Глава 2-3

А этот другой все-таки появился. И снова беззвучно и совершенно неожиданно.

— Разве у вас не было возможности просить короля о прощении? — вместо приветствия поинтересовался он.

Когда рядом находился заговорщик, Рэмир особенно остро начинал чувствовать, что обнажен и неспособен видеть.

— Разумеется нет. Король еще не приходил в башню.

— Вздор! — снисходительно вздохнул незнакомец. — Насколько мне известно, вас регулярно посещает Ниат, весьма достойный и знающий смотритель супружеской половины. Уверен, он с радостью передаст владыке слова вашей покорности.

— Я не намерен ни о чем просить короля…

— Это лишь до времени, мой принц.

— Думаете, Ниат станет вынуждать меня силой?

Что-то опасное и зловещее в тихом смехе неизвестного заставило нервы Рэма сжаться в комок.

— Ниат? Нет! Его методы на вас могут и не подействовать. Хотя они были бы и весьма эффективны с любым другим генэшем. Вы — воин и мужественный человек. Вы сумеете стерпеть боль. Впрочем, это тоже до времени. Но нет, сейчас Ниат не станет ломать вас.

— Тогда что же?

— Старшие мужья Кирии весьма изобретательны в стремлении призвать своих генэшей к послушанию.

— Считаете, сам король станет меня пытать?

— Кому ведомо, что на уме короля-тирана? У вас есть еще целая ночь, принц, чтобы так и не узнать, что именно может заставить вас умолять забрать вас из башни. Засим прощайте, Рэмир. Надеюсь, следующая наша встреча будет, когда вы уже окажетесь на воле.

Рэм весь превратился в слух. Он пытался уловить хоть какой-то звук при уходе заговорщика, хотя бы направление, куда скрылся незваный гость. Но неумолчный шум дождя поглотил даже малейший шорох, если таковой и был.

А ушел ли незнакомец вообще? Или остался тут, рядом, наблюдая? Темнота и монотонный шелест ливня, искривляющийся лишь порывами промозглого ветра, создавали вокруг иллюзорный обманчивый мир, опасный и непонятный. Рэмир, оставаясь беспомощным и уязвимым слепцом, терялся во времени и пространстве.

Слова заговорщика отзывались в сердце беспокойством и напряжением. Верно ли это или нет, но именно незнакомца в серой унне Рэмир начал опасаться больше Ниата и короля. Конечно, причинять ему серьезный вред заговорщик не станет — таким образом он лишь обозначит свое присутствие. Но… О чем говорил этот странный человек? О каком способе, который позволит сломать Рэмира?

— Эй, вы еще здесь?!

Молчание. Вокруг пустота, дождь превратившийся в слепой темноте, окружайшей Рэма, лишь в шум воды, запах сырых камней и влажный холод на теле. И ощущение, что злые цепкие глаза следят за ним из ниоткуда, царапая кожу почти осязаемым взглядом.

Скрип отворяющейся двери взвинченный принц принял как благодать — что-то настоящее, постоянное, за что может зацепиться сознание. Отправная точка, от которой можно воспроизвести знакомый материальный мир.

— Итак, ты, наконец, согласен…

— Кто тут еще есть кроме тебя? — перебил Ниата Рэм, резко повернув голову в его сторону. — Тут есть еще кто-то?

— Я уже говорил, — раздраженно отчеканил смотритель, — что в башню не может войти никто, кроме короля, меня и надсмотрщика.

— Тут был человек, и я говорил с ним.

— Да ты начал бредить, генэш? — брезгливо ухмыльнулся Ниат. — Ты силен телом, но дух твой слабее девичьего, если уже через сутки после заточения тебе стали мерещится призраки.

Увы, Рэм был убежден: Хаммиз бы ему поверил, король — возможно. А вот Ниат определенно считает его слова началом безумия.

— Я хочу видеть короля.

— Кто ты такой, чтобы выдвигать требования? Государь все еще зол на тебя и даже не интересуется твоим состоянием. Так что единственный способ его увидеть — предать через меня владыке свои слезные мольбы о прощении. Возможно, он и простит сразу. А если нет — тебе придется терпеть присутствие бесплотного духа, пока находишься в башне. Как бы ни гневался государь на привидение, он все равно не может его обезглавить, как немого надсмотрщика.

Услышав последние слова Ниата Рэмир вздрогнул.

— Что ты сказал? Обезглавить?.. Какого немого надсмотрщика?

— Разумеется, того, которого выбрал король, чтобы приходить обслуживать тебя, бесстыдник.

Потрясенный Рэмир вскинул голову:

— Обезглавить за что? Он преступник?

— Твои слова еще раз доказывают, что Мумуф зря ел свой хлеб. Но я объясню тебе: преступление немого в том, что он лицезрел генэша короля в самом постыдном виде. Оставить жизнь мужчине после такого — величайшая и почти невозможная милость.

— Это безумие! — прошептал убитый новостью Рэмир. — Ты же сказал: король сам его выбрал! Он ведь не мог отказаться!

— Еще бы он посмел перечить владыке!

— Боги! И нет возможности спасти несчастного?

— А что это ты так печешься об этом смерде? — с насмешливой подозрительностью поинтересовался Ниат. — Лучше думай, как не прогневить мужа еще сильнее и поскорее покинуть башню, пока государь не приказал содрать с тебя шкуру плетьми.

— Ваши законы изуверские!

— Неужели? А я вот слыхал, что твой дед, король Герлансии Дедерик второй, приказал ослепить зодчего, что построил усыпальницу его жене. Говорят, усыпальница так понравилась Дедерику, что он опасался, как бы искусник-строитель не построил еще кому-нибудь такую же красоту. Ослепил без всяких традиций и законов, просто по своему желанию, и ему все сошло с рук. Не это ли настоящее изуверство? Немые надсмотрщики сами выбирают свою стезю и знают, что их может ожидать на ней в финале. А вот бедолага зодчий, ничего не подозревая, кажется, шел к своему государю за заслуженной наградой? Что же, он ее получил.

Сцепив зубы, Рэм угрюмо молчал. Откуда этому негодяю известны самые мерзкие факты из истории его семьи? Возразить было нечего, но в душе Рэмира словно пробили дыру. Он не видел лица немого надсмотрщика, но знать о предстоящей гибели человека с такими добрыми и понимающими руками было больно.

— И его ничего не может спасти?

— На все воля государя! — важно ответил Ниат. — Если он решит, то этого немого могут отправить в пожизненное заточение или в дальний замок, где он никому ничего не сможет рассказать.

— Он немой! — возмущенно воскликнул Рэм.

— Даже немой может при желании стать болтливым. Так ты собираешься просить прощение у мужа, генэш, или нет?

— Нет! — рявкнул Рэм и отвернулся.

— Пожалеешь, щенок! Гнев государя страшен! — угрожающе прошипел Ниат.

Из-под ног Рэма выдернули покрывало, заставив принца от неожиданности потерять равновесие, повиснув на цепях. Затем сорвали с плеч накидку.

Звук удаляющихся шагов, скрежещущий грохот захлопнувшейся двери, и во вселенной остался только холод, шумящие потоки ливневых вод и ледяная тяжесть оков.