Глава 4

Вероника.

Марк совершенно другой. Я, конечно же, ожидала, что он будет другим, ведь когда я видела его в последний раз, мне было всего девять лет, но я не ожидала, что он вызовет во мне такие чувства.

У меня перехватило дыхание, и, мне трудно признаться в этом самой себе, но, я была взволнована. Возраст пришелся ему к лицу. Высокий, подтянутый, загорелый. Марк просто великолепен, и он знает это. Такие парни, как он, всегда знают, как хорошо они выглядят. Если его переодеть из костюма, то можно подумать, что он студент, а не декан факультета, он выглядит молодо и легко может смешаться с остальными парнями, которые бродят по коридорам.

Я пыталась остановить себя от мыслей о нем, о его лице, об острой челюсти, которая кажется высеченной из камня, о полных губах, о темных, задумчивых глазах.

Он тот же парень, каким я его помню, но без блеска, жизнь в его глазах померкла. Я слишком хорошо понимаю, что его гнетет. Каждый день, все эти годы, я думала о том, что я все еще здесь, я жива, а они нет.

Каждый день, я корила себя за то, что живу, гуляю, дышу воздухом и делаю все то, что Дашка никогда не сделает, потому что ее больше нет. Она мертва. Все они мертвы, и часть меня хочет, чтобы я тоже была с ними в машине в тот день.

Стоп, Ника, остановись. Мысленно я говорю самой себе.

Мне нужно перестать так думать. Мне нужно жить так, как хотела бы моя семья, я должна почтить их память, живя достойно. Даша и мои родители хотели бы видеть меня в универе, живущею полной жизнью.

Потягивая горячий шоколад, который я заказала, я прохожу к угловому дивану возле окна. А вот моя соседка по комнате, София, все еще пытается решить, чего она хочет. Я вижу ее со своего места: ее длинные каштановые волосы собраны в высокий хвост, она держит руки на бедрах и смотрит на табличку с меню так, как смотрят на врага.

Когда она потребовала, чтобы мы пришли в это место, я отказывалась, потому что здесь всегда много народа, а я не собираюсь заводить новых друзей. Все мое внимание должно быть сосредоточено на творчестве и домашних заданиях, а не на расширении круга общения. У меня нет такой потребности, наверное, этим я отличаюсь от других студентов.

У меня есть цель, я хочу получать повышенную стипендию, а значит мне нужно очень много работать.

Наконец, приняв решение, София подходит ко мне, держа в руках свою чашку с таинственным напитком.

— Что ты заказала?

— Чай, — отвечает она, поднося кружку к губам, чтобы сделать маленький глоток.

Морща нос, я говорю:

— Фу, чай - это же гадость. А что в нем плавает? Цветы?

Софа прищуривает свои хитрые, голубые глаза.

— Может быть. Какая разница. Ты пьешь свою отвратительную шоколадную дрянь, а я буду пить свои цветы.

Покачав головой, я улыбаюсь. Дома, когда, я жила у бабушки и дедушки, у меня было всего несколько подруг, и ни одна из них не была похожа на Софию. Она добрая, но любит обижаться по пустякам. Она заставляет меня улыбаться, когда мне совсем не хочется, но прежде всего, она та подруга, о которой я так мечтала в старших классах.

Поднеся кружку к губам, я делаю глоток и как раз в этот момент раздается звон над дверью, и я поднимаю взгляд, чтобы увидеть вошедшего. Это Марк, и он не один. Мне требуется всего секунда, чтобы понять, кто стоит рядом с ним. Это Кирилл. Он выглядит таким взрослым, возмужавшим, его тело совсем не похоже, на тело маленького мальчика, каким я его помнила.

Мой взгляд возвращается к Марку. Разве нормально, что в его присутствии, внутренности у меня в животе все скрутило узлом, а сердце начало трепетать и бьется о ребра, грозясь выломать их? Если да, то я не хочу, чтобы это было так, это неправильно, но, по какой-то непонятной причине, чувство вины так и не появляется. Я понимаю, что он еще не заметил меня, поэтому, пользуясь моментом, продолжаю изучать его.

Его костюм идеально подобран под его тело, подчеркивая его идеальные пропорции и широкие плечи. Я впиваюсь зубами в нижнюю губу, гадая, как он выглядит под этим дорогим костюмом.

Есть ли у него кубики на животе? Занимается ли он спортом?

Скорее всего, да. Я могу судить об этом по его фигуре, по выпуклостям на его плечах и бицепсах. По его идеальной осанке и по тому, как ткань облегает его. Под этим костюмом он прячет то, что определенно заслуживает внимания и наверняка привлекает толпы студенток.

Его ореховые глаза мечутся по комнате, как будто он знает, что я смотрю на него. В последнюю секунду, перед тем как его взгляд остановился на мне, я опускаю глаза в свою кружку, принимаясь наблюдать за тем, как медленно кружиться пенка. Так, Ника, перестань думать о нем. Ругаю я себя.

— Ника, ты жива? Я зову тебя по имени уже минут десять, — недовольно бурчит София, снова и снова помешивая ложкой свой напиток, как будто от этого он может стать вкуснее.

— Не надо так преувеличивать, ты не звала.

— Звала, а ты где-то витала, смотрел на...

Голос Софии прерывается, и она поворачивается в кресле, чтобы посмотреть на то, на что смотрела я. Вот же. Ну, зачем? Софа уже который раз привлекает к нам излишнее внимание.

— Софа прекрати, ты смущаешь меня, — рычу я и тут же шлепаю ее по руке, как маленького ребенка.

— Ну что ты опять недовольно бурчишь? — она поворачивается, но не раньше, чем встречается взглядом с Марком, который все еще стоит на месте, прямо возле двери.

Он выглядит так же, как и я – ему не комфортно. Почему это так? Ведь на днях в его кабинете не было такого странного ощущения, как сейчас. Может быть, я просто придумываю? Наверное, это все, только в моей голове.