Глава 3. Кольцо не по размеру — как и их брак

Майя очнулась в больничной палате, совершенно пустой, если не считать её саму. Пространство вокруг казалось стерильным и безжизненным — ни цветов на подоконнике, ни карточек с пожеланиями скорейшего выздоровления.

Телефон разрядился, и она не имела представления о том, как долго проспала. Взглянув в окно, Майя увидела, что небо всё ещё затянуто тяжёлыми свинцовыми тучами.

Медленно, преодолевая головокружение, она надела туфли, взяла сумку и вышла из палаты. Проходя мимо одной из дверей, Майя заметила приоткрытую щель и невольно замедлила шаг.

Там, в просторной светлой палате, находилась Лина, а рядом с ней — её законный муж Альдар.

Лина обладала лицом, способным очаровать любого. Даже больничная одежда в бледно-голубую полоску не могла скрыть её чистой, изысканной красоты. Белоснежная кожа оттеняла яркие миндалевидные глаза, полные жизни даже после кровопотери.

Майя задумалась: вероятно, именно эта врождённая невинность и неподдельная чистота привлекала Альдара. По сравнению с ней сама Майя казалась расчётливой хищницей, разрушившей счастье двух влюблённых.

Нежность, с которой Альдар обращался к Лине, пробуждала в Майе не только мучительную ревность, но и какое-то тоскливое восхищение. Те, кто не знал его близко, считали Альдара человеком с ледяным сердцем. Но Майя понимала — он просто отдал всю свою теплоту единственной женщине, не оставив ни капли для окружающих.

Конечно, когда-то давно он проявлял доброту и к ней, но теперь от этого не осталось и следа.

Её невольное подглядывание не осталось незамеченным. Лина, заметив тонкий силуэт Майи в дверном проёме, вздрогнула, словно испуганный кролик, и инстинктивно спряталась за спиной Альдара.

На её красивом лице отразился неподдельный страх, глаза покраснели — будто она увидела своего самого страшного кошмара воплощение.

Альдар успокаивающе провёл ладонью по плечу Лины и обратил ледяной взгляд к двери. Увидев стоящую там Майю, он почувствовал нарастающее раздражение, которое быстро переросло в неприкрытое отвращение, проступившее на его лице:

— Что ты тут стоишь? — процедил он.

Майя молча наблюдала за этими двумя, такими близкими и родными друг другу людьми, чувствуя, как картина режет ей глаза. Она не хотела смотреть, но не могла отвести взгляд, потому что видела Альдара таким, каким никогда не видела прежде — таким, каким она мечтала его видеть рядом с собой.

Чем дольше она смотрела, тем сильнее туманились её глаза, словно от едкого дыма. Они болели, а сердце медленно превращалось в горстку тлеющего пепла.

Альдар защитно заслонил Лину своим телом и сверлил Майю взглядом. При виде её бледного, почти бескровного лица, он ощутил странную смесь эмоций и нахмурился ещё сильнее.

— Раз уж очнулась, можешь идти домой, — бросил он, не скрывая желания избавиться от её присутствия.

Майя помедлила и сиплым, почти неузнаваемым голосом спросила:

— Ты сегодня вернёшься?

Глядя на его настороженность, Майя даже не пыталась что-то объяснить. Она не понимала, какое чудовищное преступление совершила, что Альдар стал относиться к ней как к непрошеной гостье, от которой нужно защищать жилище.

Сердце у всех сделано из плоти и крови. Да, она помешала ему быть с Линой, но за четыре года брака она ухаживала за ним, как самая верная прислуга, предугадывая каждое его желание.

Пусть их семейная жизнь никогда не была идиллией, но она не пыталась мешать его отношениям с Линой. Раньше Альдар ещё пытался скрывать свои встречи, но после того как семья Лазовских лишилась своего былого влияния и выпала из списка богатейших, она перестала представлять для него какую-либо угрозу.

Его тайные и явные встречи с Линой — обо всём этом Майя молчала. Но значило ли это, что ей было безразлично? Разумеется, нет.

Рядом с Альдаром она потеряла всё, что имела. Теперь, когда у неё рак желудка и она стоит на пороге смерти, её ещё и заставляют отдавать свою кровь, чтобы продлить жизнь другой женщине. Её собственная жизнь висит на волоске, но кто думает о том, чтобы продлить её дни?

Сердце Майи пронзили тысячи невидимых игл. Боль пульсировала по венам, отдаваясь дрожью даже в кончиках пальцев.

К приказам Альдара она давно привыкла. За эти годы её начальное стремление понравиться ему превратилось в безмолвное смирение, добровольное заточение в клетке без замка — она сама не желала из неё выходить.

Повернувшись, чтобы уйти, Майя услышала мягкий голос Лины:

— А Майя в порядке после такой кровопотери? У неё такой нездоровый вид...

— Ничего страшного, у неё всегда было крепкое здоровье, — отрезал Альдар.

Вот каков мужчина, которого она любила! Даже соперница заметила её болезненное состояние, а он — нет.

Альдар не был невнимательным человеком. Он мгновенно замечал малейшие проблемы в рабочих делах, сразу чувствовал, если что-то случалось с Линой, но проявлял полное безразличие к Майе, которую знал долгие шесть лет.

Глубоко вздохнув, Майя не оглядываясь покинула больницу.

Дождь усилился, превратившись в настоящий ливень.

Она шла, опустив голову. В сумке не осталось зонта, и очень скоро она промокла до нитки. Майя всегда плохо переносила холод, сейчас же ледяной озноб пронизывал её до костей. Губы, и так бледно-лиловые, потрескались от холода, а длинные тёмные ресницы покрылись дождевыми каплями.

От холода у Майи раскалывалась голова, а желудок сводило мучительной болью. Она прижала руку к животу, случайно задев обручальное кольцо на безымянном пальце.

Кольцо соскользнуло и упало на мокрый асфальт. Майя растерянно проводила его взглядом. Носимое четыре года, оно давно потеряло свой первоначальный блеск и почернело от времени.

Она вспомнила, как после подписания брачного контракта сказала Альдару: «Раз уж мы женимся, хорошо бы иметь кольца, верно?»

Альдар тогда просто зашёл в ближайшую лавку и купил дешёвое колечко всего за триста рублей, бросив ей с презрением:

— Держи, ты и стоишь-то не больше.

Майя лишь улыбнулась с какой-то потерянностью во взгляде. Кольцо было меньше нужного размера, но она всё равно надела его, расцарапав кожу до крови.

В своём упрямстве она верила, что со временем кольцо обязательно станет впору. Но вместо этого оно так разболталось, что теперь спадало с пальца.

Совсем как их отношения с Альдаром.

Съёжившись под проливным дождём, Майя почувствовала огненную боль в желудке, будто внутри всё переворачивалось. Она быстро зажала рот, пытаясь подавить рвотные позывы. Глаза покраснели от боли, и слёзы непроизвольно потекли по щекам, смешиваясь с дождевыми каплями.

Дождь всё не прекращался. Прохожие на улице один за другим раскрывали яркие зонты. Майя присела, подняла потускневшее кольцо и прижала его к груди, словно последнюю ниточку, связывающую её с прошлым. Когда боль в желудке немного утихла, она с трудом поднялась на ноги.

Она двигалась как призрак в завесе дождя и в какой-то момент нечаянно столкнулась с другим пешеходом. Очнувшись от оцепенения, Майя растерянно опустила голову и извинилась.

Это оказалась молодая мать с ребёнком. Женщина мягко держала малыша за руку и доброжелательно ответила:

— Ничего страшного.

Ребёнок поднял голову, заметил покрасневшие глаза Майи и тихо спросил:

— Тётя, ты плачешь?

Женщина ласково погладила ребёнка по голове, виновато взглянула на Майю и увела сына прочь.

Когда мать с ребёнком повернулись спиной, Майя услышала детский вопрос:

— Почему тётя плачет? Ей страшно?

— Как может быть страшно такой взрослой тёте...

Шум дождя заглушил остаток разговора.

Майя осторожно прижала руку к больному животу и, запрокинув голову, сдержала подступающие слёзы.

Страшно ли?

Конечно, ей было страшно.

Страшно идти в больницу одной, страшно во время гастроскопии, страшно, когда врач вызвал её в кабинет отдельно от других пациентов, и особенно страшно, когда прозвучал смертельный диагноз — тогда кровь словно застыла в жилах, а тело окаменело от ужаса.

Но сильнее всего Майя боялась умереть в полном одиночестве, без единой близкой души рядом.