Глава 3.

Сначала я привёз Ваню в клинику, где давно и стабильно лечат наши семьи. Так уж вышло: наши отцы связаны общими делами, и мы общались с детства. Друзьями мы никогда не были, но ответственность за этого обормота я ощущаю — будто он мой третий младший брат.

В клинике его осматривают, дают краткие рекомендации. Таким вот побитым я везу его к отцу, в офис. Этот грозный мужик — единственный, кого Ваня по-настоящему боится. Может, поэтому он так рвётся из-под крыла, но снова и снова теряет деньги.

— Бля, Распутин, какой же ты гандон. Домой отвези.

— Я тебе не нянька. Я перевёл тебе пол-ляма, прошу — Леру больше не трогай.

— А чё, запал? — тут же оживляется он, сверля меня своими зелёными глазами. — Она, конечно, потасканная, но если отмыть — ничего.

Я видел.

— Объясни мне, тупому: почему ты так жаждешь, чтобы мы с Аней расстались? Ты же знаешь, она меня любит.

— Или ей так кажется?

— Объясни, блядь, что за мания подложить мне тёлку?

— Да потому что ненормально в твои годы быть девственником. Может, ты из этих? А Анька — прикрытие.

— А может, не стоит судить всех по себе? Ты хоть одной девушке был верен? Знаешь, что такое уважение?

— Я уважаю Аню. Этого достаточно.

— Поэтому хочешь причинить ей боль моей изменой? Заебись у тебя логика. Куда ты поступаешь?

— Работать буду.

— Наркодилером и сутенёром?

— Какое тебе до меня дело. Своё благородство засунь себе в задницу, а меня оставь в покое.

— Могу сказать то же самое. Ещё раз заденешь меня — отвезу не к отцу, а прямиком в полицию. Мой отец переживёт потерю партнёра, твоя сестра отлично справится в роли моей жены, твой отец найдёт, как заработать. А вот ты без постоянных вливаний — хороший вопрос, как выживешь.

— Какой ты душный, пиздец, — выходит Ваня и прямо в руки попадает своему охраннику. Я же срываюсь и еду в семейную квартиру в центре Новосиба. Родителей тут почти не бывает — залетают на ночь, максимум на пару дней. А в остальное время квартира пустует. Я тут один.

Вхожу в холл, бросаю ключи на тумбу, оглядываю стены с итальянской краской и мраморный пол. Иногда мне кажется, что я всего этого не заслужил. Будто жизнь дала аванс, и теперь я обязан пахать вдвое больше, чтобы соответствовать.

Родной отец давно сидит. Я так ни разу и не видел его, хотя он писал, звонил. Мама вышла замуж за богатого сына влиятельного бизнесмена — Платона Распутина. Первые восемь лет я считал, что он — мой отец. Потом младший брат просветил, и мама не стала отрицать.

Снимаю одежду, лезу в душ, подставляю лицо струям воды. Тру глаза, но перед ними всё ещё тело Леры. Да, я ни с кем не спал, но никто не запрещал фантазировать. Я остаюсь верен Ане. Даже мысли об измене не допускаю. Но, блядь… грудь Леры — сочная, мягкая даже на вид, с розовыми сосками и родинкой возле правого.

Наношу гель, мою шею, смываю кровь, пот… И руки сами находят член.

Она бы правда отсосала мне там, на стройке? Просто так? Встала бы на колени, провела тонкой рукой… А потом? Пятьсот тысяч — сумма большая. За такие деньги она бы, наверное, позволила мне всё.

Закрываю глаза, хриплю. Рука двигается быстрее, накачивает член, давая необходимую разрядку. Горячая волна прокатывается по телу — от копчика до мозга. Я вздрагиваю, выдыхая:

— Ссука…

Надеюсь, через пару дней образ этой неправильной девчонки развеется. И я снова буду дрочить только на Аню, которую видел лишь в закрытом купальнике.

После душа надеваю свежую одежду и сажусь за учёбу. У меня диплом, экзамены. А я дрочу. Ну не дебил ли?

Погружаюсь в расчёты, когда будильник напоминает: пора за Аней. Надеваю костюм и еду в её «замок», где отец традиционно запирает дочь. Доверяет только мне. Нас это радует.

— Миша, рад тебя видеть, — здоровается Геннадий Васильевич Шилов. Мужик за сорок, который спасает молодость сменой женщин. — Аня сейчас спустится.

— Отлично.

— Спасибо, что привёз моего охламона. Слышал, он опять натворил дел?

— Ничего, что нельзя было бы решить.

— Вот это мне в тебе и нравится. Ты берёшь ответственность и не сворачиваешь с пути из-за трудностей.

— А трудности, как молотки — только закаляют сталь.

Мы смеёмся. И вот она. Моя фея. Аня. Та, которая даёт мне шанс чувствовать, что я достоин. Как можно не восхищаться такой?

Сегодня она в воздушном розовом платье — наверняка с каким-то выдуманным оттенком.

— Доченька, ты бы поскромнее оделась. Сегодня же подруга должна блистать?

— Я ей подобрала голубое платье того же фасона. Не затмлю, — летит ко мне и обнимает. День не видел — уже соскучился. С ней легко. Она — мой свет в темноте.

— Бля, меня сейчас стошнит, — появляется Ваня с бутылкой виски.

— Ты говорил, приложишь к голове, — качает головой Аня. — А ты опять пьёшь.

— Да-да, я тут один плохой. Может, уже пойдёте? Смотреть на вашу парочку невозможно.

— А ты не смотри. Закрой глаза.

— Пытаюсь, блядь.

— Не выражайся!

— Нам пора, да?

— Конечно! — проверяет сумочку, вспоминает про подарок и бежит наверх. Поднимает его как трофей. Мы садимся в машину. Включает плейлист и сразу начинает подпевать.

— Новая? — спрашиваю, слыша незнакомый трек.

— Ага!

Я попала в сильный шторм

В океане твоих глаз…

(Люся Чеботина — «Коммандир»)

— Классная? Прямо как про тебя. Ты же всех спасаешь.

— Ну прямо всех… Разве что твоего брата. И тебя — пару раз.

— А ту девушку с улицы? — спрашивает она. Перед глазами снова Лера. Пыль. Грудь. Душ. И я, дрочащий в душе. Пиздец. — Ваня рассказал.

Он-то мог рассказать? Он в багажнике был.

— Лера. Видимо, детдомовская. Должна была Ване деньги. Он её шантажировал.

— Боже, какой кошмар. Когда он уже образумится!

— Риторика. В процессе одного из его друзей подстрелили.

— Нет-нет, не рассказывай. Хотя… Спасли его?

— Да. Благодаря ей. Я бы и оставил — но…

— Не верю. Чтобы ты кого-то не спас. У тебя гипертрофированное чувство ответственности. Мой таролог говорит, у тебя синдром супермена. Это опасно.

Таролог. Господи. Из-за неё мы пропустили два концерта и до сих пор не переспали. Потому что в прошлой жизни Аня сделала что-то плохое, и теперь её карма должна быть чиста перед браком.

Иногда я думаю, что слушаю бред. Но если не считать этого — Аня очень рациональна. Не из тех, кто идёт в лес на шпильках.

Мы подъезжаем к ЖК, где на крыше будет вечеринка. День рождения у блогерши с миллионом подписчиков — в Новосибе таких не так уж много. Все, кто с люксом, — здесь.

Запарковались. Почти дошли до лифта, как Аня вспоминает:

— Подарок в багажнике! Ой, Ляся, привет! — кидается к подруге. — Принесёшь? Я наверху.

— Принесу, — выдыхаю. Её щебет — выше моих сил.

Иду к машине — и замечаю движение. У жёлтого «Ламбо» кто-то в капюшоне спокойно открывает дверь ключом.

Мерещится?

Открываю багажник, но иду ближе. Машина уже ревёт. Стучу в стекло.

Водитель дёргается — и я застываю. Лера.

Она в шоке, но быстрее приходит в себя. Надувается пузырь из жвачки, лопает — и с широченной улыбкой срывается с места, оставляя меня в облаке выхлопов.

Самое странное — это была та же песня, которую пела Аня.