в турке, а затем пыталась их воспроизвести на деле. Вышло далеко не с первого раза. И даже тогда я не была уверена, что сделала всё правильно. Всё же раньше мне в принципе не доводилось его готовить, даже в кофемашине. Но да ладно, что уж теперь. Тем более, следом у меня возникла забота посложнее. Как собрать пятнадцать чашек и столько же стаканов с водой на один поднос? А никак. Пришлось доставать второй. Но дальше случилась новая заминка. Как взять в руки оба подноса и донести до гостиной, не уронив, да ещё если руки до сих пор дрожат после долгого махания ракеткой? В итоге, на стаканы с водой я забила, решив, что вполне могу принести их и после того, как подам кофе. В конце концов, у меня не десять рук, и я будущий архитектор, а не официант.

— Сперва самому старшему, — тихонько шепнула мне мама подсказкой, когда я вернулась в гостиную.

Старик за это время даже позы не сменил. Как сидел, с величественным видом и прямой осанкой, сложив руки на трости с золотым набалдашником, так и продолжил. И лишь когда я к нему подошла, соизволил перевести внимание на меня. И так он опять посмотрел, что у меня руки невольно дрогнули, отчего кофейная гуща в чашках слегка всколыхнулась. Поставив поднос на столик по центру, я взялась за первую порцию, которую и протянула ему.

Тот чашку взял. Но пристально смотреть на меня своими карими глазами так и не перестал. Словно ждал чего-то ещё. Сидящая рядом с ним зеленоглазая брюнетка в дорогом бежевом костюме тоже покосилась на меня со скепсисом и тихонько добавила:

— Прошу вас.

— О чём? — озадачилась я на подобные слова.

Заодно отметила про себя, что в отличие от сидящего рядом в её словах не слышалось никакого акцента.

— Ты должна была это сказать. И не забыть про воду, — послышалось от ещё одной гостьи, что сидела на соседнем диване.

На её лице тоже царило высокомерное выражение, а карие глаза смотрели на меня со скукой. Рукой она медленно поглаживала свой внушительный животик, будто намеренно привлекала внимание всех к своему положению. И я едва не скривилась на такое видимое проявление самолюбия.

— Простите, исправлюсь. А про воду я не забыла, просто побоялась уронить оба подноса. Чуть позже обязательно всё принесу, — протянула я и ей порцию напитка, задвигая вглубь сознания рвущиеся на волю ответные замечания.

Та брезгливо кривиться не перестала. Как и остальные. Их снисходительные взгляды раздражающей щекоткой прошлись по моему позвоночнику, отчего я едва сдержала желание выпрямиться и уйти. Пусть скажут спасибо, что я вообще им что-то подала и ничего не пролила ни на кого.

— Глава вашей семьи, смотрю, тоже задерживается, — послышалось от, наконец, потерявшего ко мне интерес старшего из Караджа.

— Он прибудет с минуты на минуту, — заверила мама.

Ответом ей стали недовольно поджатые губы и презрение в глазах старика. А я опять вспомнила все слухи, что гуляли вокруг этой семьи. Почему-то в этот самый момент мне показалось, что этот человек и впрямь способен совершить нечто противозаконное. Вот и постаралась больше на него не смотреть, продолжив раздавать горький напиток другим членам их семьи под новое гробовое молчание.

На подносе осталось всего три чашки, а на диване — один мужчина, к которому я ещё не подходила, когда за спиной вдруг послышалось мрачное и грубое:

— Что здесь происходит?

Так неожиданно и громко, что только взятая в руки чашка едва не выпала из моих рук. Перехватила её лишь в последний момент. Крепко сжала в своих пальцах, да так и замерла, глядя в тёмно-карие глаза того, кому предстояло её отдать. Он, кстати, был очень даже хорош собой. Тёмную внешность и смуглую кожу оттеняла белая рубашка, заправленная в светло-серые брюки, пиджак на нём отсутствовал, позволяя в полной мере оценить ширину крепких плеч. А ещё у него единственного на губах царила одобрительная усмешка в мой адрес. Она же отражалась в чёрных, как ночь, глазах. Но едва ли я обратила на это должное внимание, чувствуя, как меня с головой накрывает паникой.