Глава 5.

Оля

некоторое время спустя

Всё тело одеревенело, уже около получаса сижу на коленях, кажется, на бетонной плите… Страшно, бьёт мандраж, руки, скованные наручниками, повисли за спиной свинцовой тяжестью. Я ничего не успела понять — меня схватили какие-то люди, надели мешок на голову, даже пикнуть не успела, чтобы позвать на помощь, как мне заткнули рот кляпом, нацепили наручники и, как мешок с картошкой, кинули в багажник, захлопнув сверху крышкой. Везли долго. Куда? Зачем? Что я сделала? Боже… меня что, хотят продать, как в том сериале? Слёзы застилали глаза, кричать не получалась, в голове хаос и страх, весь путь рыдала, но моих рыданий никто не слышал. После долгой дороги выгрузили, со словами «пошла». Сильная рука сдавила мне шейные позвонки, направляя по указанному пути. Пока шла, прислушивалась к посторонним шумам, чтобы понять, куда меня привезли. Но с мешком на голове это было сложно, могла только разобрать звук тяжёлого движущегося транспорта… Возможно, это самосвал… И отдалённые голоса. Я услышала, что к нам подошли, и меня вынудили остановиться, сдавив сильнее шею.

— Это кто? — задал вопрос подошедший. И я, не думая ни о чём, стала брыкаться и кричать что есть сил, но вместо криков выходили лишь мычания. Это был порыв, глупый и необдуманный, но удар в спину решил всё, и я заскулила от боли.

«По приказу генерала, товарищ капитан», — услышала я голос, видимо, похитителя. «По приказу генерала? Какого ещё… Капитан? Где я? Мамочки…» — мысли неслись лихорадочным потоком.

«Понятно. В какую ведёшь? Первая занята». — «Отведу во вторую». — «Добро, майор».

Этот короткий диалог между военными въелся мне в мозг. Хотя бы я теперь предположительно догадываюсь, какие люди меня похитили. Продолжаю сидеть в закрытом помещении на холодном бетоне. Неожиданно послышался шорох, я вздрогнула, повернулась вправо, откуда донеслись звуки. На голове уже нет мешка, с меня его сняли, также, как и кляп, а наручники оставили, но в кромешной тьме, что с ним, что без него, ничего не видно.

— Здесь кто-нибудь есть? — дрожащим голосом спросила я. В горле так сухо, словно в него насыпали песок. В ответ никто не откликнулся. «Показалось, наверное», — вздохнула с облегчением. Зачем… зачем я здесь? Снова стала плакать — неужели меня продадут или, ещё хуже, убьют… Опять дёрнулась, когда услышала лязг засова. Железная дверь открылась, тут же включился свет, и я зажмурилась от рези в глазах, таким он был ярким. Послышались тяжёлые шаги. Моргнув пару раз и сощурившись, пыталась разглядеть здорового мужика в военной форме и берцах, вальяжно вошедшего с папкой в руке. Не взглянув на меня, подошёл к столу, со скрежетом сдвинув стул. От этого звука у меня мороз по коже прошёл. Кинул папку на стол так, что она эхом отдалась в пустых стенах. От резкого звука, испугавшись, вскрикнула, но здоровяк даже ухом не повёл. Открыл её и стал изучать.

— Вы… Вы-Вы кто? — набравшись смелости, спросила я, продолжая сидеть на коленях. Ответа не последовало, здоровый вояка бесстрастно листал папку. Я только сейчас заметила, что у него небольшая борода и волосы с проседью, на вид лет сорока трех – сорока пяти. Возможно, это и есть тот самый генерал, и все ответы должны быть только у него.

— Зачем я здесь? — отступать некуда, и я снова задала вопрос. Он порывисто вздохнул, будто дракон дыхнул через ноздри. Спустя пять секунд он встал, заложил руки за спину и пошёл неторопливым шагом на меня. Стало жутко, попыталась встать, но тело не слушалось, я его не чувствовала, желудок сжался в маленький комок.

— Рассказывай, Оля, куда дела деньги? — довольно-таки спокойно спросил мужик, что не скажешь по его грозному взгляду и виду.

— Ка-кие день-ги? — ошалело смотрю на него, а сама думаю: «Не имеет же он в виду те самые день… нет-нет, он о других деньгах говорит, это какое-то дурацкое совпадение». Его рот растянулся в недоброй усмешке, а глаза оставались холодными. Меня стало трясти, и это визуально выглядело так, словно у меня эпилептический приступ. — Мне… мне хо—ло—дно, — зубы стали отбивать чечётку. Военный сделал лёгкий наклон и дёрнул меня за руку вверх. Стало жутко больно, ощущение, что он мне плечо выбил, всё тело как стрелой прошило. Я буквально вишу на нём, онемевшие ноги не держат.

— Это называется страх, а вовсе не холод, — бесстрастно ответил здоровяк. Страдальческая гримаса исказила моё лицо, слёзы потекли по щекам.

— Больно, — прошептала я, потому что не смогла сказать громче. Здоровый мужик рыкнул и протащил меня через всё помещение, выдвинул стул и швырнул меня на него.

— Больно?

— Очень, — я не могла вытереть зарёванное лицо, мои руки всё ещё были в наручниках.

— Привыкай, это только начало.

— Пожалуйста отпустите, я ничего такого не сделала, Вы меня с кем-то перепутали.

— Ну если не ты угнала мой раритетный кабриолет 111-ый ЗИЛ, который стоит свыше сотни миллионов рублей, тогда, конечно, я тебя отпущу и, более того, извинюсь, чего я никогда не делаю, — после этих слов мои глаза округлились. Он о чём говорит? Раритетный… Сто миллионов? Я даже на минуту отвлеклась от стреляющей боли в плече. — Так что, ты угонщица?

— Нет, это не я, — соврала, потому что хочу жить — мне кажется, этот человек с холодными глазами может убить, а потом сесть и доесть свой обед, ну или ужин, и я боюсь его.

— Угу, это не ты… А мои сведения другие, — от его взгляда стало ломить в висках, казалось, он заглянул глубже и читает все мои мысли. Снял с себя лёгкую камуфляжную куртку, оставшись в одной футболке, под которой бугрились стальные мышцы. Здоровяк, продолжив говорить, взял папку, тряся ею у моего лица. — В этой тоненькой папке уместилась вся твоя двадцатилетняя жизнь, Алексеева Ольга Игоревна, и она с этого момента принадлежит мне.

— Зачем Вы это делаете?

— Что именно?

— Пугаете меня. Я Вас и так боюсь, — и снова заплакала.

— Я равнодушен к женским слезам, так что можешь не стараться, вытри их.

— Как же я это сделаю, если Вы держите меня в наручниках? — проговорила сквозь слёзы и всхлипы. Его слова повисли в воздухе, когда в дверь вошёл такой же бугай и отчитался ему:

— Генерал, привезли парочку мирных, визжат что бабы.

— Хорошо, капитан, свободен, я ими позже займусь, — выходит, я была права — он и есть Генерал.

— Твоих подельников привезли.

— Каких ещё подельников, — я, конечно же, догадалась о ком речь, но предпочитаю скрыть правду.

— Тех, с которыми вы распилили мой раритетный кабриолет на запчасти и продали за бесценок, — его рот зло сжался в тонкую линию. Мне нечего было сказать — так и есть, я пошла на это, но вслух не признаюсь. — Ты и тебе подобные хотят лёгкой беззаботной жизни, а у тебя будет как раз наоборот. Твоя жизнь не стоит и пятой части стоимости моего автомобиля, который собирали лично для меня, по моему заказу, а это даже на порядок дороже. Выходит, твоя жизнь ещё дешевле. Что ж, пойду послушаю, что твои дружки поют, а ты осваивайся, теперь здесь твой дом…