Глава 2.

*** Михаил ***

Она дёргается, поджимает губы.

Я сам стряхиваю с плеч пиджак, оттягиваю ворот рубашки.

— Давай-давай, поживее. Девушка ждать не может — смотри, как на тебя смотрит.

Они снова ржут. Девушка поджимает губы, рвётся в сторону, но ей путь преграждает пистолет. Её бьют по виску, толкают обратно в центр, и пыль снова поднимается столбом.

— А раздеваться зачем? Рот у меня и так раздет.

— Нет-нет, нужно, чтобы ты голой была.

— Да пошёл ты на хер, я не буду!

— Сама сейчас пойдёшь и будешь стонать от удовольствия…

— Чем быстрее начнём, тем быстрее закончим, понимаешь? — одобряюще улыбаюсь. Она только морщит нос, но стягивает с себя худи, оставаясь в чёрной майке на тонких лямках. Под ней — лифчик.

— Может, хватит?

— Не хватит! Всё снимай! — пока он орёт, я расстёгиваю пряжку ремня, вытаскивая его почти наполовину.

— А давай я тебе с лифчиком помогу, — подхожу сзади, расстёгиваю застёжку, тут же сдираю старенький бюстгальтер с её груди.

Лера прикрывает грудь руками, а я даже не смотрю.

Потому что теперь я очень близко к Шилову, в руках которого — заряженный пистолет.

Резко дёргаю рукой. Лифчик с размаху летит в сторону Шилова, заковывая его запястье.

Другой рукой я уже дёргаю ремень — он, как змея, обвивает шею ублюдка.

Выстрел дезориентирует, оглушает. Сознание возвращается только со стоном боли.

Пуля всё же попадает в одного из парней — в живот. Он хватается за него и оседает на пол.

Блядь.

Прижимаю Шилова к себе, держа за горло, смотрю на остальных. Они испуганно таращатся — видно, пистолетами пользоваться так и не научились.

Девчонка поднимает лифчик, одевается, странно смотрит на меня, а потом бросается к раненому.

— Пуля застряла. Он умрёт, если не вытащить.

— И что мне с этого? Пусть скорую вызывают.

— Он не дотянет до скорой. Если уж играешь в рыцаря — не бросай на полпути.

Вот теперь я полностью сосредоточен на её лице. Наглой девки, которая даже "спасибо" сказать не может — только требует.

— Ладно, — бросаю Шилова лицом в пол, связываю руки его собственной рубашкой. — Ну что встали? Тащите его в машину. Или потом будете сами ментам объяснять, почему у вас труп.

— Ублюдок… Урою… — хрипит Шилов, пока я собираю свои вещи. Их тут же отбирает наглая девчонка. Где, мать её, у неё страх? Её тут чуть не убили, а она держит пиджак за пятьсот баксов, прижимая им рану.

Поднимаю Шилова, тащу из здания и швыряю его в багажник своей машины.

— Эй! Я тебе припомню, понял?! — закрываю крышку, разворачиваюсь — и в шоке смотрю, как они укладывают окровавленное тело на заднее сиденье.

— Куда?! Он весь в крови!

— Ой, бля, а химчистка на что? У них ни у кого прав нет, вот и разбирайся потом с ментами.

— Ты просто… — эпитеты, которыми я хочу её обозвать, словами не описать.

Она сама садится рядом с раненым, придерживает ему рану.

Крови не боится. Успокаивает парня, который бредит и зовёт своего пса — Олофа.

— Тихо-тихо. Скоро приедем. Тут больница в соседнем районе.

— Областная?

— Да.

— Тебе бы самой туда наведаться — выглядишь как проститутка.

— Ну, хоть не как труп — и на том спасибо, — усмехается она своими полными губами. Наверное, если её отмыть, будет даже милая. — Откуда ты Шилова знаешь? Вы ведь точно не лучшие друзья.

— Он брат моей девушки. Тот ещё засранец, но единственный наследник — его берегут, как президента. Много ему должна?

— Пятьсот тысяч.

— Не слабо. Тоже на дури сидишь? — она не отвечает. Хотя по ней и не скажешь, что наркоманка. — Завязывай. В следующий раз меня может рядом не оказаться.

— Естественно. То, что наши вселенные пересеклись — официально восьмое чудо света. Но ты симпатичный. Могу и отблагодарить.

— Вот уж не надо. У меня девушка есть.

— Обычно это мало кому мешает.

— А я — необычный.

— Ну да, ну да. Так я и поверила. Вы все одинаковые.

— Это так же глупо, как утверждать, что ты закончишь со статьёй за проституцию.

— Думаешь, нет?

— Думаю, ты можешь взяться за ум. Я твой долг Шилову отдам.

— Серьёзно? — она расширяет глаза. — А я тебе что? Отсосы по пятницам? Мол, минет — это не измена? А ты про себя будешь думать о своей девушке?

— Нет. Ничего не надо. Телефон есть? Запиши. Если тронет ещё раз — звони. Я разберусь.

— Да ладно?! И ничего взамен не попросишь? Не поверю.

— Зачем верить? Проверь.

Мы доехали до больницы. Шлагбаум.

— Нужно кого-то позвать.

— Да господи, тут человек умирает, а ты о правилах думаешь?!

— И что ты предлагаешь?

— Нажать на газ и снести шлагбаум, конечно! Там сразу проезд к приёмному покою.

— Я не…

— Он умирает. Голова у тебя, чугунная!

— Ладно, не ори! — жму на газ. Шлагбаум с треском летит в сторону. Мы подлетаем к приёмному покою. Лера начинает кричать, сбегаются врачи. Забирают парня и уносят внутрь.

Я рассматриваю разводы крови и грязи в салоне своей новой машины. Даже не знаю, что химчистка должна сделать, чтобы всё это оттереть.

Рядом — щелчок от жвачки. Оборачиваюсь: Лера жуёт и присвистывает.

— "Кока-кола". Эта дрянь любую грязь берёт.

— Попробуй сама ею отмыться, — оглядываю пятна на её худом теле.

— Не переживай, разберусь. Телефон-то дашь или только языком чесать умеешь? — крутит в пальцах старенький айфон с облупленным корпусом и чёрными ногтями. Краденый, поди.

— Записывай, — она тут же набирает номер и сохраняет как «Рыцарь».

— Миша, я.

— Да откуда мне знать, какой именно Миша? А так — точно вспомню. Ну всё, пока.

— Стой, — хватаю её за руку, она поднимает брови:

— А касания к другим — это не измена?

— Издеваешься? — убираю руку, замечая, что замарался. — Ну куда ты в таком виде? Иди хоть в больнице помойся.

— Чтобы меня менты загребли? Я ж без документов.

— Вот в таком виде точно загребут.

— Не переживай.

Правильно, Миша, не переживай. Девочка явно уличная, сама во всём разберётся. Но откуда, чёрт возьми, это чувство, как будто котёнка подобрал в картонной коробке?

— Помоешься — пойдёшь. Иначе сама с Шиловым разбирайся.

— Серьёзно? Да ты не рыцарь, ты шантажист. Переименую тебя в телефоне… — не успевает, потому что я накрываю её шею рукой и тащу внутрь больницы. Даю пару тысяч, и нам показывают, где можно принять душ.