Глава 4. Часть 1

Часть 4

 Сумерки лениво заворочались и расступились, серый день размеренно вступал в свои права. Вечно хмурое небо не прояснилось, тучи только приобрели молочно-серый окрас, они ревностно не пропускали ни единого лучика и так уже двести лет.

 Грузовичок, пыхтел и ворчал, как его пожилой хозяин, но автомобиль бодро мчался по серой Пустоши, покачиваясь, словно не одобрял увиденное.

 Вокруг раскинулись километры пыльной, серой земли, по которой змеились трещины. На ней изредка произрастали самые крепкие представители из растительного мира. Но в основном росли кустарники и трава. Изредка могло попасться за чахлое, скрюченное, жаждущее влаги дерево. Цветы превратились в миф для этих широт.

 Вот чего полно в Пустоши так это камней, последних остатков городов и былого процветания человечества, а если присмотреться, то можно увидеть робко белеющие кости, возможно, человеческие.

 Вероника с криком ужаса проснулась. Она затравлено осмотрелась, запоздало осознав, что находиться не перед очами кровожадной твари, а в салоне машины, успокоилась. Да только сердце в теле женщины продолжало скакать, что грузовик по кочкам.

– Успокойся, ты в безопасности, – успокаивающе проговорил Степаныч, он с теплотой посмотрел на женщину.

– Мы в твоем грузовике? – то ли спрашивала, то ли утверждала Вероника, рассеянно моргнув, прогоняя остатки дурного сна и смахивая слезу.

 Какая-то часть Ики еще находилась на шпиле видном здании и умирала от ужаса пред четырехглазой смертью.

– Да, – терпеливо ответил Степаныч, нахмурив брови, с тревогой поглядывая на подопечную.

– Мы далеко от Оплота? – спохватилась Вероника, выглянула в окно, посмотрела назад. Удручающий вид пейзажа соответствовал душевному состоянию бедняжки, что ухудшало ее настроение.

 Вероника не могла определиться радует ли ее то, что она больше не видит стен дома или огорчает.

 Одна Пустошь встречала и провожала бронированный грузовик, что казался ничтожно мал, по сравнению с обширным пространством, на котором притаились опасности.

 Еще немного времени потребовалось Веронике, дабы окончательно проснуться и прийти в себя от пережитого шока. Она куталась в тёплую куртку надетую поверх того злосчастного белого платья.

 Молодая женщина даже почувствовала еле уловимый аромат чужих духов.

 Хоть мир погряз в серости и разрухе, но женщины остались верны себе. Некоторые научились делать духи, и даже меняли их на припасы. Понятное дело, духи стали редкой роскошью или блажью богатеев.

– Глянь, кто это там? – спросил Степаныч, зорко уставившись вперёд.

 Вероника взглянула тоже вперед и увидела одинокую, еле плетущуюся фигуру. Грузовик стремительно нагонял незнакомца.

– Может, восставший? – предположила Вероника, пожав неопределенно плечами.

– Да, нет, восставшие так не двигаются, больше на человека похоже. И по ходу он ранен. Слишком тянет один бок, – выдвинул свою версию увиденного Степаныч и плавно выворачивал руль, чтобы ехать параллельно незнакомцу.

– Ты что задумал? – насторожено полюбопытствовала Вероника и ее глаза потемнели от тревоги, она нервно вцепилась в подол платья.

– Если это человек, ему нужно помочь! – отозвался Степаныч и скользнул взглядом по лицу встревоженной женщины.

– А если это ловушка? И вообще, почему мы должны помогать кому-то? Еще не знакомому? – возмущённо проговорила Вероника, она наморщила бледный лобик и скрестила руки на груди.

– А мы осторожно... Ики...да, с тобой поступили подло. Но это не оправдывает твоей чёрствости и жестокости, – отозвался с пониманием Степаныч, а его колкий взгляд проникал в саму душу молодой женщины.

 Она демонстративно фыркнула и отвернулась к окну, с выражением на лице а-ля: «я тебя предупредила! Сам будешь во всем виноват!»

– Ики, прикроешь меня? – доверительно попросил Степаныч, коснувшись плеча обидевшейся особы, она демонстративно сбросила мозолистую руку.

– Угу,...– хмуро отозвалась Вероника. Она хоть и злилась на Степаныча за его добросердечность. И уже заранее невзлюбила незнакомца, только помочь старику считала своим долгом.

 Вероника полезла в кузов, взяла сверток, вернулась на место. Развернув холщовую ткань, осторожно достала винтовку. Тут же в ткани нашлись патроны. Вероника осмотрела каждый, зарядила винтовку, дёрнула затвор. Выражение на лице женщины ничего хорошего незнакомцу не сулило: «мол, пожалуйста, сделай агрессивный выпад, мне как раз нужно на ком-то выпустить пар».

 Незнакомец заметил стремительно приближавшуюся машину, ускорил шаг, споткнувшись, упал.

– Ну, вот он сдох, поехали дальше! – с неприкрытым облегчением проговорила Вероника.

– Ики! Ну, грызи ухо зомби, откуда в тебе столько желчи? Надо проверить точно ли он умер. Если да, то отдать последнюю честь! – возмутился Степаныч. Он закатил глаза и засобирался для выхода наружу.

– А с какой стати именно мы это должны сделать? Последнюю честь отдают родственники или близкие! – ответила Вероника с раздражением в голосе. Она еще раз гневно посмотрела то на распластавшегося на земле незнакомца, то на старика.

– А по тому, что иначе он станет восставшим, укусит кого-то, тот тоже станет таким. И так далее. А так избавив мир от одного потенциального зомби, мы обезопасим десятки жизней, – отозвался нравоучительным тоном Степаныч. Его глаза воодушевлённо горели. Так всегда бывало, когда старик чувствовал, что делает мир чуточку лучше.

– Так давай, я отсюда в него выстрелю? Делов-то! – предложила Вероника, и ее глаза хищно сощурились, она нежно погладила стальную подругу. Винтовка словно живая, одобрительно взблеснула, соглашаясь с хозяйкой.

– А вдруг он жив? Нет, я проверю! – не согласился упрямый старик, отмахнувшись от этой глупой затеи, как от назойливой мухи.

 Вероника тяжело вздохнула и ее винтовка аж померкла от разочарования.

– Как бы тебе не вылезла доброта боком! – Вероника проговорила с иронией в голосе и тревожным взглядом посмотрела на незнакомца.

 Степаныч остановил машину. Не забыв прихватить и себе оружие, вылез из кабины. Грузовик заскрипел и покачнулся, словно отговаривая хозяина делать опрометчивые поступки.

 Вероника, открыв окно, высунув дуло и наставив в сторону незнакомца, следила через прицел за каждым его движем. Она держала палец на спусковом крючке, и в любой момент готова была совершить решительное действие.

 Старик побрел, не теряя осторожности к незнакомцу.