Львица в овечьей шкуре

Психолог посоветовал мне вести дневник, чтобы было легче установить, что именно является корнем моих проблем. Кто я такая, чтобы спорить с дипломированным мозгоправом? С другой стороны, в моем случае и без дневника понятно, отчего у меня нервы не на месте. Когда ты единственная в городе верариес или, если по простому, оборотень-овца, определенно есть от чего прятаться с головой под одеялом. Хотя я уже более-менее привыкла к тому, что каждый второй хочет меня съесть. Каждый второй оборотень, разумеется, с обычными людьми я пересекаюсь крайне редко. Оно и понятно, овечья ликантропия настолько редкая, что никто не знает, насколько она заразна. Если она не опаснее, чем кошачья, то можно было бы и не переживать, котики заразны только в звериной форме и то не все и не всегда. А вот если овцы подобны, ха-ха, волкам, то проблем не оберешься, с этими ребятами любой царапины будет достаточно для ежемесячного абонемента к парикмахеру в полнолуние. Если овечья болезнь так же заразна, как и крысиная, то пиши пропало, крысюки опасны даже в человеческой форме. Поэтому они всегда живут очень обособленными общинами и избегают городов в принципе, иначе веркрысы начнут множиться как, ммм, крысы.

Откуда я столько знаю о наших местных оборотнях? Приходится как-то вертеться, потому что меня, Геллу, как единственного не-хищника, назначили кем-то вроде третейского судьи между кланами. Долгое время все было относительно спокойно. Клан котов, в который меня подбросили еще младенцем, доминировал над городом, поэтому волосатая активность была невысока. Но пару лет назад, как раз когда мне стукнул 21 и я официально перестала считаться собственностью клана и получила право выбора, к кому присоединиться, в Киев перебралась новая стая вервольфов, молодых и дерзких. Они не только быстро подмяли под себя местных, но и начали огрызаться в сторону котов, подталкивая события к войне.

Война оборотней отвратительна. Начать с того, что даже такая паршивая овца, как я, во много раз сильнее и быстрее обычного человека, обладает острейшим нюхом, слухом и скоростью реакции, заставившей бы покраснеть самого Брюса Ли, и закончить тем, что хищники часто теряют над собой контроль от запаха крови. Представьте себе противопехотную мину в детском саду. Представили? Война оборотней еще хуже. Поэтому гражданские власти, которые не так давно уравняли оборотней с недееспособными гражданами (до этого их считали безумными животными), при первых массовых потасовках пушистиков на улице объявляют “варфоломееву ночь”. Любой оборотень, проявляющий признаки изменения, может быть убит на месте. Ловкий и хитрый закон, тот, кто его принимал, действительно разбирался в сверхъестественном. Превращение - процесс не мгновенный, во время него оборотень очень уязвим, вся регенерирующая энергия уходит на смену формы. Если продырявить оборотня в момент превращения, то зверь уже будет ранен, и заживить эту рану он сможет только сразу перекинувшись обратно. На такое способны только самые сильные, а таких человек шесть-семь на город. Обычному оборотню надо часов шесть провести в звериной форме и хорошенько пожрать, чтобы хватило сил перекинуться обратно. В общем, скотский закон.

Только полный кретин или совершенно сумасшедший может подталкивать пушистое сообщество к войне. Тинтин, как по мне, больше похож на сумасшедшего, для кретина он уж слишком хитер. И вот уже в течении почти двух лет я мечусь между пардами и волколаками, как непрожаренный кебаб, надеясь на то, что пока они будут капать слюной в мой адрес, у них не будет времени вцепиться друг другу в глотки.

Дневником тут точно не обойтись.