Глава 2

В классе я заняла свое привычное место – вторая парта от двери - не снимая свою сумку-почтальонку. Наверное, я единственная во всей вселенной не облюбовала последние парты.

Первым уроком у нас география, делать мне на ней особо нечего. Настроение у меня сильно упало, и я хотела поскорей уйти домой и не видеть Макса ближайшие сто лет. Конечно, я понимала, что сегодня мне придется с ним встретиться, как бы я при этом ни юлила, но… Как меня все раздражало!

Тем не менее, первый день новой учебной недели выдался очень даже удачным. На географии было только восемь человек, не считая меня: первые уроки в нынешнем девятом классе всегда проходили так пустынно.

В дверной проем заглянула наша классная руководительница. Очень сухая женщина лет тридцати, не знаю, что у нее на личном фронте, но выглядит она всегда чем-то весьма обеспокоенной. Ее темные глазки быстро пробежали по классу из стороны в сторону, будто она здесь что-то потеряла. Я ее не очень-то и любила, впрочем, как и она меня и весь наш класс в целом. Преподавала Марья Алексеевна свой предмет – русский и литературу - очень сухо и без интереса. Русский язык – Бог с ним, грамматика и правила, но вот литература… Именно тот предмет, в который можно было вдохнуть жизнь, заставить играть красками и выйти за рамки школьного курса, она просто убивала. Литература на то и создана, чтобы разговаривать, рассуждать, высказывать свое мнение. У нас же на уроках не было никаких своих мыслей, были лишь мысли учительницы, разбор текста в учебнике, краткое содержание и все. Сухая, педантичная, одинокая женщина: нет, она совсем не годилась в преподаватели русского языка!

- О, как вас много! – всплеснула руками наша русичка, окинув класс хмурым взглядом. - Совсем, что ли, совесть потеряли?! У вас ГИА на носу! О чем вы только думаете, пропуская уроки? За прогулы уроков могут не допустить к экзаменам!

Я сардонически хмыкнула. Зачем, интересно, она высказывает все это тем, кто пришел на первый урок? Я этого искренне не понимала: пусть уже дождется великого возвращения нашего блудного класса в школу, вот тогда им и будет выговаривать, но никак не нам. Чем мы-то провинились?

- Абрамова! – ни к селу ни к городу окликнула меня классная руководительница.

Я непонимающе подняла глаза на русичку. Чего это вдруг я?!

- Что?

- Скажи-ка мне. Где твоя подружка Сивцева? Опять проспала или прогуливает?

- Нет, она на приеме у врача, но скоро должна прийти, - по привычке солгала я, выгораживая Машку.

Учительница на это покачала головой, мол, поверила она мне с большой буквы, но докапываться не стала, произнесла еще одну тираду про пропуски уроков и с чувством выполненного долга удалилась.

Прозвенел звонок.

Весь урок географии я рисовала на вырванном из тетради двойном листке, рисовала глаза: большие, маленькие, суженные, закрытые и темно-зеленые…

Вот же! Я опять начала думать про своего учителя по математике. Ручка у меня шариковая, синяя, но как мой мозг мог выдумать зеленые чернила? Тем не менее, я видела в нарисованных мною (не ахти как, конечно) глазах, его глаза. Такого необычного зеленого-зеленого цвета, я сначала даже думала, что это, должно быть, линзы, такой красивый у них оттенок: темно-травяной, насыщенный, без всяких там примесей.

Вот у меня самые что ни на есть обычные глаза, темно-карего цвета – стандарт, да и только.

Мою голову наполнили странные мысли. Мне вдруг подумалось, что такая, как я, никогда не понравится Александру Владимировичу. Ему, скорее всего, нравился другой тип девушек, например, как Настя Шевченко. Складненькая, миленькая, красавица, всегда аккуратно одетая и причесанная – я с тоской перевела взгляд на свои любимые застиранные джинсы.

К слову о Насте… С блондинкой всея нашего класса у нас были весьма натянутые отношения. Спасибо кому? Спасибо Максу за это. Они встречались в прошлом году достаточно продолжительное время. Не знаю даже, было ли у них там все так серьезно – мне и сейчас это не больно интересно – но как только он стал встречаться со мной – я стала объектом ее своеобразной ненависти. Хотя ненависть – наверное, слишком громкое слово, но вот сильная неприязнь у нее есть, это да.

Я вспомнила, что сегодня должна встретиться с Максом. Стало опять тоскливо…

Раздалась трель звонка.

Смяв листок с «рисунками» и засунув его в сумку, я вышла из класса, где на меня сразу же что-то набросилось, вернее кто-то, а точнее Машка.

- Привет, - девушка улыбалась, пока я обиженно потирала ушибленное плечо. - Класснуха что-то спрашивала обо мне?

- Да, спросила, почему тебя нет.

- И что ты сказала?

- Как обычно.

- Я тебя обожаю.

Я хмыкнула. С Машей мы дружим класса с пятого, когда она только-только перешла в эту школу, и было бы странно, если бы я за нее не заступилась, впрочем, как и она за меня.

- Ты чего такая загруженная? – заметила мой подавленный вид девушка.

- Макс, - коротко и лаконично, а главное понятно.

- Что на этот раз?

- Посмотри, синяк появился? - попросила я Машку, закатав рукав моей «фермерской» рубашки в клетку, показывая ей внешнюю часть локтя.

- Капец, - громко ругнулась девушка, осматривая мою руку. - Из-за чего?

- А я говорила, что это плохая идея вчера была, - вздохнула я, закатав рукав обратно. - Лучше бы я с ним вчера встретилась в последний раз, а потом все… Точно бросила бы.

- Даш, ты каждый раз говоришь, что бросишь его.

- Ну, так…

- Сегодня точно ему скажешь?

- Да.

Машка иронично засмеялась:

- Давай, Дашка, я в тебя верю!

Я почти на нее обиделась. Ну да, я постоянно тянула резину, Макс - не тот парень, которого бросают первым, я всерьез боялась, как бы он мне мстить не начал или еще чего похуже.

- Вот скажи, что во мне такого? Ругаемся каждый божий день. Чего он меня не бросит уже…

- Честно?

- Честно.

Маша внимательно окинула меня взглядом:

- Если честно, не знаю, - искренне призналась она. - Может правда любит, а ты выделываешься все?

А теперь точно обиделась. Видеть больше никого не хотелось.

Остальные уроки то тянулись медленно, как жевательная резинка, то летели со скоростью света. Машка то приходила на уроки, то сбегала, звала меня с собой, но я упрямо мотала головой, настроение было паршивое, да и лишний раз не было желания навлекать на себя праведный гнев Марьи Алексеевны. Еще и математик просил меня не пропускать уроки…

Вот и последний шестой урок – алгебра. Его-то я и остальные девочки как раз-таки ждали с особым предвкушением. На урок объявилась даже Настя Шевченко, хотя остальные уроки она культурно прогуляла.

Великая тяга к «знаниям» у всех проснулась, одним словом.

Уже сидя на алгебре, я со странным для меня волнением ждала начала урока. Александра Владимировича в классе еще не было, обычно он заходил со звонком, нередко опаздывал. Я нервно грызла ручку, не выпуская сотовый из кулака – следила за часами. Время не спеша отсчитывало секунды.

Прозвенел звонок на урок. Машка плюхнулась рядом со мной за парту, а учителя все не было.

Где же эта чертова пунктуальность, свойственная математикам?!

Наконец в класс с пятиминутным опозданием зашел Александр Владимирович – я поспешно вынула ручку изо рта – сделав рукой жест, чтобы никто не вставал, он тут же начал писать что-то на доске.

- Сегодня мы пройдем новую тему, а уже завтра, когда будут два урока подряд, разберем ваши контрольные, - мимоходом бросил мужчина, занятый записью на доске. - Написали довольно-таки неплохо, есть, правда, несколько двоек, но ничего из ряда вон выходящего.

Класс негромко загудел, всем интересно было узнать, что они получили.

- Оценки узнаете после урока, - математик, наконец, отрывается от доски и оглядывает сидящих, его взгляд падает на меня – я тут же, страшно смутившись, перевела взгляд на столешницу.

- Новая тема, открываем учебники на странице 246.

Весь урок я жадно слушала Александра Владимировича, записывала все, что он писал на доске, но каждый раз, когда я смотрела ему в глаза, то забывала обо всем на свете и более не слышала сухие законы математики и пояснения к ним, а ловила лишь бархатные нотки страсти, любви, не ко мне, конечно, а к мертвой точной науке. Но даже этим я, казалось, упивалась. Никогда не приходилось слышать, чтобы холодную, такую сухую науку так страстно объясняли, а этот человек будто сумел вдохнуть в нее жизнь. А стоило только математику посмотреть на меня, как мои щеки тут же заливал густой румянец.

Урок, по моему мнению, прошел слишком быстро. Я неохотно встала из-за парты и небрежно побросала в сумку школьное барахло.

Машка проворно подскочила к учительскому столу, взяла у Александра Владимировича наши листочки с контрольными и теперь лихо огибала парты, разнося одноклассникам их работы.

Получив свой листочек и увидев оценку, я удивленно приподняла брови.

Двойка?!

- Маш, дай мне свою контрольную посмотреть, – окликнула я девушку, как раз проходящую около моей парты. Она мне невпопад сунула свою работу и двинулась дальше.

А вот у Машки почему-то четыре, хотя она у меня все досконально списала! Я запомнила, как она к своему первому варианту - латинской цифре - пририсовала еще один столбик и получился второй вариант.

Она начисто все у меня скатала: так почему же ей четыре, а мне два?!

Я, уже сжав листок в руке, хотела подойти к учителю, но он вдруг произнес небольшое объявление:

- Все, кто получил двойки за контрольную, остаются после уроков на дополнительное занятие.

При этом взгляд его зеленых глаз упал на меня.

Это что же получается?