Глава 4

Ксения

Его рука прижимается к моей щеке и в этот момент меня словно током шарахает, этот разряд проходит через все тело, оставляя кожу гореть там, где его пальцы касаются меня. Я не понимаю, почему я так себя чувствую, раньше такого точно никогда не было. Обычно, когда люди прикасаются ко мне, я пугаюсь, начинаю паниковать, а прикосновения Германа оказывают на меня другое воздействие, но я почему-то не уверена, что они мне нравится.

Глядя прямо на меня, он говорит:

— Когда я сказал тебе, что никому не позволю тебя обидеть, я именно это и имел в виду.

Слова эхом отзываются во мне, и так же, как и в ту ночь, они усмиряют мой страх.

Прежде чем я успеваю насладиться спакойствием, его руки отпускают меня, и я вздрагиваю от потери контакта. Что со мной не так? Я одна в доме с едва знакомым парнем и он прикасается ко мне. Будь это любой другой мужчина, меня бы давно накрыла паническая атака, но с ним этого не происходит.

Он мой рыцарь, единственный человек, который может успокоить меня, который может остановить выход моих эмоций из-под контроля. Он способен сдержать моих демонов, которые готовы утащить меня во мрак. Он как будто знает меня, хотя мы видим друг друга всего второй раз.

Теперь вопрос только в том... почему? Почему мое состояние не безразлично ему, почему он пытается помочь? Все остальные, включая моего отца, не замечают меня, считают обузой, все, но не Герман, по крайней мере, пока.

Я не понимаю, откуда у него этот дар, контролировать мои эмоции, почему я чувствую себя в безопасности с этим незнакомцем, ведь такого не было уже много лет. И еще целый ряд вопросов вертятся в моей голове, например, почему он так добр ко мне? Чего он ждет от меня? Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Мы начинаем прогуливаться по дому, я иду с Германом очень близко, наблюдая и слушая, как он объясняет какие комнаты мы проходим. К тому времени, как мы добираемся до подвала, который он называет своей пещерой, он успевает показать мне восемь спален, кабинет, в который мне сказали никогда не заходить, бассейн и кухню, которая на удивление показалась довольно стандартной, за исключением люстры и белого мрамора. Дом огромный, примерно в два раза больше, чем тот, в котором я жила с отцом.

— Давай закажем пиццу и посмотрим фильм, — предлагает он, вытаскивая телефон из своих модных джинсов.

Я заставляю себя отвести взгляд. Да, он привлекателен, очень даже привлекателен, но это ничего не меняет. Из этого ничего не выйдет. Я не знаю его, он не знает меня, и так будет продолжаться и далее.

— Тебе что-нибудь добавить или убрать из пиццы? — спрашивает он, набирая номер. Я чувствую его взгляд на себе, тепло его взгляда пронзает мою кожу. Он опускается на диван, прижимая телефон к уху.

— Я буду есть все, что угодно, я не привередлива, — отвечаю я, выбирая место на диване чуть поодаль от него.

Я слушаю, как он звонит и заказывает две большие пиццы. Интересно, как много, по его мнению, я собираюсь съесть? Или, может быть, я недооцениваю, сколько нужно ему? Я вспоминаю, что видела грамоты и медали в его комнате, когда он открыл дверь и показал мне ее ранее. Неужели спортсмены столько едят, хотя я в этом не разбираюсь, ничего не знаю ни о спорте, ни о людях, которые им занимаются.

Положив трубку, он поворачивается ко мне и спрашивает:

— Какие фильмы ты любишь?

Вопрос застает меня врасплох, и я пожимаю плечами, наблюдая, как он берет пульт с подлокотника.

— Давай на твой вкус, — бормочу я, обкладывая себя подушками и устраиваясь поудобнее. Я стараюсь выглядеть так, будто мне комфортно, но это трудно. Это новое место, новая обстановка с новыми людьми, и мне трудно привыкнуть сразу.

— Значит, тебя не волнует, что ты ешь, и у тебя нет никакого мнения о том, что хочешь смотреть? — спрашивает он, недоверчиво поднимая брови.

Мне уже не нравится, что он начинает меня допрашивать. Я привыкла к тому, что меня не видят и не слышат, привыкла идти по жизни незаметно, но у меня такое чувство, что Герман не позволит мне жить прежней жизнью.

— Ну что же, — продолжает он. — Сегодня выберу я, но давай ты больше не будешь стесняться высказывать свое мнение, будь более раскованной.

— Просто я никогда не делала этого раньше... — бормочу я, ковыряясь в ткани своей футболки.

— Что, не приезжала к незнакомцу или не смотрела с ним кино?

— Ну, и то, и другое, наверное. Хотя я смотрела фильмы и раньше, но не с кем-то... и особенно не с мальчиками.

— А я и не мальчик, — нахально отвечает он, и я тут же жалею, что сказала это.

Я должна была просто держать рот на замке. Я не хочу, чтобы он подумал, что я флиртую с ним, но это уже трудно, потому что даже за то короткое время, что я провела с ним, мне стало комфортно от его присутствия.

Мы начинаем смотреть фильм, никто из нас больше ничего не говорит, до того момента как на тридцатой минуте раздается звонок в дверь, заставляющий меня подпрыгнуть на диване.

— Это просто доставщик, — говорит Герман, встает и взяв карту для оплаты, направляется к лестнице.

Минут через пять он возвращается с двумя коробками пиццы и коробкой сока.

— Я собирался спросить, что ты будешь пить, но потом понял, что тебе все равно, поэтому захватил это.

Он передает мне сок и ставит пиццу между нами.

— Спасибо, сок вполне подойдет.

Конечно, он не ошибся ни в чем, ведь я голодна.

— Ты постоянно так всего боишься?

Его вопрос застает врасплох. Не то чтобы я не ожидала, что он в конце концов спросит. Я просто не ожидала, что это произойдет так скоро. Мне уже много раз задавали этот вопрос, и я всегда отвечаю одинаково, потому что правда, настоящая причина гораздо мрачнее и страшнее, это то, что я ни хочу вспоминать лишний раз.

— На самом деле ничего серьезного, просто очень сильная тревога, и я легко пугаюсь, вот и все, — произношу знакомые, заученные слова, зная заранее, что Герман не будет удовлетворен этим ответом.

Может, сегодня он и не спросит меня о большем, но что-то подсказывает мне, что он этого так не оставит. Он не из тех, кто не обращает внимание, не из тех кому проще пройти мимо, но последнее, чего я хочу, это чтобы он все узнал. Никто никогда не просил рассказать о моем прошлом да и я не горю желанием это делать.

Я не понимаю зачем ему знать меня лучше, это даже как-то пугает. Пугает, потому что секреты, которые я храню, точно оттолкнут такого как он. Герман полная противоположность мне, он популярный, спортивный, веселый, наверняка от девушек нет отбоя.

Что ему нужно от меня?

— Ты же не думаешь, что я в это поверю?

Его ответ бьет по больному, неужели он решил, вот так сразу вытрясти из меня все секреты? Я пожимаю плечами, наблюдая за тем, как он раскладывает пиццу по тарелкам. Я беру кусок и понимаю, насколько я голодна. Когда я ела в последний раз? Даже не могу вспомнить.

— Я не лгу.

Ну, по крайней мере, не полностью.

Герман прищуривает свои глубокие карие глаза и мне начинает казаться, что он видит меня насквозь, видит глубоко внутрь меня. Этого парня так просто не провести.