Глава 2.

Я умылась, стараясь не смотреть на свое отражение.

Хотя, почему нет?

Да, я изменилась. Сильно. Сняла локоны, которые наращивала последние несколько лет. Сделала легкую модную стрижку, покрасила волосы. Мне хотелось сменить имидж. Хотелось нравиться самой себе. Быть… чарующей, необычной. Быть непохожей на себя ту.

На малышку, которую один из этих волков когда-то встретил в лесу.

Надеялась ли я, что они меня не узнают такую?

Нет конечно. Я и не думала об этом - устала прятаться.

Я не думала, что Артур станет искать со мной встреч после всего. А Герман...

Я думала, что Герман погиб в той аварии. Я была в этом абсолютно уверена!

Я правда не знала, что он выжил.

Не знала много лет.

И даже когда Стелла сказала мне о том, что возможно он жив – я не верила.

Глупая гусыня. Я считала, что если бы он выжил тогда, то нашел бы меня. Вернул бы меня!

Послал бы на хрен и брата, и стаю, и ведьм, и совет кланов!

И был бы со мной!

Герман открыл дверь, облокотился о косяк.

Мне было больно смотреть на него не потому, что его лицо было обожжено.

Он и правда был похож на этого киногероя, кажется Дэдпула. А тот и обожжённый оставался красавчиком, ведь это же Голливуд!

Больно было потому, что… больно.

Потому, что Герману я верила! Верила больше, чем Альфе, которым был Артур!

- Малышка, я… мне сказали, что ты умерла. Я знаю, ты считала, что я погиб в той аварии, а я считал, что ты... что ты просто не вынесла всего этого и... Прости, я не должен был никому доверять, надо было самому все проверить, но... Я слишком долго восстанавливался. А потом... просто принял то, что тебя нет. Прости.

Я посмотрела ему в глаза. Я бы почувствовала ложь. Что-что, а ложь я всегда чувствовала.

Он сделал шаг ко мне.

Мне некуда было деваться. Я знала, что если я скажу, если прикажу, остановлю его – он послушает. Герман всегда был таким. Он четко знал рамки. Он… он никогда не давил.

Его руки оказались за моей спиной, я была прижата к каменной груди.

Такой новой, непривычной. Раньше он был чуть меньше. Раньше он был почти мальчишкой. Теперь это мужчина. Больше, чем мужчина. Гора мышц. Такой, вероятно, самого Халка бы уделал. Я знала, что раньше в нем было почти два метра, неужели вырос еще?

- Просто стал чуть шире в плечах, детка.

Да уж. Настолько шире, что мог бы запросто раздавить меня в объятиях. Его рука была, наверное, как две мои ноги.

- Я буду очень осторожен, милая. Но если… если ты скажешь нет, то…

Мне очень хотелось сказать нет! Но я… Я поняла, что он имеет в виду! Он думал, что мне будет противно целовать его!

Дурак!

А ведь он никогда не был дураком!

Я подняла голову, обвила своими тонкими ручонками его могучую шею, потянулась вверх…

Его горячие губы нашли мой рот. Я пила его дыхание, наслаждаясь ароматом, вкусом, чувством.

Вот тут я точно могла сказать, что вернулась домой!

Я вздрогнула, когда почувствовала на ноге влагу. Мое желание было так велико! Я таяла в его руках, пачкая смазкой свои бедра.

- Диана, любовь моя!

Нет. Он не должен трогать меня там! Я не могу!

Но горячие пальцы уже раздвигали складки, размазывая мой сок. Словно разряд электричества прошил меня, когда он задел клитор, и еще раз, и еще… Сдавил пальцами, покрутил, похлопал легонько и стал обводить кругом, с каждым разом все сильнее и глубже погружая меня в нирвану.

Я не думала, что ему понадобится чуть меньше пары минут. Я уже сотрясалась в его руках, стараясь не кричать, только хрипела, засунув кулак в рот.

- Детка, чтобы ни случилось, помни всегда что я люблю тебя.

Если бы это было так просто!

Он посмотрел на меня.

Его глаза…

Это были не те глаза, не глаза цвета смолы.

Скорее в его глазах плескалось теплое лесное озеро. Серые с золотом.

Я полюбила эти глаза когда-то.

- Пойдем завтракать, нам еще о многом нужно будет поговорить.

И он взял меня за руку и повел куда-то, наверное, на кухню, я не смотрела вокруг, не осознавала, где я. Мне было все равно.

Герман сказал, что надо поговорить.

Я усмехнулась.

Говорить? О чем? Все давно было и быльем поросло.

«Расскажешь это нашей дочери, милая».

Вечно я забывала о том, что оборотни читают мысли! Отвыкла от общения с волками за столько лет!

Стелла научила меня закрываться, но…

Артур, стоявший в центре комнаты, внимательно смотрел на меня. Глазами цвета сосновой смолы…

- Не нужно применять приемы Стеллы, родная. Мы честны с тобой и хотим, чтобы ты была честна с нами.

- Что вам от меня нужно?

Самый честный вопрос! И ответ был ожидаем!

Я знала, что им нужна она! Моя кроха. Мой Ангелок! Моя Ая!

***

- Ответ неверный, малышка.

Арт усмехнулся, по-волчьи обнажая белый клык.

Когда-то мне нравились эти его ухмылочки. Мне казалось, это делает его таким сильным, крутым, настоящим…

Он подошел к большому обеденному столу, сервированному для завтрака - изящные салфетки, элегантная посуда в стиле «прованс» …

Я успела оглядеться – этот дом вообще был очень уютным, отделанным и обставленным в той же манере французской глубинки. Просто, и, конечно же, очень дорого. Все, как любили братья Северные.

Если бы я не знала Артура, то подумала бы, что он успел заказать кейтеринг, или в доме прячется невидимая кухарка. На столе чего только не было! И свежеприготовленные блинчики, и вафли, и красная рыбка – неужели он помнил, что я люблю все соленое? В тарелке, стоявшей в центре, была свежесваренная овсяная каша со сливками – так любил Герман. И, разумеется, тут явно недавно жарили яйца с беконом - аромат стоял такой, что слюни капали.

Я хорошо помнила, что Арт любил и умел готовить.

Впрочем, все парни оборотни которых я встречала были такими.

Я поняла, что голодна как волк – это была любимая шутка оборотней. Особенно в компании людей, которые не знали о том, что мы оборотни.

- Присаживайся, любимая. Чай, кофе, апельсиновый фреш? Или, может, вина?

- Может, сразу нальешь спирта? – мне хотелось быть дерзкой, наверное, потому что я не знала, чего мне ждать от них.

Сейчас они добрые и милые, а потом в одночасье могут стать свирепыми хищниками… Это мы уже проходили.

- Значит, черный кофе с кусочком сахара и капелькой айриш-крима. Ты ведь так любишь?

Откуда он знал, как я люблю? Когда-то давно, в прошлой счастливой и беззаботной жизни я любила брусничный и облепиховый чай с медом. А кофе… кофе для меня был напоминанием об ужасе, который хотелось забыть.

Хотя тот кофе нельзя было называть именем настоящего благородного напитка.

Бурда. Суррогат.

Я не хотела об этом вспоминать, но…

Сухой удар по столу - тетка поставила передо мной чашку, насыпала туда порошок, залила кипятком. Я сказала, что не пью кофе.

- Теперь пьешь! Давай. Нечего тут выкобениваться.

Я не выкобенивалась. Я даже не понимала, что значит это мудреное, некрасивое слово.

Мне было четырнадцать. Меня привезли в дом родственников, о которых я никогда не слышала. Мне сказали, что мои родители бежали в другую страну, потому что их искала полиция.

Я в это не верила. Я чувствовала ложь.

Разве отец мог меня бросить? Он называл меня своей звездочкой, своей малышкой, принцессой. Меня и назвали в честь принцессы!

А мама? Мама пылинки с меня сдувала! Мамочка обожала меня! Она бы никогда…

- Не смей реветь. Мстислав не переносит слез. Огребешь!

- Огре… что?

Это новое страшное слово тоже было мне незнакомо. Но его значение я узнала моментально. Тетка ударила меня по затылку, так, что искры из глаз посыпались.

- Вот что. Пей кофе, пойдем к Мстиславу. Он наш Альфа. Альфа Серых. И он теперь твой отец.

Я выпила тот кофе. Залпом. Навсегда запомнив омерзительный вкус.

Вся моя жизнь с этого дня стала омерзительной.

Правда, в какой-то момент эта жизнь мне даже понравилась… В этом и был весь ужас.

Я тряхнула головой, словно вынырнув из воспоминаний, ведомая смоляным, янтарным взглядом Артура.

Герман тоже смотрел на меня. Только его взгляд был другим. Ласковым.

- Арт, завари ей брусничный чай.

- Нет, спасибо. Я буду кофе.

- Блинчики? Или вафли?

- Яичницу с беконом и помидорами. Тосты с сыром.

Артур ухмыльнулся и снял крышку с тарелки, которая стояла прямо передо мной.

Яичница, бекон, помидоры. Все как я заказывала.

Как же хорошо жить, когда умеешь читать мысли!

Особенно, когда читаешь только те мысли, которые удобны тебе!

- Ты… ты несправедлива ко мне, Ди.

- Не называй меня так!

- Ди…

Почему-то именно сейчас, то, что он сказал именно «Ди» сработало как триггер, возможно потому, что я видела его лицо, улыбающееся, довольное. После всего, что он сделал…

Я резко сорвалась с места, отшвырнула тарелку, которая с грохотом разлетелась на куски, смела со стола еще пару, так же расколовшуюся с жалобным звоном.

«Ди! Как ты посмел назвать меня Ди? Как ты посмел!»

Артур сделал шаг ко мне, Герман дернулся, чтобы преградить ему путь, но Артур выставил руку, давая брату понять, что не стоит лезть.

Он схватил меня, сжал в объятиях, пряча мою голову у себя под подбородком.

Я не могла пошевелиться.

Хотелось ли мне вырваться? Да!

Хотелось ли стоять так вечно? Да…

Я умирала от любви к нему.

Я умирала от боли и обиды.

Как он мог так поступить со мной?

И через восемь лет я не могла во все это поверить!

Как?

Я ведь помнила, что он сказал тогда! Каждое слово!

Моя Ди умерла. Вернее… ее никогда не было, моей Ди! Была ты, расчетливая самка, Динка, тварь, которая была на побегушках у Серого. Убийца. Никогда не прощу тебя. Никогда! Нет никакой Ди, слышишь? Нет!

Снова воспоминания обжигающим варевом вылились на меня. А потом…

Я не сразу поняла, что произошло. Артур рухнул передо мной на колени, обнимая меня за талию, опустив голову на мой живот.

- Прости меня, Диана, прости за все…Если ты скажешь, что я должен умереть – я умру. Сам лишу себя жизни. Я сделаю все, что ты попросишь. Дам тебе все, что ты попросишь. Я не смогу выполнить только одну просьбу. Я не уйду. Я не оставлю тебя. Мне проще будет умереть чем уйти от тебя теперь. Снова…

- Хорошо. – я тяжело дышала, слова давались с трудом. - Если ты сделаешь все… Приготовь новую яичницу. И побольше бекона. Я голодна. Как волк.

Я знала, что в этот момент глаза мои изменились.

Они на миг превратились в глаза волка, и я снова очутилась в том лесу… как много-много лет назад…