Глава 1

Имран

Две недели назад…

Застёгивая пуговицы на идеально белой рубашке, я невольно улыбнулся собственному отражению. Чувствовал себя подростком, который собирается на первое свидание, хотя мне уже тридцать два. Обычно сдержанный, строгий и властный, я с трудом верил, что способен испытывать такое волнение.

Виновницей моего состояния была девушка, которая одним лишь взглядом завоевала моё сердце. Камила. Её имя сладким эхом звучало в мыслях. Нежная, красивая и невероятно скромная. Я, привыкший решать вопросы жёстко и быстро, рядом с ней становился совершенно другим — мягким, заботливым и, к собственному удивлению, даже робким. Никогда не думал, что во мне столько нежности.

Взяв ключи и телефон, я поспешил на встречу, едва сдерживая нетерпение снова увидеть её улыбку.

Ресторан был наполнен негромким гулом голосов и ароматами кавказской кухни. Мягкий свет красиво отражался в хрустале бокалов. Камила уже ждала за столиком, скромно сложив руки на коленях. Когда она увидела меня, её глаза засияли теплом, а на щеках появился нежный румянец. От одного её взгляда в груди стало тепло.

— Ассаламу алейкум, красавица моя, — поздоровался я, садясь напротив и не в силах отвести от неё взгляда.

— Ва алейкум ассалам, — застенчиво улыбнулась она, опустив ресницы и тут же поправив волосы. Щёки её пылали, и от этого зрелища сердце сжималось сладкой болью.

— Как твои дела? — осторожно спросил я, не скрывая нежности в голосе.

— Хорошо. Немного волнуюсь, — призналась она, снова подняв на меня взгляд. — Мы ведь почти женаты…

— Через две недели ты станешь моей женой, — мягко напомнил я, едва сдерживая желание взять её за руку. Но нам нельзя было позволить себе лишнего, даже здесь, в людном зале ресторана. Кавказские традиции не терпели открытого проявления чувств, и я уважал это.

Камила тихо засмеялась, прикрыв губы ладонью и кокетливо прищурившись:

— Ты говоришь так уверенно, будто меня даже не собираешься спрашивать.

— А зачем спрашивать, если твоё сердце давно дало ответ? — усмехнулся я.

Она снова улыбнулась, слегка покачав головой. В этой лёгкой игривости была её особенная прелесть — она всегда знала, как заставить меня потерять голову, при этом оставаясь серьёзной, правильной девушкой.

— А если передумаю? — хитро спросила она, глядя прямо мне в глаза.

— Не передумаешь, — сказал я уверенно, наклонившись чуть ближе и понизив голос: — Потому что больше меня тебя никто не полюбит. И ты это знаешь.

Её лицо снова залилось краской, дыхание участилось. Я не мог отвести взгляда от её губ, но усилием воли взял себя в руки. Сейчас нельзя. Скоро — можно будет. Совсем скоро.

— Кстати, а где Айшат? — вспомнил я неожиданно о её сестре. — Почему её не взяла с собой? Опять в книжном магазине тебя ждёт?

— Да, она там, — Камила улыбнулась. — Ты же знаешь, она терпеть не может людные места и уж точно умерла бы здесь от смущения, если бы увидела, как мы с тобой сидим. Лучше уж книги.

Я усмехнулся, соглашаясь с ней, и задумчиво сказал:

— Для меня до сих пор загадка, как в одной семье могли родиться две такие разные девушки. Ты такая открытая, общительная, а Айшат словно живёт в своём собственном мире.

— Не знаю, — пожала плечами Камила, задумавшись. — Иногда даже я не понимаю её. Она тихая, закрытая, целыми днями сидит в книжном или в своей комнате. Родители даже беспокоятся, что она так и останется одна.

Она говорила без злого умысла, скорее с искренним непониманием, но я почему-то почувствовал укол жалости к Айшат. Каково ей было слышать подобные слова от самых близких? Наверняка обидно. Но я тут же отогнал эти мысли, переключив всё внимание обратно на любимую девушку.

— Ладно, хватит о ней, — улыбнулся я, желая снова поймать её смущённый взгляд. — Лучше расскажи, как прошло твоё утро. Ты думала обо мне?

Она звонко рассмеялась, снова застеснявшись.

— Ты всегда такой... настойчивый даже в чувствах, — тихо проговорила она, глядя на меня с ласковым укором.

— С тобой я другой, — серьёзно ответил я. — Сам удивляюсь, каким нежным могу быть. Ты заставляешь меня меняться, Камила. Рядом с тобой мне хочется стать лучше.

Она внимательно смотрела на меня, затем снова опустила взгляд и мягко произнесла:

— Мне нравится тот, каким ты становишься со мной.

Я улыбнулся и сделал глубокий вдох, пытаясь успокоить бешеный ритм сердца. Никогда не думал, что женщина сможет так влиять на меня.

Мы долго сидели, разговаривая обо всём и ни о чём, наслаждаясь обществом друг друга и тем теплом, которое окутывало нас. В такие моменты я отчётливо понимал, как мне повезло. Она была именно той, которую я всю жизнь подсознательно искал.

Тогда я ещё не знал, что через две недели моя жизнь рухнет, и вместо счастья я буду вынужден столкнуться с болью и позором. Тогда я ещё думал, что впереди только любовь, счастье и наша общая жизнь.

Айшат

Сидя за маленьким столиком в углу книжного магазина, я уже два часа пыталась сделать вид, что читаю. Обычно книги были моим спасением от всего мира, но сегодня даже любимый роман не мог заставить меня отвлечься. Я устало поправила очки и вздохнула, прикрыв глаза.

Камила, конечно же, опаздывала. Не удивительно — сестра никогда не приходила вовремя, особенно когда рядом был Имран. От одной мысли о нём сердце болезненно сжалось.

Стыдно признаваться даже себе, но я была влюблена в жениха собственной сестры. Эта мысль вызывала жгучий стыд и боль. Я чувствовала себя самой мерзкой предательницей, даже несмотря на то, что Имран не имел ни малейшего понятия о моих чувствах.

Единственным оправданием было то, что встретила я его первой. Это произошло всего на пару дней раньше их официального знакомства с Камилой. Мы случайно столкнулись на улице. Я тогда торопилась домой из университета, крепко прижимая к груди учебники, когда высокий мужчина случайно налетел на меня. Кофе из его стакана оказался на моём любимом свитере, а сама я чуть не упала прямо на асфальт.

— Простите, — быстро сказал он, едва взглянув в мою сторону, и сразу же поспешил дальше. Он даже не заметил меня, просто извинился по привычке, продолжая свой путь. Я же стояла в растерянности, чувствуя, как по щекам медленно катятся слёзы. Не из-за кофе на одежде, а от того, что была невидимкой всю жизнь. Он просто не заметил, что столкнулся с живым человеком.

А потом я снова увидела его, только уже в нашем доме, рядом с сестрой. Красивый, уверенный, властный и такой недосягаемый. И снова он смотрел мимо меня, видя лишь яркую, сияющую Камилу, которую любили все вокруг.

Я поправила очки на носу и устало откинулась на спинку стула. Вот она, Айшат, девочка-невидимка, серая мышь, которая всегда прячется за страницами книг и толстенными стёклами очков. Единственной примечательной деталью во мне были волосы — ярко-рыжие от природы, будто в насмешку над моим тихим, серым характером. Кто вообще придумал это издевательство — сделать меня рыжей при полном отсутствии темперамента и яркости характера?

Мама никогда не позволяла мне перекрасить волосы в тёмный, более подходящий мне цвет. «Не смей портить природную красоту», — говорила она, совершенно не понимая, как это больно — чувствовать себя чужой в своём собственном теле. И всё же несколько раз я ослушалась её, тайком закрашивая волосы в тёмно-каштановый, пытаясь слиться с толпой и быть хотя бы немного менее заметной. Но рыжий предательски возвращался, словно подчёркивая мою неспособность изменить что-либо в своей судьбе.

— Девушка, вы будете ещё что-то заказывать? — неожиданно спросила официантка, прерывая мои мрачные мысли.

— Нет, спасибо, я пока подожду, — смущённо ответила я, почувствовав, как краснею от взгляда девушки, в котором явно читалось: «Как же долго можно здесь сидеть с одной чашкой чая?»

Опустив глаза, я начала бездумно перелистывать страницы, но мысли снова вернулись к Камиле и Имрану. Наверняка сейчас он сидит напротив неё, улыбается ей так, что сердце замирает. И я понимала — никто и никогда не посмотрит на меня таким взглядом. Ни он, ни кто-либо другой.

Камила всегда была идеальной. Я искренне любила её, но в то же время рядом с сестрой всегда чувствовала себя ущербной. Она была солнцем, освещавшим всё вокруг, а я — лишь её унылой тенью, вечно одинокой и неинтересной никому.

Наверное, было глупо верить в то, что мужчина вроде Имрана мог хотя бы раз посмотреть на такую, как я. Ведь ему нужна яркость, красота, уверенность. Ему нужна была Камила. Я же была не более чем книгой на полке — незаметной и скучной.

Телефон завибрировал, оповещая о новом сообщении. Я тут же открыла его:

«Прости, сестрёнка, мы немного задержались. Ты ещё в книжном?»

Немного. Почти два часа. Но я знала, что не смогу рассердиться на неё. Камила ведь не виновата в том, что её любят, а меня нет. Я сама во всём виновата, потому что не умею быть другой.

«Да, жду тебя», — написала я коротко и снова отложила телефон в сторону, вздохнув так, будто на моих плечах лежал весь мир. В конце концов, моя участь — всегда ждать и оставаться невидимой тенью чужого счастья.