Глава 3. Противозачаточные превратились в препараты для зачатия

Элина Корсакова — дочь разорившейся аристократической семьи.

Три года назад Левон неожиданно публично объявил о своих отношениях с Элиной и даже, не считаясь с возражениями деда, устроил помолвку, что сделало Элину самой завидной женщиной Новодолинска.

Окружающие считали её красивой и добросердечной, благородной и элегантной.

Только Агния знала, что из себя представляет Элина.

Не будь она дизайнером, определённо стала бы актрисой первой величины!

С таким коварством Элина несомненно понимала, почему Агния обвиняет именно её.

Свадьба с Левоном уже три года как откладывается, и она давно не могла дождаться, когда войдёт в семью Морозовых.

И действительно...

Элина тут же вышла вперёд, встала на место, где раньше стояла Агния, опустилась на колени и благоговейно поклонилась.

— Валерий Дмитриевич, это была я! У нас с Агнией похожие фигуры, да и лица немного схожи, поэтому людей и ввели в заблуждение.

Едва она произнесла эти слова, сбоку раздался сомневающийся голос:

— Но в интернете также опубликовали дневник с признаниями Агнии в любви, судя по записям, это длилось лет пять-шесть, а вы с Левоном знакомы всего три года?

Элина лучше всего умела играть искренние чувства.

— Это я первая влюбилась в Левона, это мои сокровенные записи, я не знаю, кто их обнаружил.

Две слезинки в сочетании с томным влюблённым взглядом, даже румянец на щеках был как нельзя кстати.

Кто бы этому не поверил?

Агния и в прошлой, и в этой жизни проигрывала полностью.

Она спокойно произнесла:

— Дядя Левон Валерьевич и Элина помолвлены уже много лет, он попал в беду, она ему помогла — это естественно. Наверняка папарацци ради привлечения внимания сочинили скандальную историю о богатой семье!

Услышав это, любопытные взгляды окружающих потускнели, им даже стало скучно.

Агния только теперь поняла, насколько ничтожной была прошлая жизнь. Она старалась жить осторожно, но была лишь развлечением для этих людей от скуки.

Здесь каждое мгновение казалось ей вечностью.

Агния отступила на шаг и с горечью произнесла:

— Раз дело прояснилось, не буду мешать вам обсуждать важные вопросы. Дедушка Валерий Дмитриевич, уважаемые старшие, разрешите откланяться.

Она повернулась, но почувствовала на себе взгляд, подобный бездне.

Но всё это её больше не касалось.

...

Как закончились дела в главном зале, Агния не знала.

Она только видела, что когда мать вернулась из главного дома во двор, лицо у неё было очень мрачное. Видимо, её опять притесняли другие члены семьи Морозовых.

У мужа её не было особых деловых способностей, старик давно от него отказался, поэтому супружеская пара всегда была в немилости у семьи Морозовых.

Хотя официально обращались к ним с уважительными формами обращения, за глазами подхалимы их совершенно не уважали.

Полина Сергеевна несильно, но болезненно ущипнула Агнию за руку.

— Ты что, с ума сошла? Такая возможность!

— Какая возможность? — переспросила Агния.

— Вчера ночью ты вернулась вся растрёпанная, думаешь, я не понимаю? Нужно было только извиниться! Сейчас в обществе такая буря, Левону, чтобы удержать положение наследника, обязательно пришлось бы хорошо к тебе относиться. От хорошей жизни отказываешься, уступаешь Элине? От этой девицы так и несёт фальшью, — сердилась Полина Сергеевна.

— Отбивать чужого жениха, подсыпать наркотики и залезать в постель, да ещё к номинальному дяде... Ты правда думаешь, что у меня потом была бы хорошая жизнь?

Агния отстранилась, не желая с ней говорить.

Как мать, Полина Сергеевна ни в чём не была виновата.

После исчезновения отца Полина Сергеевна её не бросила, даже выходя замуж, поставила единственное условие: взять с собой дочь.

Но Полина Сергеевна слишком зависела от мужчин. В этой людоедской семье Морозовых её зависимость от Игоря Валерьевича была обречена на неудачу.

Голос матери дрогнул:

— И то лучше, чем жить, заглядывая людям в глаза! Иван рано умер, твой отчим не может сравниться с деловой хваткой Левона, в будущем вся семья Морозовых будет принадлежать Левону, если бы ты смогла с ним...

— Мама, хватит, — холодно оборвала Агния.

— Ты можешь хоть немного меня понять? Твой отчим простодушный, я не могу за него родить детей, никто в этой семье меня не уважает, в будущем мне придётся рассчитывать только на тебя, — Полина Сергеевна провела рукой по уголкам глаз, стирая слёзы.

Агния прямо сказала:

— Тогда иди к Левону Валерьевичу и скажи, чтобы он на мне женился! Иди прямо сейчас!

Полина Сергеевна поперхнулась и не смела больше ни слова произнести.

После короткого молчания Агния вдруг что-то вспомнила и схватила Полину Сергеевну за руку.

— Мама, у тебя... у тебя есть лекарства?

— Какие лекарства?

— Экстренная контрацепция, — безнадёжно произнесла Агния.

— Ты... мне уже столько лет, как я могу принимать такие таблетки? Даже в этом деле твой отчим всегда меня щадит.

— Мама, сейчас люди из семьи Морозовых наверняка ещё следят за мной, можешь купить мне это лекарство? Вчера у меня была овуляция.

Агния открыла приложение в телефоне и, глядя на отмеченные красным дни, начала паниковать.

Она любила Злату.

Но не могла её родить.

Её Златочка в этой жизни должна была родиться в счастливой семье, ни в коем случае не мучиться вместе с ней.

Полина Сергеевна нахмурилась и вздохнула.

— Схожу.

— Хорошо.

Агния облегчённо вздохнула.

Но Полина Сергеевна, выйдя, сама не пошла покупать, а нашла надёжную, как ей казалось, служанку и дала ей поручение.

Как только служанка ушла, Полина Сергеевна об этом и не думала больше — всё внимание сейчас было приковано к главному залу.

Не подозревая, что её слова были подслушаны.

...

Через полчаса.

Полина Сергеевна вошла в комнату с пакетом.

— Быстро прими лекарство, иначе если затянуть, таблетки не помогут.

Агния кивнула, вскрыла упаковку, но не стала сразу глотать таблетку, а инстинктивно коснулась живота.

Когда-то здесь жила её самая любимая дочка.

Такая послушная, такая милая.

Но она действительно не могла позволить Злате снова пережить нежеланное рождение, а потом одинокую смерть на больничной койке.

Как же должна была испугаться Златочка?

«Дорогая Злата, не вини маму. В этой жизни ты обязательно найдёшь любящих родителей и будешь счастливо расти».

Лицо Агнии побледнело, дрожащими пальцами она поднесла таблетку ко рту, но горло никак не могло проглотить.

Она могла только запрокинуть голову и залпом выпить воду, не дав себе возможности передумать.

Хотя пила воду, по всему телу разлился холод.

Глотая, она плакала.

«Левон, ты наконец избавился от двух самых ненавистных тебе людей».

От неё и Златы.

После горя Агния глубоко вдохнула и быстро поднялась, чтобы уничтожить упаковку от лекарства.

В этот момент внезапно дверь с силой распахнулась, тяжело ударившись о стену, и вся комната задрожала.

Агния с Полиной Сергеевной не успели опомниться, как слуги из покоев деда схватили их за руки.

Вскоре Агнию снова привели в главный зал. Её с силой толкнули вперёд, и она упала на пол.

Тело, измученное прошлой ночью, и так было усталым, она могла только стиснув зубы с трудом подняться.

Подняв взгляд, она встретилась с ещё более презрительными, чем прежде, взглядами окружающих.

Особенно стальные глаза Левона излучали опасный холод.

Вокруг стояла гробовая тишина. Перемежаемая тихими всхлипываниями Элины.

Агния, услышав звук, посмотрела в ту сторону. Глаза Элины, полные слёз, светились особым смыслом.

В следующую секунду коробка с лекарством упала к ногам Агнии, и пластинки с таблетками рассыпались по полу.

Валерий Дмитриевич с силой ударил по столику.

— Что за гадость! Объясняй немедленно!

Сердце Агнии дрогнуло, и она честно ответила:

— Противозачаточные таблетки.

Левон искоса взглянул, его голос был словно покрыт инеем:

— Противозачаточные? Верно?

Протянутое окончание звучало насмешливо.

Агния опустила взгляд и, ясно увидев название на коробке и таблетках, застыла.

На коробке действительно было написано «Экстренная контрацепция 48 часов».

Но на блистерах значилось: препараты для стимуляции зачатия.